Она невидящим взглядом смотрела на дождь, неустанно стучавший в окно, и в глубине души болезненно сознавала, что Леонардо прав. Ребенок не тот секрет, который можно скрывать всю жизнь. Она должна позвонить отцу. Собраться с силами и рассказать ему правду.
Как жаль, что не написано книг, способных подготовить к таким ситуациям. С чего начать разговор? Папа, ты всегда говорил, что хотел бы стать дедушкой?
Эльвира тряхнула головой и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела на наручные часики. Внезапно ее охватила тоска по родному дому. Нет, сейчас неподходящее время для звонка, решила она, лучше я попробую набрать номер позже, после сиесты.
Наверное, Эльвира задремала, потому что очнулась она от продолжительных звонков и шума распахнувшейся двери. Открыв глаза, девушка увидела рядом Леонардо. Побелевшее лицо и напряженный взгляд выдавали его волнение.
— Что такое? — встрепенулась Эльвира. — Что произошло?
— Не спрашивай. Лучше пойди и поговори со своим отцом.
Она недоуменно уставилась на него.
— Он что, звонит?
— Эльвира! Не откладывай объяснения! Тебе самой станет легче, когда оно будет позади!
Эльвира с трудом поднялась на ноги.
— Я только хотела подождать, пока закончится сиеста, — пробормотала она и зевнула.
Леонардо покачал головой. Его голос звучал странно, хотя он говорил вполне сдержанно.
— Иди! Твой отец ждет у телефона.
— Не может быть! — воскликнула Эльвира и тут вдруг осознала, что в его голосе звучат странные нотки.
— Он уже знает о ребенке? — почти беззвучно пролепетала она в ужасе от своей догадки.
— А как ты думаешь?
Она поднялась на ноги, держась за спинку дивана, чтобы не упасть.
— Ты ему сказал?
Леонардо твердо посмотрел ей в лицо.
— Я должен был это сделать.
— О нет! — воскликнула Эльвира. — Ты что, воображаешь себя Господом Богом? Какое ты имел право?
— Эльвира. — Ледяной голос Леонардо остановил ее. — Твой отец очень переживал, что ты не возвращаешься домой. Он спросил меня напрямик, что случилось. Разве я мог солгать? Как бы я тогда выглядел?
— Тебя только это беспокоит? Как ты выглядишь?
Он покачал головой.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда заботился о тебе. Иначе зачем бы я привез тебя сюда? Но постарайся войти в мое положение и пойми, что ты несправедлива ко мне. После всего что твой отец для меня сделал, я был обязан сказать ему правду! Как бы я посмотрел ему в глаза, поступив иначе? Я думаю только о твоем благополучии, Эльвира, поверь.
Леонардо сделал паузу, чтобы его слова дошли до нее. Возможно, он причинил ей боль, но это было неизбежно — пришло время все расставить по местам.
— Ты ведешь себя как ребенок. А последствия своих поступков неизбежно приходится признавать, дорогая. — Его голос потеплел. — А теперь иди. Луис с нетерпением ждет ответов на свои вопросы. Я полагаю, тебе лучше поговорить с ним из моего кабинета. Ступай туда.
Осознав, что отступать некуда, Эльвира опустила голову. Ужасный стыд охватил ее. Она подвела и себя и отца, более того — ее упрямство и трусость только усугубили ситуацию.
Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них незримую поддержку. Ей сейчас было важно знать, что она не совсем одна Ей удалось уловить в них слабый проблеск сочувствия, который придал ей мужества сделать то, что от нее требовали.
Подняв голову и распрямив плечи, она прошла в кабинет Леонардо. Телефон стоял на его рабочем столе. Эльвира взяла трубку.
— Папа? — выдохнула она.
— Эльвирита, скажи, что это неправда. — В голосе отца звучали недоверие и надежда.
— Папа! — Она судорожно глотнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Значит, это правда! — Голос его упал. — Ты беременна, — с горечью констатировал он.
Ну вот, теперь ей уже никуда не сбежать и не спрятаться. Словно тяжелая дверь тюремной камеры с лязгом захлопнулась перед носом Эльвиры.
— Да, — прошептала она. — Да, папа, это так.
За несколько секунд молчания, потребовавшихся Луису, чтобы осознать смысл ее слов, его голос постарел лет на десять.
— Боже мой, — простонал он. — Я должен был догадаться! То, как ты объяснила решение бросить университет, было слишком неубедительно. А я, старый осел, поверил тебе…
— Папа, я не думала…
— Нет! — прервал он ее с раздражением. — Это я не думал, я не оправдал надежд твоей бедной покойной матери.
Слушать его было невыносимо.
— Неправда! Ты лучший отец, которого я могла бы желать. — Эльвира болезненно вздохнула. — Папа, мне очень жаль.
Последовала краткая напряженная пауза. Она почти физически ощущала, как отец пытается совладать с собой.
— Тебе жаль? — Его тон изменился. — Но ведь не только тебе одной приходится держать ответ, Эльвира. А что думает… отец, — с трудом выговорил он, — твоего ребенка?
— Он… — На стол упала тень, и Эльвира, поймав на себе молчаливый пристальный взгляд черных глаз Леонардо, почувствовала, что ее рука, державшая трубку, начинает дрожать. — Я не хочу о нем говорить.
— А я хочу, — твердо отмел отец ее возражение.
— Папа!
— Что он собирается делать? Он предложил тебе выйти за него замуж?
— Нет, — ответила Эльвира. — А даже если и предложит, я откажусь. В наши дни женщины не обязаны выходить замуж против своей воли.
— При чем тут твои желания! — огрызнулся Луис. — Ты обязана подумать о ребенке! — Последовала пауза. — Передай трубку Леонардо.
— Леонардо? — удивилась она.
— Он там?
— Да.
Эльвира, не глядя на Леонардо, протянула ему трубку, но осталась в кабинете, считая, что имеет полное право слышать, что о ней говорят.
— Луис? — Голос Леонардо звучал бесстрастно, хотя он подозревал, что отец Эльвиры будет зол на него за то, что он так долго скрывал тайну его дочери.
— Леонардо, как ты мог?
— Простите меня, Луис, — сказал он с искренним раскаянием.
— Не слишком ли поздно ты извиняешься? — отозвался старик, потом вздохнул. — Я должен был понять, что произошло. На моем месте любой догадался бы. — С минуту он молчал. — Вероятно, это было неизбежно — Эльвирита всегда боготворила тебя…
— Луис… — начал Леонардо, но собеседник не дал ему договорить.
— Возможно, это судьба. Вы всегда казались мне отличной парой. — И старик снова вздохнул, на этот раз еще более тяжко. — Однако сейчас взаимные обвинения нам не помогут. Такое случалось и раньше. Главное, что теперь вы вместе, а все остальное неважно. Но мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Надеюсь, ты понимаешь. В такой период Эльвире меньше всего нужны суровые слова. Скажи ей, что я еще позвоню на днях, ладно?