Маргарет кивнула, и от ее движения на земле заплясали тени.
— Гризли, — сказала она. — Но это было очень давно.
Хэнк медленно перевел взгляд с собаки на спутников Лили.
— Это зверолюди, — пояснила она. — Как в историях Джека.
— Зверолюди… — опять повторил Хэнк, потом покачал головой. — И вы говорите, что я… что во мне…
— В твоей родословной, — произнес Рэй, — присутствует волк, и в родословной твоего приятеля тоже. И хотя процент нашей крови в вас совсем не велик, это не значит, что мы не можем ее различить.
— Но он же…
— Собака? Конечно. Но нам все равно, в каком обличье предстают родственники. — Рэй усмехнулся. — Фамильные корни иногда очень причудливо переплетаются.
— И что это значит? — спросил Хэнк.
Рэй рассмеялся:
— Эх, люди, вы всегда задаете одни и те же вопросы. Стоит обнаружить в своей крови хоть малейшую примесь зверолюдей, и в ваших мыслях поднимается целая буря.
— Ну, не мог бы ты…
— Это не значит ровно ничего. Все равно, что сказать, что у тебя каштановые волосы или миндалевидные глаза, понимаешь? Только и всего.
Хэнк попытался обдумать эти слова, но решил вернуться к ним позднее.
— Кто-нибудь знает, что происходит? — спросил он.
— Кто-то размешивает содержимое горшка, — ответила ему Лили.
Маргарет кивнула:
— А поскольку в тебе есть примесь древней крови, то для тебя и еще пяти процентов населения города время остановилось. Все остальные люди живут сейчас нормальной жизнью. Такое явление непросто понять, но это единственное, чем можно объяснить ситуацию.
«Если это объяснение, то трудно представить, что же может сбить ее с толку», — подумал Хэнк.
— Мы как раз собирались уезжать, — сказала Лили. — Маргарет считает, что нужно разбудить Ворона.
— Именно это попытался сделать Джек, пока его не унесло ветром, — добавила Маргарет.
— Куда унесло? — спросил Хэнк.
— Мы не знаем, — вздохнула Лили. — Ты едешь с нами?
Хэнк кивнул. Он все еще абсолютно не понимал, что происходит, но если Лили собирается ехать, он не намерен снова выпускать ее из виду.
— Тогда все остальное я попытаюсь рассказать по дороге.
Вслед за Маргарет и Рэем они двинулись к машине Лили.
— Я сяду за руль, — предложила Маргарет.
Она открыла переднюю дверцу машины и задула лампу, как только вспыхнул внутренний свет в салоне. Хэнк с Лили сели на заднее сиденье, а Рэй занял место рядом с водительским.
— Почему мы не видим огни других машин? — спросил Хэнк. — И свет в окнах домов?
Маргарет посмотрела на него в зеркало заднего вида.
— Мы вне времени. Мир, каким мы его знали, остановился, но только для нас, хотя сами мы можем двигаться. А свет, как ты помнишь, не существует сам по себе, ему требуется время, чтобы преодолеть расстояние от источника до наших глаз. А теперь у него нет этого времени.
— Но мы видим огонь лампы и свет в машине.
— Потому что они движутся вместе с нами.
Хэнк откинулся на спинку сиденья. Из-за ветра, все еще бушевавшего в его душе, и слов Маргарет, только усиливших его недоумение, Хэнку приходилось нелегко.
— Я рада, что ты пришел, — сказала Лили.
Она пожала его пальцы, и Хэнк удержал ее ладонь в своей.
— Тогда, на автомобильной свалке… — начал он.
— Все в порядке, — прервала его Лили. — Я понимаю. Но все равно рада, что сейчас ты со мной.
Маргарет завела мотор. Свет включенных фар показался слишком ярким и четко обрисовал автобус Джека на фоне непроглядной тьмы. Пес тоже попал в луч света и заморгал; его глаза отсвечивали красными огоньками.
— А теперь проверим нашу догадку, — сказала Маргарет, выводя машину на Грейси-стрит.
На улице были и другие автомобили, но все они казались неподвижными. Просто темные пятна на дороге. Когда на них падал свет фар, Хэнк видел замерших в их салонах людей. Краем глаза кое-где он замечал движение — кто-то прятался в темных переулках или пригибался к рулю при их приближении. Пять процентов, для которых мир остановился. Вероятно, они испуганы гораздо больше, чем он, ведь они не получили никаких объяснений о том, что происходит.
Хотя нельзя сказать, чтобы объяснения сильно помогали.
Маргарет вела машину медленно — ей приходилось все время петлять между замершими автомобилями — и все время разговаривала о вещах, от которых у Хэнка разболелась голова. О кукушках. О горшке Ворона. О примеси древней крови.
— Знаешь, — сказала Маргарет в самом начале их поездки, — девчонки-вороны не смогли бы вам помочь, если бы в вас не было примеси крови зверолюдей. И только поэтому ты чувствуешь то же, что и мы, в отличие от большинства людей. Всему должно быть объяснение, иначе волшебство не действует. Это закон физики. Или генетики?
Хэнк перестал ее слушать.
Он повернулся и стал смотреть в заднее окно. В свете габаритных фонарей, казавшихся Хэнку тоже ненормально яркими, он видел пса, широкими скачками бежавшего за машиной. Красные огни придавали его шерсти оттенок запекшейся крови. Громадного пса вполне можно было принять за Цербера, проклятого богами и сбежавшего из ада.
Может, все мы прокляты? Хэнк постарался заглушить эту мысль и повернулся вперед.
— Пес бежит за нами, — сказал он. — Как вы думаете, что ему нужно?
Рэй обернулся взглянуть на собаку.
— Возможно, он хочет посмотреть, чем все это кончится, — предположила Маргарет.
Рэй пожал плечами:
— В таком случае ему придется встать в очередь, как и нам.
— Как его зовут? — спросила Лили.
— Босефус, — ответил Рэй, прежде чем Хэнк успел сказать, что у пса нет имени.
— Откуда тебе это известно? — спросил он.
— Интересно, почему ты этого не знал, — парировал Рэй. — Ведь вы же с ним родственники.
— Как бы я мог…
— Это слишком старая история, — заметила Маргарет.
— И что плохого в примеси крови псовых? — спросил Рэй.
Маргарет метнула на него короткий взгляд:
— Если уж ты так гордишься своей кровью, почему же притворяешься вороной?
Рэй довольно долго молчал, а потом вдруг изменился. Низкорослый темноволосый человек исчез. Вместо него на сиденье рядом с Маргарет появился высокий рыжеволосый незнакомец с заостренными чертами лица. Хэнк от изумления не мог произнести ни слова. Лили только вздохнула.