– Но как же можно было оставить ее, обрекая на голод? – Акорна отбросила с правой стороны лица девочки спутанные грязные пряди волос. С левой стороны головы волосы были грубо обрезаны. – Кто-то же должен у нее быть!
– Не думаю, что ее оставили, – сказал Пал. – Она – красивый ребенок. Судя по тому, как были обрезаны ее волосы, кто-то пытался сделать так, чтобы она выглядела уродливо. Возможно, именно этот человек и помог ей бежать.
– А почему плохо быть красивой? И от чего она должна была убегать?
Пал вздохнул и приготовился повторить лекцию Дельзаки Ли о системе детского труда на Кездете, о рабстве о похищениях и “найме” детей. То, что Ли рассказал Акорне и трем ее “опекунам”, возможно, не было ею воспринято за один раз. Калум долго превозносил способность Акорны усваивать математические и астрономические теории, но, возможно, факты, вызывающие эмоции, воспринимались ею совсем по-другому…
– На Кездете много детей, за которыми никто не присматривает, – начал он. – Некоторые из них – сироты, некоторые – дети с других планет, которые оказались не нужны родителям и которых привезли сюда для работы в рудниках и на фабриках; некоторых покупают у их родителей для той же работы. Если они не работают, им остается только голодать на улице, – он нахмурился. – Но она выглядит слишком маленькой для того, чтобы убежать самой. Обычно убегают дети постарше, у которых хватает решимости и ума, чтобы придумать план побега. Может быть, когда она проснется, мы узнаем о ней побольше – по крайней мере, выясним, где она работала.
– Но мы же не отправим ее назад! – воскликнула Акорна, рукой заслоняя спящую малышку.
– Нет. Мы не отправим ее назад. И если… – Пал хотел было сказать, что если девочку выследят ее бывшие хозяева, Дельзаки Ли обязательно выкупит ее, но решил не упоминать о такой возможности, осознав ту инстинктивную силу, с которой Акорна защищала девочку.
– Если что?
– Если мы узнаем ее имя, – сымпровизировал Пал, – то, возможно, найдем и ее родителей. Может быть, ее ищут.
Он сам сомневался в такой возможности: большинство детей в работной системе Кездета попадали туда именно потому, что их родители были слишком бедны и не имели иного выхода, кроме как продавать своих детей. Но он сознавал, что ради Акорны хочет попытаться представить положение этого ребенка в более выгодном свете.
Зрачки Акорны сжались, но она глубоко вздохнула и усилием воли снова заставила их расшириться.
– Да, – печально проговорила она, – всем потерянным детям хочется думать, что родители ищут их. Если эта малышка проделала не слишком большой путь, возможно, ее родителей удастся найти…
Пал готов был откусить себе язык: как он мог сделать такую глупость, как мог забыть, хотя бы на минуту, что Акорна – тоже найденыш, и что она не знает даже, где живет ее народ, не говоря уж о родителях? Ничего странного, что она приняла такое участие в малышке. Он замялся, пытаясь подобрать какие-нибудь слова извинения, которые не усилят боль Акорны, но тут малышка проснулась, и это определенно спасло его.
– Мама! – заплакала девочка и оттолкнула Акорну, пытавшуюся утешить ее. – Мама Яна! Чиура хочет Маму Яну.
– Вот видишь, – сказал Пал, подхватив сопротивляющуюся девочку и унося ее в ванную, пока Акорна еще не успела понять, как решительно отвергла ее малышка, – она знает свое имя и имя своей матери. У нас уже успехи.
Большая часть их успехов в последующие полчаса заключалась в расплескивании огромных количеств теплой воды по коврам, занавескам и по ним самим. Наконец, Чиура успокоилась, утомленная истерическими всхлипываниями, и теперь сидела тихо, трогая поверхность воды и рассматривая мыльные пузыри. Пал воспользовался моментом затишья и начал мягко расспрашивать Чиуру. Знает ли она, как попала в город? На скиммере? Кто вел скиммер? Почему она оказалась одна? Где она была до того, как попала в город?
Чиура оживленно болтала, перескакивая с темы на тему, а Пал пытался разобраться в ее рассказе и подбрасывал ей все новые вопросы, всегда переходя на другую тему, когда по лицу девочки становилось заметно, что вопросы огорчают ее. Акорна завернула Чиуру в полотенце, усадила к себе на колени и постаралась расчесать длинные кудри, которые удалось отмыть от грязи только с третьего раза. Чиура рассказывала, что скиммер вел “плохой человек”,и что они прилетели из “плохого места”… и что Акорна дергает ее за волосы, и что она хочет, чтобы мама Яна пришла сейчас!
– Бесполезно, – в отчаянье проговорила Акорна.
– О, я бы так не сказал, – возразил Пал. – Ты недостаточно знаешь о Кездете, чтобы отыскать подсказки в ее рассказе, но я уже понял, где она была до того, как попала в город… и почему она бродила по улицам одна.
Пал начал подозревать правду еще когда Акорна отмыла девочку, и он увидел, как красива девочка-найденыш.
– Кети сказала , – снова подала голос Чиура. – Сказала, пока она занимает диди Бадини – бежать, бежать и прятаться. Был маленький огонь, – она задумалась. – Может, большой огонь. Диди Бадини злилась, но Чиура спряталась тихо-тихо под вонючими мешками, – по ее щеке скатилась слезинка, – диди Бадини ударила Кети, но Кети не сказала. Потом Кети прыгнула на диди Бадини, и они катались и совсем перепачкались, а Чиура побежала – долго, далеко. Потерялась. Чиура плохая?
– Нет, милая, – ответила Акорна, прижимая девочку к себе и целуя ее спутанные кудряшки. – Кто бы ни была эта диди Бадини, она вовсе не похожа на хорошего человека, и я уверена, что Кети не захотела бы, чтобы ты вернулась к ней.
– Видишь, – заметил Пал, – мы уже кое-что узнали. Все не так безнадежно, как кажется. И мне бы хотелось встретиться с этой Кети, – прибавил он. – Любой, кто поджигает публичный дом, чтобы помочь ребенку бежать…
– Безнадежно? О – но я имела в виду ее волосы, – объяснила Акорна, демонстрируя спутанные кудряшки девочки, похожие на крысиное гнездо. – Их придется остричь.
– Все равно это пришлось бы сделать, – заметил Пал, – чтобы ее голова выглядела одинаково с обеих сторон. Или ты хотела бы, чтобы она выглядела как клоун?
Акорна заставила себя улыбнуться. Чиура подпрыгивала на ее колене и выкрикивала: “Кло-ун! Кло-ун!” – пока оба взрослых не рассмеялись. Палу удалось отложить рассказ о том, что он понял из слов Чиуры, до тех пор, пока, опустошив миску сладких пирожков и фасоли, малышка снова не заснула.
– Имя диди Бадини абсолютно все проясняет, – заговорил он. – “диди” буквально означает “старшая сестра” на языке Кездета, но на сленге детей Кездета это слово означает женщину, которая поставляет молодых девушке для… хм… – он покраснел под немигающим взглядом больших серебряных глаз Акорны. – Для аморальных целей, – наконец поспешно договорил он.
– Ты хочешь сказать – для того, чтобы мужчины могли совершать с ними половой акт? – спокойно перевела Акорна и прибавила, заметив выражение удивления на лице Пала: – У Калума, Рафика и Гилла большое собрание видеокубов, и я просмотрела большую часть – не только интерактивные обучающие кубы. Не думаю, что мне полагалось знать об остальных, но иногда, когда они все работали вне корабля, а руды для обогащения еще не было, мне было очень скучно. Те видеокубы, которые Калум прятал у себя, тоже были скучными, – задумчиво прибавила она. – Не понимаю, почему кому-то хочется делать такие неудобные и недостойные вещи, причем снова и снова! Правда, из “Энциклопедии” я узнала, что это необходимо для рождения детей. И все-таки некоторые актеры в этих видеозаписях относились к своей работе с большим энтузиазмом…