— Лори — замечательный ребенок, — немедленно ответила Мэгги.
— Значит, она тебе тоже понравилась, — прибавил он. — Разве это не лучшая рекомендация для тебя. Так что, по сути дела, это ты оказываешь мне услугу. — Его глаза сверкнули. — Что ты на это скажешь, Мэгги? Разве выгода не обоюдна?
— А разве мне будет позволено отказаться?
— Надеюсь, что до этого не дойдет, — ласково сказал он, — ты поймешь разумность моего предложения и примешь его.
Разумность? — с горечью подумала она. Если бы она руководствовалась разумом, то убежала бы подальше от Люка с его неотразимым обаянием, а не питала бы романтические чувства к человеку, который был женат на одной из самых желанных женщин в мире.
Но он был прав. Черт бы его побрал, но он, как всегда, был прав! Какая жизнь ожидает ее здесь? Пустое времяпрепровождение, единственным соблазном в котором будет традиционный рисовый пудинг?
Люк же предлагал ей возможность блестящего будущего, возможность переменить свою жизнь.
Да, разумная девушка постаралась бы доказать ему, что может остаться здесь и сделать это без него.
Но она не могла.
Или, если быть до конца честной, она не хотела этого, потому что предпочитала провести несколько месяцев возле Люка, и будь что будет.
Его глубокий голос оторвал ее от раздумий.
— Так что ты скажешь, Мэгги?
— Еще один вопрос, прежде чем я решусь.
— В чем дело?
— Тебя полностью удовлетворяет этот уговор?
— Это же была моя идея, — напомнил он.
— Я спрашиваю не о том, Люк.
Понять выражение его глаз было невозможно.
— Скажем так: у меня есть несколько оговорок. — Он заметил ее вопросительный взгляд и отрицательно покачал головой. — Но не думаю, чтобы из-за них возникли какие-либо осложнения, и решительно отказываюсь обсуждать их сейчас с тобой.
Но Мэгги не собиралась позволять ему отделаться от нее загадками.
— Почему нет?
Он вздохнул.
— Боже мой, какая же ты настырная, Мэгги! Потому что какими бы ни были эти оговорки, они не настолько, важны, чтобы разрушить то, что в данной ситуации кажется мне наилучшим выходом для нас всех.
Может, он просто боится, что она будет стеснять его, подумала Мэгги.
— А теперь, — Люк с некоторым беспокойством поглядел на часы, — не хочешь ли ты поучиться, как надо ухаживать за ребенком?
Мэгги кивнула.
— Да, пожалуйста.
Он снова улыбнулся, и все вокруг как будто осветилось солнечным светом.
— Тогда пойдем, поможешь мне накормить и выкупать Лори, увидишь, как это делается. Но ты так и не дала мне ответ.
Пришла пора сдаваться. В конце концов, он действительно предоставляет ей прекрасную возможность.
— А в какой части Лондона мы будем жить?
Люк улыбнулся:
— Найтсбридж тебя устроит?
Жить в Найтсбридже вместе с Люком, подумала Мэгги и почувствовала, как поднимается ее настроение.
— Кажется, это действительно предложение, от которого не может отказаться ни один разумный человек, правда? — спросила она, широко улыбаясь в ответ. — Поэтому, да. Моим ответом будет «да», Люк.
— Я на это надеялся, — сказал он с уверенностью человека, чье предложение не отвергали еще ни разу в жизни. — Пойдем скажем маме. — Он подвинулся, чтобы дать ей дорогу, и у Мэгги вдруг возникло сильное желание быть одной из героинь викторианских романов, вечно падающих в обморок прямо в объятия мужчины. Интересно, поцеловал бы он ее тогда? — промелькнуло в голове девушки. Увы, вопрос имел лишь теоретическое значение. У нее было железное здоровье, и ни разу в жизни она не падала в обморок!
Мэгги проснулась в чудесное рождественское утро. Наконец-то после многочисленных пустых обещаний синоптиков выпало достаточно снега, чтобы он лег на землю, не растаяв. Она поняла это, как только открыла глаза, — по непривычно яркому свету за окном. И когда, подбежав к окну, открыла шторы, то увидела сказочный пейзаж. Вся округа была покрыта толстым белым покрывалом. Стояла неестественная, волшебная тишина, только усиливающая ощущение нереальности.
Настало Рождество, и в довершение ко всему Люк был дома…
Принимая душ и одеваясь, Мэгги обнаружила, что никак не может снять возбуждение. Она подкрасилась и оставила волосы распущенными, они спускались блестящей золотисто-каштановой волной на спину. Затем влезла в шерстяное платье абрикосового цвета, который так хорошо гармонировал с цветом ее глаз. С длинными рукавами закрытым воротником и весьма скромного покроя, оно обтягивало ее тело как вторая кожа. Мэгги беспристрастным взглядом оглядела себя в зеркале. Она, несомненно, выглядела как девушка, видавшая виды! Но будет ли Люк того же мнения?
Проходя мимо его комнаты, Мэгги увидела, что дверь открыта, и заглянула внутрь. Люк стоял на коленях на полу примыкающей к спальне гардеробной и играл с дочкой. Услышав шаги, он обернулся, и его глаза очутились на уровне ее бедер. Лори брыкала ножками и хихикала, но Люк выглядел необычайно скованным.
— Счастливого Рождества, Мэгги, — наконец сказал он.
— Счастливого Рождества, — ответила она, внезапно почувствовав, что ей стало трудно дышать. — Помочь тебе с девочкой?
— Если хочешь. — Люк взглянул на ее обтягивающее платье. — Хотя я не уверен, что ты одета подходящим для этого образом.
К несчастью, он оказался абсолютно прав. Мэгги с трудом присела на корточки, стараясь, чтобы это выглядело как можно более пристойно, но чувствовала, что ее юбка лезет все выше по бедрам. Выражение лица Люка стало еще более недовольным.
— В следующий раз надену джинсы, — пообещала она.
— Отлично. — Ей показалось, что ему стоило некоторого усилия вновь обратить внимание на Лори. — Когда-нибудь меняла подгузники? — спросил он, расстегивая махровый комбинезончик Лори, которая взбрыкнула ножками и залилась счастливым смехом.
Мэгги покачала головой и, нагнувшись, пощекотала пальцем голый животик девочки, за что была немедленно вознаграждена сияющей улыбкой.
— Нет, никогда. Нелегкое занятие?
Он покачал головой.
— Да нет, не очень. Я же научился.
Лори схватила ее за палец и потянула его в рот. Мэгги рассмеялась.
— Наверное, ты был хорошим учеником, она не выражает никакого недовольства.
Лори, пухлые ручки и ножки которой мелькали в воздухе, теперь, видимо, решила, что пора получить свободу.
— Господи, да она извивается прямо как уж! — воскликнула Мэгги, наблюдая за Люком, который наконец-то ухитрился заставить ее полежать спокойно минуту.