Кристиана
Я не знаю, что упала. И о том, что выпустила телефонную трубку из рук. Не знаю, сколько времени пролежала в траве, выстилающей пол моего жилища, и как долго мое сознание было абсолютно пустым. Tabula rasa. Как будто я всего лишь тень — тень, отброшенная на землю, и из меня можно сделать все, что угодно, в зависимости от того, как направить свет.
«Кристиана!»
Мое имя, произнесенное кем-то, возвращает меня обратно из пустоты, в которую я упала. Оно множится эхом в черной пропасти, я плыву и плыву, пока мне не удается ухватиться за него.
«Кристиана!»
Я использую свое имя как веревку, за которую цепляюсь, стараясь выбраться из темноты.
И вот солнце бьет мне в глаза, они слезятся. Кажется, проходит вечность, и наконец мне удается сесть, а весь мир перестает крутиться как бешеный.
Я никогда прежде не теряла сознания. Честно говоря, я думала, что это нечто совсем другое. Мне приходилось видеть в кино: дама охает и падает и всегда есть кому подхватить ее. Вокруг нее начинают прыгать и суетиться, и в конце концов она открывает глаза, мило хлопает длинными ресницами и награждает главного героя томным взглядом. Это так романтично!
Меня же подхватила земля. К счастью, трава мягкая, и я ничего не сломала себе, что случилось бы, ударься я, например, о спинку кровати. А выходишь из обморока потная и совершенно дезориентированная в пространстве. Во рту отвратительный вкус, голова гудит. На виски давит, как будто что-то у меня в голове то съеживается, то, наоборот, расправляется.
Знаете, как бывает, когда впервые спишь с кем-то в одной постели: не важно, занимаетесь вы любовью или просто лежите рядом, — вы остро и постоянно чувствуете присутствие другого там, где раньше не было никого. Каждое движение этого другого человека кажется преувеличенно резким. Каждый звук многократно усиливается.
Вот на что это похоже.
А что до романтических чувств, то было бы куда предпочтительнее залезть под одеяло и укрыться с головой, чем строить глазки какому-нибудь парню, случись поблизости таковой.
«Кристиана!»
Ага. Значит, кто-то все-таки здесь есть. И я сразу вспоминаю, как собственное имя вытащило меня из темноты.
Я осматриваюсь: рядом никого. По крайней мере никого, кого можно увидеть. Должно быть, этот кто-то прячется в лесу, окаймляющем мой лужок.
— Кто тут? — спрашиваю я.
Но раньше, чем вопрос срывается с моих губ, я уже успеваю найти этот голос в картотеке своей памяти. Я уже знаю, кто говорит со мной.
— Ты где, Саския? — спрашиваю я. — Почему я тебя не вижу?
Мой взгляд останавливается на сотовом телефоне, лежащем на траве. Я вспоминаю, что это телефонный звонок выдернул меня из сна. Я припоминаю белый шум, который издавала трубка. Я помню, как начала падать. Больше ничего.
Поднимаю телефон и подношу его к уху, думая, что Саския говорит со мной по телефону. Но телефон молчит. Я нажимаю кнопку и слышу длинный гудок.
«Хватит валять дурака!»
Что-то мне это совсем не нравится. Никто не знает, как добраться сюда. Вообще вряд ли кто-то знает, что это место существует.
Я выключаю мобильник и еще раз осматриваюсь. Где бы ни была Саския, она хорошо спряталась.
«Я не хотела этого делать, но у меня не было выбора. Либо так, либо небытие».
Мне становится жутковато. Я вдруг понимаю, что слышу ее голос не совсем так, как должна его слышать. Он доходит ко мне не через уши.
«Я спросила разрешения, прежде чем войти».
Голос — у меня в голове.
«И ты сказала „да“».
— Убирайся-ка из моей головы, — говорю я.
«Но ты сказала…»
— Послушай, это не смешно.
Я не чувствую ее в себе физически — это всего лишь голос, — но мне-то мерещится, что она у меня где-то под кожей.
— Не знаю, как тебе это удалось, но лучше бы ты убралась.
«Не могу».
— Послушай, я серьезно.
«Я тоже. Я не могу выйти. Я даже не поняла, как попала туда».
— Ну и что? Это какой-нибудь научный эксперимент?
«Нет. Просто мне нужно было спрятаться куда-нибудь».
— А почему тебе было не спрятаться, например, в голове у Кристи?
«Это я попробовала прежде всего, но мне не удалось. Не было… как бы это сказать… мне не было туда ходу, вот что».
— А ко мне, значит, был?
«Через телефон. Я не могу объяснить, как это получилось. Все произошло так быстро — точка на экране компьютера Кристи стала расти, расти, и я до нее дотронулась. И как будто у меня внутри что-то замкнуло. Как будто у меня внутри было нечто, какая-то… иллюзия, что ли, которую оттуда извлек экран компьютера».
— Никогда ты не была иллюзией.
«Тогда как я оказалась у тебя в голове? Такое разве бывает с людьми?»
Я не знаю, что на это ответить. Повисает долгая пауза, потом она продолжает:
«Но в то же время все происходило так быстро, что я почувствовала… мне кажется, и компьютер почувствовал, если он вообще что-то способен чувствовать, — так вот, мне показалось, что я могу делать одновременно десять дел. Попытаться собрать себя воедино. Попытаться ухватиться за Кристи как за спасательный круг. Попытаться сопротивляться тому, что расщепляет меня, пиксель за пикселем».
— Но ты не состоишь из пикселей, — говорю я.
«Ну, значит, молекулу за молекулой».
— Это звучит получше.
«А какая-то часть меня дотянулась до тебя, но к тебе можно было пробраться только через номер телефона, который ты мне дала».
— Но как ты попала в телефонную сеть и в меня?
«Не знаю. Как любые другие данные, должно быть. Ну, знаешь, как пересылают данные? Я ведь и есть всего-навсего информация. Набор данных, из которых Вордвуд сформировал некое подобие человека».
— Не смей так говорить! — обрываю я ее.
А сама тоже начинаю подумывать: а вдруг она действительно всего лишь набор данных? И ничего более. Информация, которая неуклонно приобретала черты реальности по мере накопления собственного опыта. Тени ведь тоже накапливают…
Даже учитывая мое собственное сомнительное происхождение и опыт общения со всеми теми странными существами, которых я встречала в Пограничных Мирах и за их пределами, я все равно воспринимала это как полное безумие. Нет, Саския была слишком настоящей для этого.
Но ведь и я считаю себя настоящей, не правда ли? Какая разница, из чего состоишь: из тени или из информации?
Мне бы надо подумать, но ума не приложу, с чего начать. Уж слишком это странно, если не сказать стремно, что она теперь во мне. Что она там делает? Копается в моих воспоминаниях? Может ли она контролировать мое тело? Может быть, оно теперь отчасти принадлежит и ей?