Сразу же после начала войны Советский Союз начал формирование новых резервных соединений, появление которых было для немецкого командования неожиданным. К началу кампании ОКХ предполагало встретить в европейской части России 213 дивизий, из которых по состоянию на 8 июля 1941 года только 46 мотострелковых и 9 танковых дивизий рассматривались как полностью боеготовые. Сформирование большего числа соединений считалось невозможным [33] . В середине августа эти излишне оптимистические расчеты стали уже более трезвыми. Гальдер в своем дневнике 11 августа писал:
«Мы считали, что противник будет иметь около 200 дивизий к началу войны. Теперь мы насчитываем уже 360. Конечно, эти дивизии не так вооружены и оснащены, как наши, и во много раз слабее их использование в тактическом отношении. Но они есть. И если десяток из них будет разбит, то русские восполнят их новым десятком» [34] .
Путем быстрого ввода в бой этих новых дивизий русским удавалось почти компенсировать большие потери на фронте и создавать все новые дополнительные рубежи обороны против наступающих немецких группировок. Прежде всего им удалось путем постоянных контрударов вынудить группу армий «Центр» перейти к обороне под Смоленском, оставление которого Сталин рассматривал как очень важную потерю [35] .
5. Первые трудности в осуществлении планов Гитлера
4 июля 1941 года Гитлер самоуверенно заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Фактически войну он уже проиграл». Десять дней спустя в беседе с японским послом в Берлине Хироси Осимой фюрер предсказывал, что не его, а Сталина на этот раз ждет судьба Наполеона. При этом Гитлер восхищенно называл своих военачальников «личностями исторического масштаба», а офицерский корпус «исключительным в своем роде». Однако к концу июля, в ходе дальнейшего развития событий на Восточном фронте, от этой уверенности не осталось и следа.
Несмотря на успешные боевые действия, на окружение противника в районе Белостока и Минска и последующее наступление на Смоленск, несмотря на первые успехи группы армий «Север» на ленинградском направлении и группы армий «Юг» на Украине, во второй половине июля стало очевидно, что. обе группы армий, действующие на флангах, не смогут справиться с противостоящими им силами противника в намеченные сроки и поэтому будут вынуждены для выполнения поставленных задач использовать часть соединений группы армий «Центр». Гитлер, принимая решение, куда повернуть соединения группы армий «Центр» — на север или на юг, назвал его самым трудным решением этой войны. Уверенность Гитлера в отношении дальнейшего хода кампании согласно плану нашла отражение в ряде директив в конце июля — начале августа.
19 июля в директиве ОКВ № 33 Гитлер требовал повернуть пехотные и танковые части и соединения на юг для оказания поддержки группе армий «Юг» и одновременно вести также наступление подвижными частями и соединениями в северо-восточном направлении для поддержки группы армий «Север», а силами пехотных соединений группы армий «Центр» продолжать наступление на Москву. 23 июля в дополнение к этой директиве он отдал даже приказ об окончательной передаче 2-й танковой группы в подчинение группы армий «Юг» и о временном подчинении 3-й танковой группы группе армий «Север». 30 июля Гитлер был вынужден в новой директиве ОКВ № 34 отменить на время свое решение, изложенное в дополнение к директиве ОКВ № 33. 3-ю танковую группу не разрешалось вводить в бой, группе армий «Центр» было приказано приостановить наступление, 2-я и 3-я танковые группы должны были получить пополнение. Эта директива также была дополнена новым указанием от 12 августа, в котором группе армий «Центр» предписывалось вести наступательные операции на флангах, обеспечивая тесное взаимодействие с соседними группами армий, чтобы отразить угрозу контрударов противника.
Эти директивы свидетельствовали о расхождении мнений в оценке обстановки, о разногласиях Гитлера со своими военными советниками, а также о том, что оставалось неясным, как продолжать кампанию, поскольку не удалось, как предполагалось по плану, разгромить противника западнее рубежа Днепр, Западная Двина. В своих учебных разработках генерал Маркс еще осенью 1940 года исходил из того, что кампания должна закончиться западнее рубежа Днепр, Западная Двина. Во время военных игр, проходивших под руководством генерал-лейтенанта Фридриха Паулюса, бывшего в то время главным квартирмейстером сухопутных войск, участники их тоже пришли к убеждению, что Красная Армия должна быть разгромлена западнее этого рубежа, ибо в противном случае германские вооруженные силы оказались бы слишком слабыми, чтобы на широких русских просторах одержать победу над Советским Союзом. Но это была такая задача, которую Гитлер не смог решить, планируя операции в конце января 1941 года. Все первоначальные планы кампании против России исходили из того, чтобы не допустить отхода Красной Армии в глубь территории Советского Союза. На случай же, если этого сделать не удастся, планы не были подготовлены, так как главнокомандование сухопутных сил, переоценив свои возможности, не учло вероятности такого развития обстановки. В конце июля Гитлер понял, что его мечты 15 августа занять Москву, а 1 октября закончить войну с Россией оказались несбыточными: противник не посчитался с его планами. В эти дни Гитлер все больше задумывается над фактором времени, который стал определяющим моментом в развертывании всех последующих операций. Убедительную картину нарисовал начальник штаба ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель в беседе с генерал-фельдмаршалом фон Боком при посещении 25 июля ставки группы армий «Центр» в Борисове.
«Надежда Гитлера на то, что Япония использует момент для сведения счетов с Россией, кажется, не оправдалась. Во всяком случае, на выступление ее в скором времени рассчитывать не приходится. Но в интересах немцев необходимо как можно быстрее нанести России сокрушительный удар, так как иначе завоевать ее невозможно». Оценивая сложившуюся обстановку, фюрер озабоченно задает себе вопрос: «Сколько времени у меня еще есть, чтобы покончить с Россией, и сколько времени мне еще потребуется?»
Кейтель прибыл в штаб группы армий «Центр», чтобы информировать Бока о политической обстановке, а главным образом о новом указании Гитлера «перейти от крупных операций на окружение к тактическим действиям ограниченного масштаба с целью полного уничтожения окруженного противника». Эти соображения Гитлера свидетельствовали о том, что он, признавая недостатки прежних планов, ищет новые пути для достижения своих целей и что его уверенность в завершении военной кампании в короткий срок поколебалась.
Гитлер был поражен данными о численности Красной Армии, ее оснащенности и вооружении настолько, что это явилось еще одной из причин его неуверенности и колебаний.
14 июля Гитлер в беседе с Осимой говорил о многочисленных неожиданностях, которые Германии пришлось пережить. 21 июля в беседе со словацким маршалом Кватерником он сказал, что русские произвели такое большое количество самолетов и танков, что если бы его заранее проинформировали, то он, фюрер, не поверил бы этому и решил, что это, по-видимому, дезинформация. В беседе с Гудерианом, который действительно предупреждал его о хорошо налаженном производстве танков у русских, Гитлер 4 августа 1941 года заявил [36] , что если бы он знал, что цифры, названные Гудерианом, соответствуют действительности, то принять решение о нападении на СССР ему было бы значительно труднее [37] .