Но не будем отвлекаться от сравнения. Пойдем еще раз — сначала и далее. Основательно, по порядку, то есть по алфавиту. «А» мы уже сказали, теперь на очереди «б» — броня.
Избитая тема «бессилия противотанковой артиллерии вермахта в борьбе с советскими танками новейших типов в 1941 году» успела в своем развитии пройти весьма извилистый путь. Увидев свет на страницах мемуаров и аналитических обзоров немецких генералов (например, цитаты Гудериана [68] и Миддельдорфа [69] прочно заняли место в ряду хрестоматийных), она постепенно переползла на страницы отечественной печати, первоначально со ссылками на немцем [70] , потом уже без них [71] , и на долгие годы (где-то с шестидесятых по девяностые) утвердилась среди прочих популярных мифов о Великой Отечественной войне в ранге самоочевидной аксиомы.
Здесь. же, пожалуй, уместно будет заметить, что самооправдания битых немецких военных гениев «нечестностью и неправильностью» вражеского «неуязвимого» оружия хорошо соответствовали распространенной идеологической установке «Советское значит отличное!» и потому широко популяризировались на страницах советской печати под соусом «… передовая социалистическая техническая наука наглядно продемонстрировала свое неоспоримое превосходство перед лучшими зарубежными образцами, а несокрушимое советское народное хозяйство позволило в кратчайшие сроки оснастить армию лучшими в мире танками Т-34…» с последующим плавным разворотом в направлении «общего превосходства прогрессивного социалистического строя над реакционным империализмом».
Волна ревизионизма, поднявшаяся в лихие девяностые в период демонтажа «тоталитарной коммунистической идеологии» ознаменовала собой резкий разворот в безмятежном существовании темы «невероятного превосходства советских танков новейших типов над лучшими образцами боевой техники противника», ибо ревизионисты полемически остро поставили нелицеприятным вопрос: «коль скоро советские танки новейших типов столь явственно превосходили имевшиеся у противника средства противодействия, почему же они не оказали никакого сколько-нибудь существенного влияния на ход летней кампании 1941 года?»
На поставленный вопрос ревизионисты отвечают каждый по-своему — «…но Красная Армия готовила агрессию и потому не умела обороняться!», «…но народ не пожелал сражаться за кровавый сталинизм», «…но эти танки существовали только на бумаге, на самом деле их не было!» и т. д. Роднит эти ответы только одно — нежелание отвечающих дать себе труд проверить достоверность исходного тезиса.
Ларчик, увы, открывается примитивно просто: неуязвимость танков новейших типов для противотанкового вооружения противника оказывается, увы, лишь распространенным мифом. Вопрос о степени соответствия бронирования наших танков противотанковому вооружению противника поднимался еще до войны. Так, в подготовленном в 1940 г. докладе «Состояние танкового вооружения и необходимость создания новых классов танков» автор, инженер ленинградского завода опытного машиностроения № 185 Колоев, указывал, что, «…считая, на основании практических данных; что пушки с начальной скоростью [снаряда] около 900 м/сек, пробивают броню [толщиной] 1,6 своего калибра» [72] , 45-мм броня танка Т-34 надежно защитит его от снарядов противотанковых пушек и противотанковых ружей калибром до 25 мм. В то же время «события в Финляндии показали, что броня толщиною 45 мм на близких дистанциях пробивается 37-мм противотанковой пушкой, не говоря уже о 45-мм и 47-мм противотанковых пушках, которые без особого труда пробивают такую броню на всех основных дистанциях» [73] . На этом основании Колоев предлагал классифицировать танк Т-34 как танк легкого бронирования, защищенный лишь от осколков, огня стрелкового оружия, крупнокалиберных пулеметов и противотанковых ружей калибром не более 20–25 мм, и считать, что «танк Т-34 с толщиной брони 45 мм на близких дистанциях не может вести успешную борьбу с 47-мм противотанковой артиллерией, поэтому он не соответствует придаваемому ему назначению, вызванному недостаточно ясным представлением о состоянии современной противотанковой артиллерии и недостаточно обоснованным подходом к решению данного вопроса» [74] .
Очередной важной вехой в оценке боевой устойчивости танка Т-34 стали «полигонные испытания двух бронекорпусов танка Т-34 с башнями» (так они именовались в официальной переписке), проведенные в апреле 1941 г. на полигоне Мариупольского завода имени Ильича. Едва ли не впервые в истории отечественного танкостроения на полигон были поданы не затейливой формы пустые бронекоробки и отдельные бронедетали, а «почти что настоящие» танки — на корпуса были установлены ведущие и направляющие колеса с механизмом натяжения гусеницы, опорные катки с подвеской, натянуты гусеницы, поставлена бронировка бортовых передач, установлены люки механика-водителя и смотровые приборы. На корпусах устанавливались на штатных погонах тоже «почти совсем настоящие» башни с маской и бронировкой артсистемы, поворотным механизмом со стопором, люками, смотровыми приборами, заглушками отверстий для стрельбы из револьвера. Обстрел производился из 37-мм противотанковой пушки обр. 1930 г. (советская лицензионная копия немецкого «дверного молотка» PaK.36), трофейного польского 37-мм «Бофорса», «сорокапятки» и «трехдюймовки».