Тогда, осенью 1941-го, в СССР действия 4-й танковой бригады были признаны исключительно успешными. Бригада первой среди танковых частей получила звание «гвардейской», а ее опыт всячески распространялся и пропагандировался.
К сожалению, исключительности в грамотных действиях Михаила Ефимовича было не меньше, чем успешности. Далеко ходить за примерами не надо — рядом с 4-й танковой на фронте действовала 11-я танковая бригада, однако ее боевая работа не вошла в пособия и наставления как пример грамотного, настойчивого, инициативного исполнения воинского долга, а стала предметом расследования.
«Для операции под Мценском был выделен танковый отряд, состоящий из 11-ти танков Т-34, 4 танков KB, 10 танков Т-26 и роты мотострелкового батальона под командованием командира танкового полка майора К.
Майор К. по прибытии на командный пункт не смог ничего доложить о действиях своего отряда, так как еще до боя растерял все машины Т-26, KB и мотострелковую роту и в бою участвовали только Т-34 и то по-одиночке и из боя вышли только 6 танков Т-34, причем один танк Т-34 был за недостатком горючего брошен экипажем, мер к эвакуации этого танка со стороны помощника по техчасти майора П. принято не было и танк был потерян».
Это происходило в те дни, когда в котлах под Вязьмой и Брянском истекали кровью окруженные дивизии Западного и Резервного фронтов. Когда «Сталин сам поштучно распределял противотанковые ружья, минометы, танки» [315] . Товарищу Сталину впору было бы позавидовать щедрости майора К.
Но если лично распределять поступавшие с заводов танки еще было в пределах возможностей товарища Сталина, то лично ГРАМОТНО КОМАНДОВАТЬ за каждого майора К., а также за тысяч остальных майоров, полковников, лейтенантов и других офицеров, не умеющих пока воевать «по уставу», он точно не мог. Равно как и нельзя было махом заменить их на других — умных, умеющих «разбить подлеца Гудериана» одним тщательно выверенным расчетливым движением карандаша по карте. Только кровавый опыт боев начала Великой Отечественной дал советским командирам знание современной войны, с которым они в 1944–1945-х столь щедро рассчитались со своими немецкими «учителями».
Но тогда, в последние месяцы 1941-го, немцам казалось, что победа уже близка. Падение Москвы рассекало русский фронт на два слабосвязанных участка. Германскому спринтеру надо было сделать последний рывок перед долгожданным финишем — но вот с силами для этого рывка у вермахта возникли проблемы. Его главная ударная сила — танковые группы — были уже не теми мощными бронированными кулаками, которые 22 июня пересекли советскую границу. Даже состояние на начало «Тайфуна» к декабрю было для них далеким безоблачным прошлым.
«18 ноября 2-я танковая армия перешла в наступление в северо-восточном направлении на Коломну, минуя Тулу. Гудериан не ожидал больших успехов от своих войск, которые имели в распоряжении всего 150 танков и могли выступить лишь в составе трех корпусов. 18 ноября он информировал особую комиссию по вопросам использования танков управления вооружений сухопутных войск о том, что его армия, насчитывавшая в начале восточной кампании около тысячи танков и получившая в качестве пополнения в ходе боевых действий еще 150 танков, в настоящее время располагает всего лишь 150 танками» [316] .
«По состоянию на 30 ноября 3-я танковая группа располагала следующим количеством танков: в 1-й танковой дивизии — 37 танков, в 6-й танковой дивизии — 4 танка, в 7-й танковой дивизии — 36 танков, то есть всего 77 танков. 16 октября танковая группа насчитывала 259 танков» [317] .
Советские танковые части в этом смысле находились в чуть более выгодном положении. Так, например, упоминавшаяся выше бригада Катукова успела получить пополнение дважды — в конце октября, после боев под Мценском, и месяц спустя, непосредственно перед началом контрнаступления. Даже в условиях потери одного из довоенных центров танкостроения (Харьков) и начавшейся блокады другого (Ленинград) советское руководство смогло поддерживать численность своих танковых частей на относительно высоком уровне.
«Момент истины» наступил 13 декабря 1941 года. В контрнаступление под Москвой пошли примерно 700 танков. Разных — новых Т-34 и KB, «мобилизационных» легких Т-60 с горьковского автозавода, уцелевших танков старых типов и только что полученных по набирающему силу ленд-лизу «матильд» и «валентайнов». В танковых частях группы армий «Центр» к этому дню осталось всего 425 исправных танков, и остановить русское наступление оказалось для них непосильной задачей.
Это не было концом войны. До штурма Рейхстага и пропавшего порохом Дня Победы оставались три с половиной долгих года, тысячи километров, моря крови и океаны пота и слез. Но это было концом «молниеносной войны», блицкрига. Никакие дальнейшие успехи германской танковой промышленности уже не спасут Германию, все произведенные ею тысячи и тысячи грозных «тигров» и «пантер» окажутся изготовленными «слишком мало и слишком поздно».
Доклад о действиях 114 танкового полка 57-й танковой дивизии
Организация полка по штату:
Один батальон тяжелых танков (тридцать один танк), два батальона средних танков (сто танков), один батальон огнеметный (двадцать семь танков огнеметных и девять пушечных), разведывательная рота (семнадцать бронемашин).
Фактически полк был вооружен танками Т-26 по штатной численности.
Использование танков полка:
Полк в составе 1-го, 2-го и огнеметного батальонов был придан 109-й мотострелковой дивизии и 3-й батальон полка — 213-й мотострелковой дивизии.
Транспортный батальон полка и ремонтная рота были при 57-й танковой дивизии, которая действовала по другим направлениям, что исключало возможность нормального питания и восстановления парка.
В течение всего действия танки действовали без взаимодействия с артиллерией и пехотой 109-й мотострелковой дивизии, так как организация взаимодействия в дивизии отсутствовала.
Артиллерийской подготовки до атаки танков не производилось. Артиллерийской поддержки танков при атаке не практиковалось, отсюда танки встречались всегда со всей огневой мощью противника.
Полк во время действий танков распылялся, вследствие чего в атаку ходили максимум по пятьдесят танков (из трех батальонов) и меньше; остальные танки рассылались в разведку в разные направления повзводно, поротно, на второстепенные направления, а часть танков не выходили в атаку из-за отсутствия ремонтных средств и запчастей.
Были отдельные случаи, когда в атаку посылалось по пять танков и, как правило, на сборный пункт не возвращались.
При всех этих недочетах в использовании наших танков, все же всякое появление наших танков и их огонь деморализовали противника, с уничтожением огневых точек противника вплоть до артиллерийской батареи, что вполне давало возможность нашей пехоте овладевать определенными рубежами, занятыми противником.