Как предусматривалось в директиве Кейтеля от 13 марта 1941 г., влияние военных распространялось также и на области, находившиеся в ведении администрации министерства Розенберга. Для этих целей в рейхскомиссариатах (позднее также и в генеральном комиссариате «Белорутения» [84] ) были введены специальные командующие от вермахта с соответствующими контингентами войск и далеко идущими полномочиями. Это были: командующий вермахта в генеральном комиссариате «Остланд» генерал кавалерии и группенфюрер СС Бремер (с 10 июня 1944 г. кратковременно генерал танковых войск Кемпф); командующий вермахта в генеральном комиссариате «Украина» генерал авиации Китцинген; командующий вермахта в генеральном комиссариате «Белорутения» генерал кавалерии граф Роткирх унд Трах. Подчиненные им войска состояли вначале преимущественно из охранных батальонов, однако с осени 1942 г. были усилены 11-м резервным корпусом с 141-й и 151-й резервными дивизиями (командующий вермахта «Остланд») и 12-м резервным корпусом с 143-й и 147-й резервными дивизиями (командующий вермахта «Украина»), а также и другими частями. Они сами имели право отдавать распоряжения по всем вопросам, которые они считали необходимыми для обеспечения оккупационного режима.
Командующие вермахта, однако, ни в коем случае не были ограничены решением лишь военных задач. Упомянутые инструкции Кейтеля, напротив, настоятельно требовали:
«а) тесного сотрудничества с рейхскомиссарами для оказания им помощи в выполнении политических задач;
б) использования страны для военных целей и обеспечения ее экономическими ценностями нужд германской экономики…
в) использования страны для снабжения в соответствии с требованиями Верховного командования сухопутных войск» [85] .
Гитлер подтвердил эти задачи в своем распоряжении «О суверенных правах командующих вермахта в занятых областях» от 25 июня 1941 г.
Вскоре установилось тесное сотрудничество между командующими вермахта с рейхскомиссарами и руководителями СС и полиции, а также, соответственно, подчиненными им органами. На практике оно нашло свое выражение, наряду с частичным вовлечением военных органов в политико-административные принудительные меры оккупационного режима, в первую очередь в совместных актах террора против населения, в экономическом ограблении территорий рейхскомиссариатов для снабжения вермахта и в принудительной поставке рабочей силы.
В буржуазной литературе о фашистской оккупации эти факты почти без исключения игнорируются или затрагиваются лишь в форме случайных, мимолетных ссылок, так как они неприемлемы для поддержания легенды о неполитическом, исключительно военном поле деятельности, за которую несет ответственность вермахт. Так, Рейтлинжер, например, в своем труде «Дом, построенный на песке» пишет: «…в областях, которые были переданы германской гражданской администрации, вермахт потерял все полномочия власти». Однако они заслуживают того, чтобы на них обратили внимание, так как свидетельствуют наряду с другими фактами об активном общении военных органов с такими людьми, как Кох, Лозе, Кубе и другие, известными своими преступлениями, совершенными против советского населения.
Главную опору оккупационного режима образовывали оккупационные части сухопутных войск, окончательно сформированные с конца января 1941 г. Генеральным штабом сухопутных войск и узаконенные приказом начальника вооружений и командующего вооруженными силами резерва генералом Фроммом от 3 марта 1941 г. [86] . На основании этого приказа были вначале сформированы с использованием трех кадровых пехотных дивизий девять охранных дивизий и после усиления запасными бригадами по три дивизии были приданы каждому из тыловых районов групп армий. Из этих дивизий получили: тыловой район группы армий «Север» — 207, 281 и 285-ю; тыловой район группы армий «Центр» — 213, 286 и 403-ю; тыловой район группы армий «Юг» — 221, 444 и 454-ю охранные дивизии. Число этих дивизий вскоре пришлось увеличить. Всего за время войны в занятых советских областях было использовано 15 охранных дивизий (дополнительно к названным: 52, 201, 203, 325, 339 и 391-я дивизии). Кроме того, командующим тыловых районов группы армий и штаба охранных дивизий были подчинены резервные части из так называемой службы охраны порядка в форме большого числа оборонных и охранных батальонов. Одновременно этим штабам были, соответственно, приданы части полевой жандармерии и службы тайной полевой полиции, а также и службы управления «иностранные армии — контрразведка». Предваряя, здесь следует заметить, что командующим тыловыми территориями временно придавались и другие воинские части и подразделения.
Этот обширный военный аппарат, к которому вскоре после нападения на СССР отошли еще словацкие, румынские, а позднее и венгерские части, считался еще недостаточным для осуществления оккупационных задач. Поэтому в апреле 1941 г. начальник тыла сухопутных войск договорился с Гиммлером относительно дополнительного использования частей полиции и войск СС в тыловых районах армий и армейских группировок. В соответствии с этой договоренностью каждый тыловой район группы армий получал моторизованный полицейский полк, а каждая охранная дивизия — моторизованный полицейский батальон. Предоставленные Гиммлером силы включали, кроме того, 1-ю и 2-ю мотопехотные бригады СС, 1-ю кавалерийскую бригаду СС, а также ряд отдельных полицейских частей специального назначения. Использование частей СС и полиции в тыловых районах сухопутных войск осуществлялось — за исключением названных вначале, подчиненных непосредственно сухопутным войскам сил — через специально назначенных при командующих тыловыми районами высших руководителей СС и полиции. Однако военные командующие при «срочной необходимости боевого применения» имели право самостоятельной отдачи приказов этим частям и подразделениям [87] .
Начинавшие первыми исполнение своих функций военные оккупационные органы приступали тотчас же после захвата отдельных советских областей к созданию своих жестоких режимов принуждения [88] . Они ликвидировали государственные и общественные учреждения и отменяли советскую законность. Вместо Советов депутатов трудящихся были назначены произвольно под контролем военных властей местные административные органы, во главе которых находились предатели, уголовники, выходцы из бывших эксплуататорских классов, среди них были и возвратившиеся с фашистскими войсками эмигранты. Оккупационные власти конфисковали наибольшую часть медицинских и культурных учреждений для военных целей, преподавание в общеобразовательных школах было почти повсеместно запрещено. Все население подлежало охвату строгой принудительной системой регистрации. Одновременно было отменено право свободного передвижения и перемены адреса, а также предоставления приюта лицам, прибывшим из других местностей, без разрешения оккупационных властей. Покидать дома, особенно в городах, разрешалось лишь в дневное время. Военные органы в большом количестве привлекали население оккупированных областей на принудительные работы по обеспечению войск. Кроме того, они ввели широкую систему конфискации и реквизиции.