Сара кивнула, немного успокоившись. Она поймала себя на том, что больше не боится инспектора и слушает его с интересом. Но у нее все равно было дурное предчувствие, маленький предостерегающий огонек продолжал гореть где-то у нее в голове. Она вспомнила… бряцание костей, когда они падали, звеня и стуча друг о друга… и она тоже падала… сквозь серый и коричневый туман… еще одна кость… и перед ней вдруг возникло лицо, похожее на медвежью морду, свирепые глаза, разверстая пасть — ее сон. Сара содрогнулась, но инспектор, по-видимому, этого не заметил, как не заметил веяния зла, мгновенно пронесшегося по лавке. Саре показалось, будто она видит, как что-то шевельнулось в тени между двумя кухонными шкафами за спиной у инспектора. Она поспешно отвернулась и постаралась сосредоточиться на том, что говорит Такер.
— Когда ваш дядя принес этот костяной диск к Бенсону, тот не знал, что и думать. Это расследование, которым мы заняты… очень щекотливое, в высшей степени секретное. Считается, что никто не должен ничего о нем знать, но вот появляется ваш беззаботный дядя с еще одной деталью все той же загадки, над которой мы безуспешно бьемся. Бенсон позвонил мне, и я отправился к нему узнать, в чем дело.
Сара снова взглянула в тень между шкафами, но ничего не увидела, а может, там ничего и не было.
— Поставьте себя на наше место, — продолжал Такер. — Есть дело, которое мы расследуем уже две недели, и, должен признать, без особого успеха. И вдруг появляется то, что может оказаться важным ключом. Ладно. Обсуждаю этот вопрос с вашим дядей. Он начинает понемногу выводить меня из себя своими объяснениями, и я невольно задаюсь вопросом: «Что он старается скрыть?»
— Он просто немного разволновался, — сказала Сара.
Такер пожал плечами:
— И то же произошло с вами, как только я вошел. Даже сейчас вы ведете себя так, словно я собираюсь вас укусить.
— Я… ночью я видела плохой сон, — призналась Сара, — и что-то заставило меня вспомнить его как раз сейчас. Вы правы насчет Джеми, но он не преступник. Он очень быстро заводится, а вы ни больше ни меньше назвали его лгуном. А притом что постоянно читаешь в газетах про… ну, вы знаете…
— Про Королевскую комиссию и тому подобное?
— Ну…
— Вы начитались триллеров.
— А кто эти люди, которых вы ищете? — спросила Сара. — Что они сделали?
— Пока ничего не сделали. Просто мы хотим с ними побеседовать.
Такер полез в карман и достал две фотографии. Положив их на прилавок перед Сарой, он спросил:
— Вы когда-нибудь видели кого-то из них?
Сара всмотрелась.
— Вот этого, — проговорила она, коснувшись пальцем фотографии Томаса Хенгуэра.
— Выходит, вы с ним знакомы?
— Не совсем. Несколько раз он заходил в лавку, и по-моему, я даже раза два видела его у нас в Доме. Но это было давно.
— А он не мог спрятать диск где-то здесь так, что вы этого не заметили?
Сара вспомнила, как она нашла диск — он был завернут в коричневую бумагу и вложен в шаманский мешочек.
— Не знаю, как это ему удалось бы, — сказала она. — Я нашла этот диск на дне коробки, которую вытащила из чулана. Она была вся в пыли. К тому же я никого в этот чулан не пускала.
Такер кивнул и показал на фотографию Киерана:
— А этого встречали?
— Лицо знакомое, я его не знаю, но как будто где-то видела. — Сара зажмурилась, стараясь вспомнить. — По-моему, он играл в оркестре, в оркестре народных инструментов. Это было очень давно — три, а то и четыре года назад. Они назывались «Шутниками», а дальше шло какое-то длинное название. Кажется, он пел и еще играл на гитаре. — Сара подняла на Такера глаза. — Боюсь, я не очень вам помогла, правда?
— Во всяком случае, вы старались. А вы не видели их где-нибудь недалеко от вашей лавки? В последнее время?
Сара покачала головой.
— Вот насчет этого, — она показала на фотографию Киерана, — с уверенностью сказать не могу. Ну а если бы увидела второго, то запомнила бы. Мы с ним в те времена довольно часто подолгу разговаривали. Забавный он. Выглядел стариком, а впечатление было, что он моложе. А вы показывали эти фотографии Джеми?
— Не думаю, что это имело смысл.
Такер убрал фотографии и достал ручку и блокнот. Он написал свое имя, домашний и рабочий телефоны, вырвал страницу из блокнота и протянул ее Саре:
— Если вспомните что-нибудь еще, все равно что, позвоните мне, ладно?
— Ладно. А вы не можете сказать мне, почему вы их ищете?
— Боюсь, что нет. А это имеет значение?
— Конечно имеет. Старик казался таким славным. Мне он нравился. Неприятно думать, что он попал в беду.
— Если он и попал в беду, то не из-за нас. Мы просто стараемся найти его.
— Вот оно что, — отозвалась Сара.
— Уверен, он объявится. — Такер встал. — Спасибо за помощь. И приношу извинения за то, что сначала был так суров.
— Да ладно. Наверное, я была немного раздражена. — Она посмотрела на бумагу, которую он вручил ей. — Значит, если я позвоню, надо просто попросить вас к телефону?
— Днем и ночью.
Сара сунула записку в карман джинсов и встала. В этот момент дверь распахнулась, и в лавку с шумом ворвался Джеми, таща за собой их семейного адвоката Филлипа Мак-Набба. Мак-Набб — человек лет пятидесяти — немного запыхался. У него было широкое открытое лицо, что очень помогало ему в общении с присяжными.
— Вот он! Это он! — кричал Джеми.
— Спокойно, Джеми. — Мак-Набб переключил свое внимание на инспектора, и они обменялись улыбками.
— Привет, Фил. Как дела?
— Нормально, Такер. Как Мэгги?
— Наверное, хорошо. Я не видел ее уже некоторое время.
Заметив, что глаза инспектора погрустнели, Мак-Набб быстро переменил тему.
— Ну, что здесь за проблемы? — спросил он.
— Никаких проблем, — ответила Сара. — Мы все выяснили.
— Мне пора возвращаться в управление, — объявил Такер; в небрежном салюте он поднес кончики пальцев к виску. — Спасибо вам за помощь, мисс Кенделл. Держите меня в курсе.
Он прошел мимо взволнованного Джеми и вышел из лавки, прежде чем тот догадался остановить его. Джеми схватил Мак-Набба за рукав.
— Вы не можете вчинить ему иск, или как там это у вас, законников, называется? — спросил он.
— Джеми! — воскликнула Сара. — Ведь все обошлось!
— Да что случилось? — спросил Мак-Набб.
— Садитесь, и я вам все расскажу.
Сара достала термос и заглянула внутрь, проверяя, сколько там кофе.