От одежд диди Бадини исходил сладкий запах духов – такой сильный, что Яна едва не задохнулась.
– Хорошая, – проговорил тоненький голосок позади Яны. – Красивая.
– Ах, – удовлетворенно выдохнула диди Бадини. Наклонившись, она взяла Яну за шею сзади – ее пальцы оказались на удивление сильными и жесткими, – и отшвырнула девочку в сторону. – Значит, это и есть мой приз.
– Красивая леди, – взглянув на диди Бадини снизу вверх, проговорила Чиура и схватила грязными пальчиками подол платья женщины.
– И правда, красивый ребенок, если бы он еще не был таким грязным.
– Нет, – выдохнула Яна, поднимаясь на колени и толкая Чиуру назад, в угол. – Нет, леди, она вам не нужна, она самая обычная и, к тому же, больна – очень больна, и вы из-за нее заболеете…
Если бы Кети была здесь – Кети, которая знает так много слов, которая видела город! Она смогла бы придумать хорошую историю. Но Кети не было – Шири Теку унес ее, ее продали красивой госпоже, чьи глаза и улыбка принадлежали Черному Старику.
– Не говори глупостей, девочка, – Диди Бадини ударила Яну, снова отбросив ее в сторону. Ее пальцы были унизаны кольцами, и одно из них глубоко поцарапало щеку Яны. – Я полагаю, именно ты и попыталась сделать ее уродливой? Тебе это почти удалось: половина волос обрезана, да еще вся эта грязь… Но я все еще могу сказать, что она будет очень хороша, если ее отмыть. Ты пойдешь с диди Бадини, малышка, – ласково обратилась она к Чиуре. – Пойдем – ты будешь жить в городе, спать на шелках и пить шербет каждый день.
Чиура подняла грязные ручонки и потянулась к диди Бадини, потом посмотрела через плечо:
– Мама Яна?
– Твой хозяин позаботится о маме Яне, – сказала диди Бадини. – Она не пойдет с нами. Не в этот раз.
Холодные черные глаза презрительно взглянули на Яну, сидевшую в грязи с окровавленным лицом. – Может быть, хозяин отдаст ее мне, когда она станет слишком большой.
– Нет. Не забирайте ее. Пожалуйста, – взмолилась Яна. Шири Теку вернулся в барак, и он обхватила его ноги: – Я учу ее сортировке, она будет хорошо работать. Я буду о ней заботиться, с ней не будет никаких проблем!.
Шири Теку пинком отшвырнул Яну, попав девочке в живот. Лежа на полу, она вслушивалась в звук собственного дыхания – какой-то далекий, чужой звук, а Чиура весело болтала, сидя на руках диди Бадини, и кто-то отсчитывал кредиты. Потом диди Бадини и молчаливый серый человек ушли и унесли с собой Чиуру. А Шири Теку поднял кнут.
– Я покажу тебе, как пытаться прятать мой товар от покупателей, – сказал он за миг перед тем, как первый удар обжег грудь Яны.
В том, чтобы ходить по земле, по поверхности планеты, всегда было что-то, невольно восхищавшее Акорну. Может быть, все дело было в воздухе: это было не чистый и мертвый воздух корабля, здесь в нем чувствовались мириады запахов, суливших удивительные, экзотические блюда – нежные молодые листья, сладкие хрустящие корешки и целые поля шелковистой травы вместо редких стебельков, которые выращивали для нее в гидропонной секции корабля. В это утро она проснулась от сна, в котором ей привиделся залитый солнцем сад, полный цветов и музыки бегущей воды – и другой музыки, которую творили зверьки, плясавшие в кронах деревьев и поющих сладостные песни. Существовало ли такое место на самом деле, или она только придумала его? Образы сна были настолько четкими, что казались осколками воспоминаний о том, что она видела в детстве. Давным-давно – потому что в этом сне (или воспоминании?) она была совсем маленькой. Это было еще до Нереда, до Грейфена, до Телой, даже до Лябу… был ли на самом деле сад, где трава была мягкой и голубоватой, были ли на самом деле руки, поднимавшие ее вверх, туда, где в ветвях пели странные зверьки? Когда она пыталась удержать ускользающие воспоминания, они исчезали, как круги на воде, оставляя только смутное ощущение, предчувствие удивительных вещей, которые могут случиться, если пройтись по планете ранним утром.
С этим чувством смешивалось другое, неуютное, чувство вины, связанное с более отчетливыми воспоминаниями об утренней прогулке в садах Лябу с их поющими камнями. Рафик, Калум и Гилл тогда рассердились на нее за то, что она вышла прогуляться, разве нет? О, да – она забыла надеть те одежды, которые должны были скрывать ее рог. Что ж, тогда она была только глупым ребенком. Теперь она выросла. Так они говорили вчера. И, конечно, такой ошибки она больше не сделает!
Чувствуя гордость от такой своей предусмотрительности, Акорна надела не только облегающую кофту и длинную юбку, которые она носила теперь по настоянию Гилла, но и полупрозрачный зеленый шарф в цвет юбки, который можно было набросить на голову. Шарф закрывал рог: вместо этого стороннему наблюдателю показалось бы, что ее волосы уложены в весьма прихотливую прическу. Сочтя, что теперь она полностью готова к тому, чтобы покинуть дом, девушка выскользнула на улицу: он решила исследовать Келталан, столицу Кездета, самостоятельно, пройдя по городу пешком.
Ограниченное пространство космического корабля не давало Акорне возможности как следует размять ее длинные ноги. Каждый день она проводила в тренировочном зале корабля; в тренировочном шкафу , подумалось ей, пока она с наслаждением любовалась раскинувшимися перед ней просторами, – но все равно эти упражнения ни в какое сравнение не шли с хорошей пробежкой по утоптанной земле.
Конечно, то, что она видела, стоя возле дома Дельзаки Ли, не располагало к долой пробежке. Хотя и было еще рано, пространство между длинными рядами домов было заполнено скиммерами, двигавшимися в разных направлениях; летали они низко, явно не боясь задеть пешеходов, потому Акорна разумно старалась держаться узкого тротуара. Она поздравила себя с предусмотрительностью. Гилл и все остальные были все-таки не правы, утверждая, что она не может сама позаботиться о себе и избежать неприятностей. Конечно, она никогда еще не оставалась одна на планете; она выходила за покупками и только в сопровождении кого-нибудь из мужчин, когда их корабль приземлялся, чтобы продать очередной груз ценных металлов. Но разве это опасно? Это не было похоже на работу в скафандре на каком-нибудь астероиде, когда ошибка могла оставить тебя без воздуха или отправить в космическое пространство. На планетах все было легче: у них была гравитация и атмосфера. А что ей еще было нужно?..
Однако эта часть планеты казалась ей скучной. Ряды безликих домов с зарешеченными окнами – и ни одного пешехода: все люди, которые уже успели проснуться к этому часу, проносились мимо в скиммерах, и не было ни единой возможности завязать интересную беседу. Акорна подняла голову, чтобы посмотреть, нет ли чего более интересного в небе, и ее чувствительные ноздри уловили запах чего-то живого, зеленого и растущего, что находилось совсем недалеко. Она пошла на запах по мощеным камнем тротуарам, звонко ступая по гладкому камню, пока не добралась до источника запаха.
Хотя Акорна и не знала этого, Приречье было венцом городской планировки Келталана – в западном своем конце – и его же позором в восточном конце, где река, дававшая имя парку, давно уже превратилась в грязное, полузаросшее травой болото. Акорна прошла через одну из арок в живой изгороди парка на западной окраине Келталана, где все было чисто и аккуратно. Сквозь арку виднелся пейзаж, дававший ощущение бескрайней холмистой равнины; только позднее Акорна поняла, что это лишь иллюзия, созданная руками людей и заставлявшая парк, окруженный домами, казаться гораздо больше, чем он был на самом деле. Маленькие речушки и ручейки (тщательно очищенные и направленные в искусственные русла) образовывали миниатюрные водопады, падая с покрытых мхом валунов; небольшие, всего в половину обычного размера, беседки и газебо, стоящие на поросших травой холмах, создавали ощущение огромного открытого пространства. Акорна провела около получаса в цветущем парке, пока сладкий запах свежей травы и цветочных бутонов не стал для нее просто невыносимо соблазнительным. Рафик и Гилл объяснили ей, что есть зелень в чужих садах – это дурной тон, и она накрепко запомнила это. Если она вернется в дом, вероятно, этот милый мистер Ли найдет для нее какую-нибудь еду. Но она еще не успела устать, а в отдалении ей удалось разглядеть менее ухоженную местность, больше напоминавшую дикие заросли. Там вместо мощеных камнем дорожек, от которых у нее болели ноги, тянулись утоптанные тропинки, по которым было бы так чудесно пробежаться… Акорна огляделась по сторонам, не увидела никого, кто мог быть удивлен или оскорблен ее поведением, и аккуратно подобрала длинную юбку. Что ж, в конце концов, Гилл просил ее надеть юбку – так она же ее и не снимает, верно?..