Но оказались ли они в эпицентре шторма, или буря зацепила их только краешком? Может, есть еще время спрятаться в укрытие со всей семьей и отгородиться от остального мира? Мот прекрасно знал, что скажет по этому поводу Хэнк, но он по крайней мере должен попытаться.
— Ты полностью увяз в этом деле, — произнес Мот.
Хэнк кивнул, ничуть не колеблясь.
— Не помнишь, как звали того парня, который бросался с копьем на ветряные мельницы? — спросил Мот.
— Дон Кихот.
— Не забывай, мир сурово обходится с идеалистами.
— Я не могу бросить дело Сэнди, — сказал Хэнк. — Наверно, ты слишком хорошо меня воспитал.
Мот раздавил окурок:
— Но ты плохо меня слушал. Все, что я говорил, относилось только к членам семьи.
— Я не могу так поступить.
— Вот в этом-то и проблема, — вздохнул Мот.
Но на самом деле он так не считал. Он искренне восхищался благородством души Хэнка. Стоило только вспомнить, как он помог Терри и Парис, как вытащил их с улицы, когда никто другой не пошевелил и пальцем, чтобы помочь им. И не только этим двоим. У Хэнка был особый дар вмешиваться в чужие дела и при этом все делать правильно. Много людей были обязаны ему жизнью или получили шанс начать все сначала. Если проблемы не затрагивали его близких, Мот не мог проявить такого самоотверженного милосердия, и он считал это своим недостатком.
— Но сначала нам надо разобраться с проблемами Кэти, — сказал Хэнк.
Вот только когда они добрались до старого «вольво» на автомобильной свалке Мота, Кэти там уже не было. Анита не заметила, как девушка ушла, хотя и присматривала за машиной. В автобусе Джека они тоже не обнаружили ни Кэти, ни самого Джека. Тогда они стали ее искать. Вся команда — Бенни, Терри, Парис и даже собаки. Но все без толку. Не помогло и шестое чувство Мота.
Казалось, она просто покинула этот мир. А если вспомнить ее историю — если то, что она рассказала Хэнку, было правдой, — то вполне вероятно, что именно это и произошло.
Таксон, штата Аризона
К концу недели у Лили оказалось больше свободного времени, чем ей хотелось, но поскольку компания по производству видеоклипов платила за каждый снимок, жаловаться было бы грешно. Выходило, что ей платили за присутствие на празднике. Правда, праздник был чужим, но все же…
Съемки проходили среди старых летательных аппаратов всевозможных марок, стоявших на огромном пустыре в южной части города. Это напомнило Лили автомобильную свалку в Ньюфорде, неподалеку от автобуса Джека, только в гораздо большем масштабе. Вместо составленных в два-три этажа автомобильных рядов здесь тянулись ряды проржавевших летательных аппаратов — кладбище спящих мастодонтов — вертолетов, транспортных самолетов и даже истребителей. Это сонное местечко внезапно было разбужено съемочной командой, яркими прожекторами, громкими голосами и, конечно, победителями последнего хит-парада в Нэшвилле. По задумке режиссера музыканты должны были играть каждый на своем инструменте между рядами механических чудовищ, танцоров же он и вовсе загнал на крылья самолета. Присутствовавшая на съемках видеогруппа разместилась рядом с отжившими свой век вертолетами и истребителями. Задача Лили состояла в ведении подробной летописи съемок.
Поначалу все было очень интересно — пустыня и величественные кактусы сагуаро, подпирающие бескрайнее небо, удивительный свет, отражающийся от обломков самолетов. Главные герои тоже оказались на редкость фотогеничными: симпатичные парни в ковбойских шляпах, обтягивающих джинсах и остроносых ботинках. Лили быстро сделала снимки всех членов группы по отдельности и во время записи клипа. Но персонал обслуживания показался ей более интересным, возможно, из-за того, что каждый из них был отдельной личностью, а не безликим манекеном из нэшвилльского хит-парада.
Легкая, приятная песенка, ради которой они все здесь собрались, звучала снова и снова и, по мнению Лили, больше походила на поп-музыку, чем на балладу в стиле кантри, но так обстояли дела со всей современной эстрадой. Новая страна. Молодая страна. Когда дело касалось кантри, Лили больше были по вкусу протяжные напевы обитателей Аппалачей или музыка приграничных областей между Техасом и Мексикой.
Но ей платили не за музыкальные пристрастия, а Лили была настоящим профессионалом, чтобы найти нужный ракурс и представить молодых артистов в выгодном свете, не забыв об оркестрантах и танцорах. Часть ее снимков наверняка используют в подготовке видеорекламы — мгновенные кадры на фоне разворачивающегося действия, — а остальные обречены пылиться в папке продюсера.
Самым интересным объектом для съемки, к которому постоянно возвращался видоискатель фотокамеры Лили, оказалась высокая молодая женщина в черном топе на бретельках, поношенных голубых джинсах и ковбойских сапожках — почти таких же остроносых, как и у артистов, но не таких новых. У нее были длинные иссиня-черные волосы с двумя светлыми прядками на висках и очень загорелая или смуглая от природы кожа. Глаза у женщины были настолько темные, что казались бы черными, если бы не желтоватый отблеск; и еще она очень любила украшения. В ушах блестело полдюжины сережек, на шее красовалось великолепное ожерелье с тремя или четырьмя десятками различных амулетов, по паре колец украшали мизинцы и безымянные пальцы обеих рук, а на запястьях при каждом движении позвякивали браслеты.
Спустя некоторое время Лили поняла, что женщина не была занята на съемках, скорее она просто наслаждалась самим действием, пока на нее никто не обращал внимания. А поскольку все остальные были заняты, на нее никто и не смотрел. Возможно, она была одной из местных жительниц — испанкой или уроженкой индейской резервации Тохоно О’Одхэм, расположенной к западу от города. К концу первого дня работы все были измотаны жарой, но только не эта женщина. Она казалась такой же свежей и довольной жизнью, как и в тот момент, когда Лили увидела ее впервые.
Оставив на время свою камеру, Лили направилась вслед за незнакомкой к одному из устаревших самолетов. Загадочная женщина, засунув большие пальцы в карманы джинсов, стояла там, опираясь спиной о его кабину.
— Так в чем твой секрет? — спросила Лили.
Женщина явно удивилась, причем не только самому вопросу, но и тому, что к ней вообще кто-то обратился.
— Между прочим, меня зовут Лили, — добавила Лили, протягивая руку.
— Маргарет.
Ее рукопожатие было твердым, а ладонь сухой и даже грубоватой.
— Здесь так жарко, — продолжила Лили. — Но тебя, по-видимому, это нисколько не беспокоит.
Маргарет улыбнулась:
— Если ты считаешь, что сейчас жарко, то тебе не стоит приезжать летом.
Все верно, подумала Лили. Женщина наверняка живет где-то неподалеку и не участвует в съемках. Но это ее не тревожило. Безопасность съемок — дело охраны, а глядя на Маргарет, невозможно было предположить, что она способна причинить неприятности. Зато в случае необходимости справится с любыми проблемами на своем пути.