— Фред, — сказал Джеми, — и Сэм.
— Больше никого? — Перед глазами Байкера возникла странная картина: он представил себе, что Джеми стоит за конторкой в гостинице и пересчитывает ключи от номеров, висящие на крючках у него за спиной.
Джеми покачал головой:
— Насколько я знаю, нет.
— Так, значит, нужно как можно скорее найти их, пока они не попытались выйти из Дома. Я думаю, вы правы, Джеми. Каким-то образом Дом стал нашей защитой от того, кто пытается ворваться внутрь. Если, черт побери, на самом деле существуют те гады, о которых говорил Хенгуэр, то почему бы и Дому не обладать какими-то сказочными свойствами?
Джеми кивнул. В Доме он чувствовал себя в безопасности, независимо от того, какими бы чудовищными ни были удары, наносимые тем, кто напал на них.
Джеми казалось, что узы, связывающие его с Домом, ощущение того, что он — часть его стен, что его окна сейчас смотрят сразу и на темную пустоту, воцарившуюся вокруг, и на них, объятых ужасом, — что все это обещает им безопасность. Обещает до тех пор, пока они остаются внутри. Казалось, Дом предостерегает — стоит им выйти за его пределы, и он уже не сможет их защитить.
— Вот что, — сказал Байкер. — Вы двое оставайтесь здесь, а я пойду поищу других. Договорились?
Ни Салли, ни Джеми не хотелось, чтобы Байкер уходил один, но они понимали разумность его плана.
Кивнув им, Байкер отправился на поиски. Коридоры как-то странно отзывались эхом на каждый его шаг. За окнами, казалось, не было воздуха, там переливалась темная жидкость. У Байкера разыгралось воображение. Он так и видел, что темнота давит на окна, и они прогибаются внутрь. А в трещины между стеной и подоконником просачиваются тени и стекают на пол. Байкер старался стряхнуть с себя овладевший им ужас.
— Только продержись! — шептал он, обращаясь к Дому. — Ради Христа, не дай тому, что снаружи, проникнуть внутрь.
Волосы у него на голове встали дыбом. В последний раз он так близко сталкивался с чем-то, не поддающимся объяснению, когда почти полгода прожил с Чарли Незом в резервации индейцев навахо недалеко от Флагстаффа в Аризоне. В те дни он не гнушался грибами и мескалем — мексиканской водкой, и частенько ему бывало трудновато отделить реальность от наркотических галлюцинаций.
Он помнил странные ночи на сухих скалистых плато, когда он просто смотрел на звезды и слушал разные истории, помнил ночные охоты, когда небольшими группами по шесть или семь человек индейцы, неслышно ступая, спускались гуськом по высохшему речному руслу, выслеживая дикобразов и сумчатых крыс. Тогда Чарлз давал ему щепотку священной пыльцы, чтобы отпугнуть ведьм. Байкер вспоминал песнопения вокруг костра (у него в ушах до сих пор раздавались эти жуткие звуки: «Йя-ха-хе, йя-ха-хе», улетающие в ночь). Вместе со всеми Байкер искал бирюзу, чтобы сделать из нее тотемы, Чарли учил его языку жестов. «Так разговаривали друг с другом Первый Мужчина и Первая Женщина, когда они не хотели, чтобы их услышал Змий, сынок».
И он постоянно рассказывал всякие истории — про Женщину-оборотня и Солнце, про Ныряющую Цаплю, принесшую ведьминское снадобье и угостившую им Змия, и как во рту у Змия снадобье превратилось в яд, рассказывал про Койота и Героев-близнецов. Это были просто сказки, только, когда Чарлз их рассказывал, глаза у него не улыбались, как бывало, когда он над кем-нибудь подшучивал.
Байкер нахмурился. Ему не нравилось направление, которое приняли его мысли. Из-за этого все, что происходило сейчас, казалось вполне возможным. И тем не менее, когда он спешил по коридорам, его пальцы судорожно переплетались, складываясь в «Символ, Благословляющий Дорогу», и ему очень хотелось, чтобы у него была с собой священная пыльца, какую когда-то давал ему Чарлз, или хотя бы тотем бирюзовой жабы, от которого он когда-то отщипнул кусочек и потом годами носил в кармане.
Байкер нашел Фреда в западном крыле, тот как раз собирался выйти в сад.
— Я должен выйти, — запротестовал он, когда Байкер схватил его за руку. — При такой грозе растения…
— Это не гроза, Фред.
— А что?
— Объяснять некогда. Просто жди меня здесь и ни в коем случае не открывай ни дверь, ни окна. А Сэм все еще в библиотеке?
Это была маленькая комнатка, на самом деле похожая скорее на большой чулан, отведенная под библиотеку, которой явочным порядком завладел Сэм Пэттисон, просто поставив там койку и стул, на который он складывал одежду.
— Не знаю, Байкер, — помотал головой Фред.
— Ладно, жди меня здесь, слышишь? А я пойду взгляну.
Он нашел Сэма у двери в его комнату, тот пытался остановить кровь, которая текла из безобразной раны на левой стороне головы. Сэм сидел на полу, прислонившись к стене, он взглянул на Байкера, и тот заметил у него в глазах какой-то стеклянный блеск. Курчавые волосы Сэма спутались и намокли от крови. Когда-то белая рубаха стала красной.
— Живой? — спросил Байкер, опускаясь возле Сэма на колени.
— Вроде живой. — Сэм показал на небольшую бронзовую статуэтку, валявшуюся рядом с ним на полу. — Эта проклятая штука слетела с полки да как даст мне по башке. Что происходит, Байкер? Землетрясение?
— Хуже.
Отведя руки Сэма, Байкер осмотрел рану. Она оказалась не такой серьезной, как Байкер подумал сначала. Оторвав две полоски от рубахи, он из одной сделал подушечку, а второй привязал ее к ране. Когда появится возможность, они перевяжут рану как следует.
— Пошли, — сказал Байкер, помогая Сэму встать.
Сэм оперся на руку Байкера, и они побрели туда, где их ждал Фред. Садовник всматривался в темноту за окном, стараясь разглядеть, как его подопечные переносят разыгравшуюся непогоду.
— Только на минуточку, — попросил он Байкера, но тот затряс головой:
— Выходить нельзя. Идем!
Они не прошли и половины пути до того места, где их ждали Салли и Джеми, как вдруг раздался новый раскат грома, словно предупреждающий об очередной атаке. Байкер потянул Сэма за собой на пол. У Фреда от первого же толчка подкосились ноги, он упал. Сквозь гром они слышали грохот опрокидывающихся столов, бьющихся ваз, падающих с полок книг. Потом погасли все лампы, наступила тишина, и в Доме стало так же темно, как снаружи.
Байкер припал к полу, как зверь в засаде, метнул взгляд налево, направо, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме. Он чувствовал полную беспомощность. Вдруг кто-то заскребся в ближайшую дверь — совсем как кот Так, когда он точил когти о дерево, только в сто раз громче, и Байкер даже подскочил. Он повернулся туда, откуда, как ему показалось, слышался скрежет, и заморгал — вдруг снова все стало видно. Только свет этот…
— Господи! — простонал Байкер.
Свет пробивался сквозь щели между стеной и плинтусами — голубовато-зеленое мерцание, но даже такому «освещению» нельзя было не обрадоваться после непроглядной тьмы, когда Байкеру уже начинало чудиться — не в аду ли они? Он протянул руку, чтобы, не касаясь света, попробовать, не горячий ли он. Но свет не был ни горячим, ни холодным.