– Я назову его в честь Сильвио, он будет точь-в-точь такой же, как Сильвио, – снова зашептала Роз-Мари.
Погладив ее по черным волосам, дон поцеловал дочь в щеку.
– Хорошо. Хорошо. Но я все равно не приду на свадьбу.
Теперь Роз-Мари снова собралась с духом. Подняла свое лицо к отцу, поцеловала его в щеку и произнесла:
– Папа, кто-нибудь все-таки должен прийти. Кто-то же должен подвести меня к алтарю.
Дон обернулся к стоящему рядом Пиппи.
– Семью на свадьбе будет представлять Пиппи. Он мой племянник и любит потанцевать. Пиппи, ты подведешь свою кузину к алтарю и будешь ее посаженым отцом, а затем все можете танцевать хоть на дне морском.
Пиппи склонился, чтобы поцеловать Роз-Мари в щеку.
– Я приду, – проговорил он с напускной куртуазностью, – а если Джимми не покажется, мы удерем вместе.
Роз– Мари подняла на него благодарный взгляд и бросилась к нему в объятия.
Месяц спустя Пиппи Де Лена вылетел из Вегаса в Палм-Спрингз, чтобы принять участие в свадьбе. Этот месяц он провел с доном Клерикуцио в Квоге, совещаясь с Джорджио, Винсентом и Пити.
Дон дал четкие инструкции, что операцией должен командовать Пиппи, что его инструкции надо выполнять, будто они исходят от самого дона, какие бы приказы тот ни отдал.
Только Винсент осмелился спросить у дона:
– А что, если Сантадио не убивали Сильвио?
– Это неважно, – ответил дон, – но от этого дела смердит их глупостью, каковая в будущем навлечет на нас опасность. Нам всего лишь придется вступить с ними в борьбу в другой раз. Конечно, они виновны. Недобрая воля сама по себе – убийство. Если Сантадио невиновны, тогда мы должны признать, что против нас выступает сам рок. Чему вы предпочтете верить?
Впервые в жизни Пиппи увидел, что дон будто потерял рассудок от горя. Проводил долгие часы в часовне, расположенной в подвале дома. Ел очень мало, пил больше вина, что было для него весьма необычно. И на несколько дней поставил в своей спальне фото Сильвио в рамке. Однажды в воскресенье попросил священника, проводившего мессу, выслушать его исповедь.
А в последний день встретился с Пиппи наедине.
– Пиппи, – сказал дон, – операция очень рискованная. Все может сложиться так, что возникнет вопрос, не следует ли оставить Джимми Сантадио в живых. Ни в коем случае. Но никто не должен знать, что это мой приказ. Этот грех должен лечь на твою голову. Он не должен запятнать ни меня, ни Джорджио, ни Винсента, ни Пити. Ты готов принять эту вину?
– Да, – ответил Пиппи. – Вы не хотите, чтобы ваша дочь ненавидела и упрекала вас. Или своих братьев.
– Может возникнуть ситуация, при которой Роз-Мари окажется под угрозой.
– Да, – подтвердил Пиппи.
– Сделай все возможное, чтобы защитить моих детей, – вздохнул дон. – Однако окончательное решение остается за тобой. Но я никогда не давал тебе приказа убить Джимми Сантадио.
– А если Роз-Мари откроет, что…
Дон поглядел Пиппи Де Лене прямо в глаза.
– Она мое дитя и сестра Сильвио, она никогда не предаст нас.
В особняке Сантадио в Палм-Спрингз, построенном в испанском стиле, гармонирующем с окружающей пустыней, было сорок комнат всего лишь на трех этажах. От грандиозной россыпи песков особняк отгораживала высокая стена из красного кирпича, защищающая не только дом, но и просторный плавательный бассейн, теннисный корт и аллею для игры в боччи.
В день свадьбы на газонах перед домом уставили огромную жаровню для мяса, платформу для оркестра и деревянную танцплощадку. Танцплощадку со всех сторон окружали длинные банкетные столы. У громадных бронзовых ворот имения стояли три больших грузовика ресторанного обслуживания.
Пиппи Де Лена прибыл в субботу рано утром с чемоданом, битком набитым свадебными вещами. Ему отвели комнату на втором этаже, сквозь окна которой вливался золотистый свет пустынного солнца. Пиппи начал распаковывать вещи.
До церемонии обручения, которое должно было состояться в храме в Палм-Спрингз около полудня, оставалось всего полчаса. По окончании ритуала гости вернутся в дом, чтобы отпраздновать это событие.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Джимми Сантадио. С сияющим от счастья лицом он энергично обнял Пиппи. Джимми, еще не надевший свой свадебный костюм, одетый в просторные белые брюки и серебристо-серую шелковую рубашку, выглядел чрезвычайно обаятельным. Чтобы выразить свою дружбу, он задержал ладони Пиппи в своих.
– Просто великолепно, что ты приехал, – проговорил Джимми, – и Рой в восторге оттого, что к алтарю поведешь ее именно ты. Но теперь, пока еще ничего не началось, старик хочет повидаться с тобой.
Все еще не выпуская его руку, Джимми повел Пиппи на первый этаж, а затем по длинному коридору в комнату дона Сантадио. Дон Сантадио, одетый в синюю ситцевую пижаму, лежал в постели. Он был куда дряхлее дона Клерикуцио, но имел такой же острый взгляд и манеру слушать с пристальнейшим вниманием; его круглая, как бильярдный шар, голова сверкала лысиной. Поманив к себе Пиппи, он раскрыл ему свои объятья.
– Как замечательно, что ты приехал, – проскрипел старик. – Я рассчитываю, что ты поможешь нашим двум Семьям обняться, как мы обнялись с тобой. Ты голубь мира, который так нужен нам. Благословляю тебя. Благословляю тебя. – Откинувшись на подушки, он прикрыл глаза. – Как я счастлив сегодня!
В комнате находилась сиделка – коренастая женщина средних лет. Джимми представил ее как свою кузину. Сиделка прошептала, что им следует удалиться, старый дон собирается с силами, чтобы попозже принять участие в праздновании. На мгновение Пиппи усомнился в правильности намеченного плана. Совершенно очевидно, что дон Сантадио долго не протянет. Затем главой Семьи станет Джимми. Быть может, все еще может утрястись. Впрочем, дон Клерикуцио никогда не смирится с убийством Сильвио; настоящий мир между Семьями не воцарится никогда. Как бы то ни было, дон отдал очень четкие инструкции.
Тем временем двое из братьев Сантадио, Фонса и Итало, обшаривали комнату Пиппи в поисках оружия и рации. Прокатную машину Пиппи тоже тщательно обыскали.
Сантадио щедро приготовились к свадьбе своего принца. По всему имению были расставлены огромные плетеные корзины, полные экзотических цветов. Стояли красочные палатки с барменами, разливающими шампанское. Шут в средневековом костюме показывал детям фокусы, а из динамиков, развешанных по всему имению, гремела музыка. Каждому гостю дали лотерейный билет. Позже должен был состояться розыгрыш приза в двадцать тысяч долларов. Разве может что-нибудь сравниться с подобным великолепием?
По всему аккуратно подстриженному газону были расставлены огромные, ярко раскрашенные тенты для защиты гостей от пустынной жары. Зеленые тенты над танцплощадкой, красные над оркестром. Синие – над теннисным кортом, где разместили свадебные подарки, в том числе серебряный “Мерседес” для невесты и большой частный самолет для жениха от самого дона Сантадио.