Book.

Таким образом, к июню в составе группы армий имелось 217 танков и штурмовых орудий, в том числе 180 средних и 37 тяжелых. Однако известно, что как минимум пополнение дивизии «Фельдхернхалле» техникой и личным составом проводилось лишь в первой половине июня.

Далее, эти цифры не учитывают наличия штурмовых орудий, а также прочих САУ (как противотанковых, так и артиллерийской поддержки) в других соединениях. Например, из приведенного выше списка видно, что в состав группы армий входили десять бригад штурмовых орудий: в 3-й танковой армии — 281-я и 245-я, в 4-й армии — 185-я, 189-я, 190-я (легкая) и 667-я, в 9-й армии — 244-я, во 2-й армии — 177-я, 237-я и 904-я. Еще одна (909-я) числилась в резерве 1-го армейского корпуса 16-й армии группы «Север», также противостоящего советским войскам в операции «Багратион».

По штату в каждой такой бригаде имелась 31 машина — Stug.III или (позднее) StuH.42. Каждая бригада состояла из трех дивизионов по десять машин. Кроме того, в составе группы армий к началу операции имелось как минимум 17 дивизионов штурмовых орудий — итого порядка 470 машин, а с 1-м армейским корпусом 16-й армии группы «Север» — 520 штурмовых орудий.

Безусловно, эта цифра весьма приблизительна. Известный американский историк бронетанковых войск Стивен Залога определяет число штурмовых орудий в группе армий «Центр» к концу июня 1944 года в 480 единиц, однако при этом не учитывает наличие аналогичных машин во вторых ротах танково-истребительных дивизионах. Например, в 187-м дивизионе истребителей танков 87-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса в мае-июне 1944 года числилось 6 штурмовых орудий. Кроме того, авиаполевые дивизии «Люфтваффе» по штату должны были иметь по 10 таких же орудий — неизвестно, правда, получили ли они их. В целом количество штурмовых орудий, участвовавших с немецкой стороны в сражении за Белоруссию, могло достигать 600 и даже более.

Но и это не все. К лету 1944 года на вооружении танково-истребительных дивизионов вермахта уже состояли противотанковые САУ — легкие «Мардер» и средние «Насхорн». Например, в 3-й танковой армии 519-й дивизион истребителей танков (переданный из РГК) имел от 42 до 50 «Насхорнов», а 742-й дивизион — 48 «Мардеров». Для иллюстрации деятельности этих подразделений уже в июньских боях приведем фрагмент из журнала боевых действий 3-й танковой армии за утро 25 июня 1944 года.

«Учитывая исключительно тяжелое положение с противотанковыми средствами, командование 3-й танковой армии докладывает об этом по телеграфу на имя командования группы армий „Центр“. В этой телеграмме указывается, что с передачей 6-го армейского корпуса в распоряжение 4-й армии и в результате передачи действующей севернее реки Двина дивизии в распоряжение 16-й армии потеряны почти все противотанковые средства. В распоряжении 3-й танковой армии в настоящее время имеется лишь одна бригада штурмовых орудий (без одной батареи).

Остальные противотанковые части распределены следующим образом: 519-й тяжелый дивизион истребителей танков действует главными силами в составе 6-го армейского корпуса и одной ротой в районе Обол; 281-я, 909-я и 245-я бригады штурмовых орудий действуют в полосе 6-го армейского корпуса или же севернее реки Улла; 3-й дивизион штурмовых орудий действует в составе 53-го армейского корпуса.

Так как все атаки противника осуществляются массированными ударами танков, то командование 3-й танковой армии просит о переброске „Насхорнов“ и дивизионов штурмовых орудий, а также о возвращении ему 909-го дивизиона штурмовых орудий, оставшегося севернее реки Улла. Помимо этого, настоятельно испрашивается переброска артиллерии РГК» [127] .

741-й танково-истребительный дивизион, прибывший из РГК в состав 4-й армии уже после начала советского наступления, также имел 28 «Мардеров», столько же было и в 18-м танково-истребительном батальоне 18-й моторизованной (панцергренадерской) дивизии 39-го танкового корпуса этой же армии. А во 2-й и 3-й ротах 178-го танково-истребительного дивизиона 78-й штурмовой дивизии на 1 июня 1944 года числилось «всего» 19 САУ «Мардер-2». Наконец, 667-й бригаде штурмовых орудий были приданы две роты легких танков Pz.II — около 30 машин, о которых Йентц тоже не упоминает.

Похожая картина наблюдается и в 9-й армии, куда незадолго до советского наступления также прибыл из РГК 743-й танково-истребительный дивизион — 36 «Мардеров». Эти САУ, судя по всему, имелись и в 92-м танково-истребительном дивизионе 20-й танковой дивизии (в 1943 году их там насчитывалось 28). 92-й артиллерийский полк той же дивизии имел самоходный дивизион — по штату 12 САУ «Веспе» и 6 САУ «Хюммель».

Во 2-й армии к началу советского наступления также имелось три таких дивизиона, переданных из РГК — 616-й самоходный противотанковый, 731-й и 744-й танково-истребительные. В первом числилось до 40 «Мардеров», во втором — 26 машин, в третьем — 38. Характерно, что когда в июле 731-й дивизион был передан 3-й танковой армии и переброшен железной дорогой в район Кейданы, Керкенава, в нем уже насчитывалось 44 машины (дневное донесение штаба 3-й танковой армии от 23 июля).

14 «Мардеров» было и в танкоистребительном дивизионе моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» из резерва группы армий.

Итого мы получаем около 300 только одних «Мардеров», а в придачу к ним 60 других самоходок и 30 легких танков Pz.II — всего до 400 машин.

Наконец, сразу же после начала советского наступления из ОКХ в подчинение группе «Центр» были переданы 4-я, 5-я и 12-я танковые дивизии, а вместе с ними — 505-й и 507-й тяжелые танковые батальоны. По Йентцу, на 31 мая 1944 года они имели: