– Почему нет? – одновременно спросили Калум и Гилл.
– Он – коллекционер.
– И что же он собирает?
– Информацию обо всем, что происходит – а я совершенно уверен, что он никогда не видел ничего подобного Акорне.
– Разве это не осложнит дело?
Рафик склонил голову набок и пожал плечами.
– Я не просто так называюсь племянником своего дяди. Мы придумаем, что делать. Мы не можем потерять Акорну.
Обмен опознавательного маяка с погибшим кораблем оказался не таким простым делом и стоил им трех дней тяжкого труда. Для начала, сложность состояла в том, что горняцкое оборудование, отлично подходящее для добычи руды, совершенно не было приспособлено для выполнения задач, подобных снятию и установке деталей корабля – а их ремонтное оборудование не работало в условиях вакуума при экстремальных температурах и том огромном количестве пыли, которое находилось на поверхности астероида.
– Если бы не Акорна и не ее способность очищать воздух, – заметил Калум по окончании первой смены, – в этой рубке сейчас воняло бы как в спортивной раздевалке на Играх Третьего Тысячелетия.
– И не забывай про воду, – напомнил Гилл, согласно кивнув. Как правило, при постоянной рециркуляции воздух и вода на корабле приобретали затхлый привкус, от которого невозможно было избавиться. – Акорна, ты для нас – просто сокровище!
Акорна покачала головой, ее темные глаза стали печальными, зрачки превратились в две вертикальных щелки.
– Но так оно и есть, – настаивал Калум. – В чем дело?
– Вы бежали. Мы прячемся. Я… – было видно, что Акорна с трудом подбирает слова. – Если я вернусь назад, вам не надо будет прятаться. Я виновата!
Мужчины переглянулись поверх ее головы.
– Похоже, мы слишком много болтаем, – тихо проговорил Рафик.
– А она говорит так мало, – прибавил Калум, – что мы забываем, как много она понимает.
– Сейчас это неважно, – проговорил Гилл уже громче. – Важно объяснить ей, что она все поняла неправильно; как вы думаете? – Он поднял Акорну на руки и прижал ее к себе. – Ты не виновата, моя дорогая. Помнишь ту глупую женщину, которую ударил дядя Калум? Ты же не виновата, что она глупая, правда?
Акорна сунула пальцы в рот. Ее глаза казались двумя темными омутами. Она не верила Гиллу.
– Послушай, Акорна, – заговорил Рафик. – Нам не понравились эти люди на Базе. Мы не хотели на них работать. Если бы мы никогда… не встретили… тебя, мы все равно не стали бы работать на “Объединенных Производителей”. Верно, ребята?
Уверенное “Нет!”, хором произнесенное Калумом и Гиллом, кажется, отчасти убедило Акорну; по крайней мере, ее серебристые зрачки медленно расширились до нормальных размеров, и она принялась задумчиво жевать предложенный Рафиком шпинат. К концу рабочего дня она уже достаточно оправилась для того, чтобы начать расспрашивать их, зачем они остановились на астероиде, на котором, по ее мнению, не было никаких интересующих их металлов – по крайней мере, в больших концентрациях.
– Это углеродистый астероид, Акорна, – объяснил Калум.
– Ты бы попроще выражался, что ли? Ребенок может и не знать таких понятий!
– Если элементарная астрохимия для тебя недоступна, Гилл, – возразил Калум, – не надо считать, что Акорна столь же непонятлива, сколь и ты. Она знает те слова, которым мы ее научили, и вполне может освоить те, которые нужны для работы.
После этого он продолжил объяснять девочке, что водород и кислород, которые они могут извлечь из этого астероида, обеспечат их запасом воды и воздуха, а также топлива, которое им нужно для того, чтобы добраться до места назначения.
– Я очищаю воздух, – топнув похожей на копытце ножкой, заявила Акорна.
– Верно, – легко согласился Калум, – но мы еще не знаем, насколько ты вынослива, и не хотим, чтобы ты делала что-то, что превышает твои силы. Кроме того, нам нужно топливо…
Через каждые несколько предложений ему приходилось останавливаться и рисовать диаграммы молекулярных структур и схемы преобразований. Акорна следила за этим, как завороженная; Калум продолжал урок до тех пор, пока она не уснула у него на руках.
– Ого! – Калум уложил спящую девочку в ее гамак и выпрямился, расправив плечи. – Ладно, ребята, теперь несколько основных правил. Некоторые вещи нам лучше обсуждать только когда Акорна спит. Она и так слишком умна: если узнает все, то на ее плечи ляжет груз вины, а этого ей вовсе не надо. Кстати, опознавательного маяка это касается тоже: если она не будет об этом знать, то не станет задавать неудобных вопросов впоследствии. Для нее мы здесь только затем, чтобы заправить корабль, понятно?
– Кстати сказать, мы так и не взяли для нее на складе скафандр по размеру, – заметил Гилл. – Возможно, это и хорошо.
Рафик кивнул.
– Вскоре ей нужно будет позволить выходить из корабля вместе с нами. Она может оказаться совершенно неоценимым помощником в поиске и разработке залежей минералов; кроме того, вне зависимости от той пользы, которую это реально принесет нам, Акорне нужно быть нам полезной. Однако пока что – да, лучше, чтобы она не знала о подлинной причине нашей остановки на этом астероиде.
После этого разговора обмен опознавательных маяков занял даже больше времени, чем они ожидали, поскольку работать приходилось только когда спала Акорна; когда же она бодрствовала, их работы сводились к “официально заявленной” добыче водорода и кислорода. Как только все было закончено, Рафик перепрограммировал навигационный компьютер на курс к цели, местонахождение которой он по-прежнему отказывался раскрывать.
По пути к планете, на которой они должны были приземлиться, все трое мужчин отсыпались.
– И что же, все время, пока мы здесь, нам придется оставаться на корабле? – спросил Гилл.
– Возможно, Рафик боится, что, если мы выйдем за пределы космопорта, ты сможешь вычислить звезду, вокруг которой вращается эта планета, – ответил Калум. – Можешь не волноваться, Рафик. В твоих играх с навигационным компьютером не было никакого смысла. Я точно знаю, где мы находимся.
– Откуда? – поинтересовался Рафик.
– Потребление топлива, – хитро прищурился Калум. – Расположение известных звезд. Время. Коррекция курса. Я рассчитал в уме курс и проверил вычисления на портативном счетном устройстве. Мы на четвертой планете от…
– Не произноси этого, – прервал его Рафик. – По крайней мере, я смогу поклясться дяде Хафизу, что о названии и местонахождении его убежища на борту этого корабля не говорили никогда.
– Но почему? – спросил Калум. – В чем проблема? Ко угодно может рассчитать…
– Нет, Калум, не кто угодно! – Рафик возвел очи горе. – Я мог бы целую книгу написать об опасностях путешествия в космосе с математическим гением, который при этом не способен найти дорогу до соседней улицы. Здесь множество самых разных людей, Калум, но есть одна вещь, которая объединяет их всех, и это – сильнейшее стремление остаться неизвестными для властей. Желание, – подчеркнул он, – которое присутствует также и у нас: или вы уже успели об этом забыть? Давайте-ка поступим просто. Вы останетесь здесь, а я отправлюсь к дяде Хафизу и выясню, какой процент он захочет получить за то, что переведет наши акции в галактические кредиты и уладит дело с регистрацией нового опознавательного маяка.