Вообще же, чтобы связаться с агентом, использовался следующий прием: внешне подделываешься под безобидного крестьянина, с котомкой за плечами или какой-нибудь сумочкой в руках идешь по нужной деревне, у одних просишь хлеба, у других напиться воды, а в нужном доме под каким-либо благовидным предлогом постараешься задержаться и дождаться нужного человека. После нескольких слов в большинстве случаев друг друга узнавали, с этого момента восстанавливалась связь. За время пребывания в районе я связался с ранее мне знакомой агентурой в деревнях Стволово, Климово, Сонино, Смыкалово, в колхозе „1-ый Май“ Сошихинского района, в Козловичах, в Жуково и т. д.
Последующие встречи с агентурой приходилось проводить большей частью в лесу. Договаривались так, что агент в назначенный день под предлогом поездки за дровами, выезжает в условное место и там передает собранные данные.
После того, как мною была восстановлена связь с рядом лиц из числа знакомой мне агентуры, я сразу же последнюю стал ориентировать на добывание нужной мне военной информации. Агентов посылал в города Псков, Остров, Славковичи, откуда они приносили довольно интересные данные о дислокации воинских частей, особенно о наличии и месторасположении всевозможных складов и аэродромов. Получаемые сведения передавал в штаб 2-й партизанской бригады.
Особенностью выявления предателей было то, что я не имел возможности их лично уничтожать. Кроме того, опасался носить при себе их список, поэтому агентура ориентировалась на учет всех подозрительных на предательство лиц, а при встрече забирал у агентов эту информацию».
Конечно, не только Власов, но и другие оперативные работники, находившиеся в партизанских отрядах, полках, бригадах, решали широкий круг задач, но в его отчете с наибольшей полнотой отражены методы проводимой контрразведывательной работы. К примеру, он пишет: «Как я получал требуемые сведения, будучи в Славковичском районе. Немцы, как правило, первое время своего пребывания в большинстве случаев на должности старост ставили бывших председателей колхозов. Я и командование отряда стали использовать это обстоятельство, так как большинство старост нам были ранее знакомы. Как только немцы собирались проводить в жизнь то или иное мероприятие, от этих старост мы уже имели информацию и соответственно намечали, что нам предпринять.
Таким образом, многие немецкие старосты по существу были нашими агентами. В ряде колхозов и деревень и по настоящее время старостами или какими-либо другими руководителями у немцев остались бывшие председатели колхозов. Поэтому осторожно, но некоторых из них можно использовать, как мы это делали в Дновском районе. Ряд старост этого района работали с ними до последнего времени. Следует при этом учитывать, что в последнее время особенно в деревнях и районах, близлежащих к Партизанскому краю, старост как предателей часто убивали партизаны, а если они помогали партизанам, то их снимали или расстреливали немцы. Следовательно, в этих деревнях к старостам надо относиться особенно осторожно, даже в тех случаях, если с ними был знаком раньше.
В практике работы часто приходилось использовать получение интересных сведений от случайно проходивших жителей или военнопленных, которые подчас давали очень ценные материалы».
В 20-х числах октября отряд ушел из Сошихинского и Славковичского районов в партизанский край. Там он был реорганизован и объединился с более крупным отрядом, а Власова назначили на оперативную работу на сборном пункте 1 в пос. Белебелка. Там был организован отряд «Ворошиловец», сформированный из военнопленных, бежавших из немецких лагерей, и Власов принял его в оперативное обслуживание. Работа сразу стала на порядок сложнее, поскольку среди беглецов могли и даже должны были быть немецкие агенты, завербованные и заброшенные к партизанам.
«В отряде „Ворошиловец“ возникли новые задачи, так как контингент партизан был из военнопленных, то есть лиц, побывавших уже в лапах немцев.
Особое внимание было обращено на усиление агентурного обеспечения отряда. За время пребывания в „Ворошиловце“ мною завершено дело на 2-х человек по бандитизму, которые ночью сбежали из отряда и ограбили одну крестьянскую семью. Вскрыто агентурой несколько случаев намечавшегося дезертирства».
Однако обязанности оперативного работника далеко не ограничивались внутренней контрразведкой. Они были гораздо обширнее.
«В зоне партизанского края вербовку агентуры среди населения было проводить гораздо легче, чем в тылу врага (имеются в виду вышеназванные районы. — Авт.). Здесь просто знакомишься с человеком, обрабатываешь его, получаешь о нем сведения от колхозного актива и другим путем, и если считаешь, что человек подходит, его вербуешь.
Оперативный работник отряда, полка и бригады по существу является равноправным членом штаба подразделения, в обязанности которого, кроме агентурной работы, входит и участие в разработке плана подготовляемых операций. Поэтому он должен всегда хорошо изучать участок предполагаемых оперативных действий отряда, знать его не только через агентуру, но желательно изучить самому лично, что это за объект, какие к нему подходы и отходы, рельеф местности и т. д.
Это нужно смотреть лично. Тем самым помогаешь командиру лучше разработать план, а, следовательно, способствуешь успеху операции. Ведь были случаи, когда операции готовились всего за три-четыре часа, без воинской агентурной разведки. Как правило, такие операции заканчивались плачевно, как это было у деревни Станки и Тарасово в Станковском и Дедовичском районах.
Только заблаговременно хорошо разработанная агентурой и войсковой разведкой разведывательная операция может быть хорошо проведена и иметь перспективу на успех.
В силу того, что в условиях вражеского тыла слово чекиста подчас бывает решающим, поэтому крайне желательно, чтобы прежде, чем посылать сотрудника в тот или другой отряд, надо познакомиться, что там за командование, исходя из этого, посылать соответствующего сотрудника, который бы не просто занимал место, а мог действительно помогать командованию в работе.
Только тогда, когда оперработник в подразделении будет соответствующим — не попадет под влияние командира или комиссара, он сможет хорошо выполнять порученное дело и пользоваться надлежащим авторитетом».
В практике имели место случаи, когда командиры игнорировали оперативный состав, не обращали внимания на их замечания и не считались с их мнением.
Завершая изложение работы, проведенной в немецком тылу, Власов отметил достижения партизанского сопротивления, но вместе с тем рассказал и о печальных последствиях первой немецкой карательной экспедиции.
«В конце 1941 года в зоне Поддорского, Белебелковского, Дедовичского и Ашевского районов, в зоне партизанского края немецких гарнизонов не было. Там были организованы оргтройки советской власти, которые стали проводить мероприятия по советским законам.
Партизанские силы росли с каждым днем, поэтому жизнь вообще и агентурная работа, в частности, шли нормальным чередом, но это продолжалось недолго. 30.11.1941 года в зону партизанского края со всех сторон одновременно — от Поддорья, Белебелки, Болота, Славковичей, Чихаево пошли немецкие танки, танкетки, автомашины, конница, пехота и самолеты.