— Так поэтому у нас здесь такое странное чувство? — спросила Кейт.
Троу кивнул:
— Во всяком случае, я на это надеюсь.
— И сердце друихана не здесь?
— Не могу сказать, да или нет, Кейт. Кто-то произносил здесь могущественные заклинания. Может быть, с помощью одного из них друихан и спрятал свое сердце.
Кейт вздохнула. Она подошла к столу, осмотрела его и подоконник, но, не найдя ничего интересного, вернулась к коробкам. Высыпав на пол их содержимое, Кейт начала перебирать бумаги, большинство из которых оказались статистическими отчетами.
«Какая нудятина», — подумала она.
Когда она взяла следующую коробку, Гамп вышел из комнаты. Кейт слышала, как заскрипели под его шагами половицы. Она была страшно разочарована, что им ничего не удалось обнаружить. Все казалось так логично, когда ей впервые пришла в голову эта идея.
Но это было бы слишком просто, осознала она теперь. А в Волшебном мире ничего простого не бывает, особенно когда дело касается волшебников и гругашей.
Когда Кейт закончила копаться в коробках, она встала посреди комнаты, стараясь почувствовать, где отголоски волшебства были сильнее. Она ощутила некую пульсацию у стола и вернулась к нему, пожалев, что не догадалась захватить с собой фонарь. Кейт не умела искать тайники с помощью волшебной лозы, и стол не раскрыл ей своих секретов. В отчаянии она отвернулась от него и увидела Гампа, стоявшего в дверном проеме.
— В этой комнате запах волшебства самый сильный, — сказал он.
Кейт печально кивнула. Крутя пуговицу на куртке, она направилась к двери и вдруг вспомнила о рябиновых ветках, пришитых к рубашке.
— Подожди секунду, — сказала Кейт.
Гамп с интересом наблюдал, как она оторвала веточки и стала связывать их в форме Y.
— Ты знаешь, как это делается? — спросил он, пока она обматывала их красной ниткой.
— Вообще-то нет. Но Финн говорил, что если я буду долго учиться, то смогу колдовать. А это на самом деле никакое не колдовство. Даже люди умеют это делать.
— Если у них есть навык.
— Ну не будь таким занудой, — сказала ему Кейт, — нужно все попробовать.
Троу кивнул и стал наблюдать. Кейт читала как-то книгу о поисках воды с помощью лозы и даже сама провела несколько экспериментов, впрочем ничем не увенчавшихся, и вскоре бросила это занятие.
Теперь же Кейт постаралась вспомнить все, о чем читала, и сосредоточилась на поисках этого «нечто», присутствие которого они с троу ощущали в комнате. К ее удивлению, рябиновая веточка будто ожила в ее руках и указала в сторону стола.
Кейт медленно двинулась в том направлении, и чем ближе к столу она подходила, тем сильнее делалась вибрация. Гамп шел за Кейт, глядя ей через плечо.
Когда она поднесла импровизированную рамку к середине столешницы, веточка вырвалась у нее из рук. Нитка не выдержала, и ягоды покатились по столу.
От неожиданности Кейт отпрянула и чуть не закричала, наткнувшись на Гампа, — так напряжены были ее нервы. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем повернуться к троу.
— Это здесь, — сказала она, указывая на место, куда упали ветки. — Там что-то есть, Гамп.
Она собрала рябину и сунула в карман, отодвигаясь, чтобы троу мог посмотреть.
На поверхности стола начал проступать слабо светящийся рисунок. Глаза Кейт расширились от удивления. Фигура, окруженная плетеным орнаментом, напоминала пару коровьих рогов.
— Что это? — выдохнула Кейт.
— Отголосок волшебства, — ответил Гамп. Они рассматривали рисунок, пытаясь понять его значение. Прежде чем дотронуться до загадочной пиктограммы, Кейт достала Караид и держала книгу открытой над столом, пока рисунок не проступил на чистой странице. Затем она пальцем провела по контуру на столе, но от прикосновения рисунок словно растаял.
— Может, это и было сердце? — спросила Кейт. Гамп пожал плечами. Он перевел взгляд со стола на страницу книги.
— Я не знаю, что это, — сказал он. — Возможно, сердце должно напоминать какой-нибудь волшебный предмет.
«Верно, — написала Караид под рисунком. — Но без сомнения, это работа друихана, обратите внимание на символ сломанного месяца».
«А я-то решила, что это рога», — подумала Кейт, радуясь тому, что не высказала свою догадку вслух.
— Нужно показать это Финну, — сказал Гамп. — Он, наверное, сумеет разга...
Троу умолк, услышав далекие звуки флейты. Он никак не был связан с Благословенным двором, вот только с Финном их связывала дружба, но тем не менее чувствовал сильное побуждение откликнуться на призыв фиана. Ему хотелось выбежать из дома, отыскать музыканта и следовать за ним, куда бы тот ни пошел.
Они созывают кавалькаду.
Мысль об этом наполнила его невыразимой радостью.
— Что это за звук? — спросила Кейт. Некоторое время он ничего не говорил, потом тряхнул головой, точно пытаясь избавиться от наваждения.
— Фиана сидх собираются в кавалькаду, — наконец произнес троу.
— Ты хочешь присоединиться к ним? — спросила Кейт.
Гамп кивнул, удивленный ее проницательностью.
— Мне не нужна их удача, но я скакал с ними несколько раз по лунным дорогам. И это незабываемо.
— Я сама чувствую желание бежать на звуки этой музыки, — сказала Кейт. — Отчего?
— Ты слишком долго живешь в Волшебном мире.
— А разве это плохо?
— Нет, не плохо, — ответил Гамп. — Но ты можешь измениться. Феи больше не похищают смертных. Но все же Срединное Королевство опасное место для людей, Кейт. Оставшись в нем надолго, ты уже не захочешь его покидать.
— Значит, я уже здесь слишком долго. — Она улыбнулась Гампу. — Пора возвращаться, нужно показать Финну нашу находку.
Музыка стихла, но раздался новый звук. Гамп остановился, вглядываясь в окно. Кейт тоже услышала его. Сквозь шум ветра до них доносилось хлопанье черных крыльев в ночном небе. Неблагословенные создания собирались вокруг своего нового господина.
— Война, — сказал Гамп. — Пэк собирает фиана сидх, а друихан стягивает свои войска. Ох, это скверная ночь для Волшебного мира. — Он сел на корточки, прислонившись к стеллажам. — Я не люблю сражения, Кейт. Я, конечно, буду биться, как и остальные, но войны не по мне. Они истощают удачу как победителей, так и побежденных.
Вначале Кейт показалось странным слышать подобные речи от такого огромного сильного существа, но потом ей вспомнились прекрасные механические птицы, которые она видела в доме Гампа. И правда, психолог из нее получился бы неважный. То, что Гамп принадлежал к троу, еще не означало, что он любит насилие. Она села рядом с ним и приникла к его руке.
— Никто этого не любит, — сказала она. — Только сумасшедшим может нравиться война.