– Но на “Дельфиниуме” больше чем три трети грузовых капсул.

– Ну, понимаешь ли, никель и железо мы отправляем автоматическими капсулами. Груз корабля состоит из более ценных металлов – слишком ценных, чтобы отправлять их таким путем, – объяснил Калум: казалось, он и в самом деле уверен, что девочка все поняла из его объяснения.

– Платина – цен-ная.

– Верно.

– Значит, палладий, родий и рутений тоже цен-ная?

– “Ценные”, – рассеянно поправил Калум.

Рафик резко выпрямился:

– Вы это слышали? Она знает металлы группы платины!

– Почему бы и нет? – пожал плечами Гилл. – Она же все время слышит, как мы о них говорим.

Акорна топнула ножкой, стремясь привлечь их внимание:

– Осмий цен-ный. Иридий цен-ный. Рений не цен-ный.

– Рений не принадлежит к платиновой группе, – поправил ее Калум, – но сейчас, благодаря буму в производстве протонных ускорителей, он очень ценен.

Акорна нахмурилась:

– Не добываешь рений?

– Если бы на “Дельфиниуме” он был, уверяю тебя, моя дорогая, мы бы непременно добывали его.

– Рений есть. Глубоко.

– Нет, любимая моя девочка, на “Дельфиниуме” много металлов платиновой группы, но железа и других металлов, включая рений, очень мало. Мы знаем это, потому что провели спектрографический анализ и… хм, другие исследования, – сказал Гилл, на время отвлекшийся от расчетов. – Потому мы и называемся горняками, милая. Это наша работа. И нам очень повезло, что мы нашли “Дельфиниум”. Конечно, “Арахис” тоже был неплох, но для нас “Дельфиниум” оказался гораздо лучше.

– Глубоко! – наставала Акорна, – нужен бур. Найти рений – скоро вернуться. Потом лететь в другое, новое место?

– Чтобы отыскать твой народ?

Глаза Акорны сузились, она посмотрела на свои руки. Несмотря на всю миловидность ее личика, оно явно носило черты сходства с мордой лошади: сейчас малышка стала особенно похожей на печального жеребенка.

– Милая, одна из причин, по которой мы задерживаемся на больший, чем обычно, срок состоит в том, что мы хотим заработать побольше денег для хорошей галактической экспедиции, которая поможет найти твой народ. Твою Авви. Авви была единственной на вашем корабле?

– Нет. Лалли тоже там.

– Твои мама и папа? – спросил Гилл, надеясь, что теперь, когда она так хорошо понимает их язык, возможно, ей удастся переводить на него слова ее родного языка.

– Нет, Авви и Лалли.

– Неплохая попытка, Гилл, – сочувственно коснувшись его руки, проговорил Рафик.

– Кстати, милая, “полный на три трети” – это значит просто “полный”. Три трети равно одному, – заметил Калум, пытаясь отвлечь девочку от грустных мыслей. Акорна была явно расстроена и, опустив глаза, сосредоточенно разглядывала свои ладошки. – Трети – это доли.

– Доли? – она подняла голову.

– Части целого. Существует великое множество долей – половины, четверти, пятые части, и шестые части, и множество других. Если у тебя есть две половины – значит, у тебя есть одна целая. И четыре четверти – это одна целая.

– И пять пятых – это тоже одна целая? – ее глаза снова удивленно расширились; она старалась осмыслить новую идею. – А самая маленькая часть какая? Одна?

– Смотрите-ка, ребята, у нас тут математический гений! – воскликнул Рафик, вскинув руки в жесте насмешливого преклонения.

Одна математическая концепция вела к другой, и вскоре Акорна уже дошла до алгебраических уравнений. Калум, ворча что-то насчет того, что перевернет на этом астероиде каждый камешек и вытянет из него все, что возможно, заставил остальных использовать метод глубокого бурения, чтобы проверить, что таится под более доступными верхними слоями пород.

– Почему бы не научить ее чему-нибудь полезному? Например, следить за каталитическим конвертером и вовремя выключать его? – спросил Рафик. – Тогда я смог бы работать на астероиде вместе с вами, ребята, и малышка быстрее избавилась бы от своей зависимости.

– Я думаю, – в голосе Калума звучало опасливое почтение, – она родилась, уже зная гораздо больше полезных вещей. чем мы можем себе представить.

Он изучал образцы пород, поднятых буром с большой глубины.

– Посмотрите-ка на результаты анализа…

– Рений и гафний, – склонившись к экрану, медленно проговорил Рафик. – И в высокой концентрации. Если бурение будет давать руду в таких же количествах, мы сможем заполнить грузовые капсулы и вернуться на Базу гораздо раньше, чем если станем вести разработки на поверхности, добывая платину. И наш груз будет стоить дороже на…

– Сорок два и шестьдесят пять сотых процента, – рассеянно моргая, закончил за него Калум. – Помните? Она сказала , что на глубине есть рений.

– Структура “Дельфиниума” как астероида не нарушена; здесь не было атмосферных процессов и сдвигов геологических слоев. С точки зрения логики, в глубине должны быть те же самые металлы и в той же концентрации, что и на поверхности… просто до них труднее добраться.

– С точки зрения логики, – возразил Гилл, – если посмотреть на пробы, все обстоит совершенно по-другому. Может быть, существуют некоторые вещи, которые еще не известны космическим исследователям. Но я дорого дал бы за то, чтобы понять, как ты об этом узнала, Акорна акушла. Думаю, нам лучше научить ее распознавать и другие металлы, джентльмены, чтобы она в дальнейшем могла сообщать нам об их наличии. А что до зависимости… – Гилл фыркнул. – Как только ты сделал ей ее собственную клавиатуру, Рафик, она стала вполне независимой; неужели вы двое этого не заметили?

– Некоторые рождаются хакерами, а некоторые – нет, – заметил Рафик.

– Что ж, попытка – не пытка, разве нет? – пожал плечами Гилл; однако было видно, что он гордится Акорной не меньше, чем его товарищи. – Похоже, из нас получаются не такие уж плохие родители, а, ребята?

– Насколько взрослой она родилась? – спросил Калум почти умоляющим тоном. – Она ведь живет на борту корабля только…

Ему пришлось просмотреть компьютерные логи, чтобы выяснить, когда они нашли девочку.

– Ого! Двенадцать месяцев и пятнадцать дней назад!

– Целый год? – ошеломленно проговорил Рафик.

– Год! – воскликнул Гилл. – Черт, мы забыли про ее день рождения!

Остальные двое, оскорбленно поджав губы, одновременно указали ему на банку с надписью “Достойные слова”, которая не пополнялась уже некоторое время.

Глава 2

– Чисто внешние изменения, – заявил Гилл, когда старая База КРИ оказалась в пределах видимости “Кхедайва”. – Надеюсь, Рафик, ты не станешь говорить, что выиграл пари, только на основе мелких косметических изменений?