Городские легенды | Страница: 11

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Старый город некогда был сердцем Ньюфорда. Сейчас он лежит под землей, ниже самых глубоких станций метро, — туда в конце девятнадцатого века забросил его Большой подземный толчок. Современный город, включая систему канализации и подземного сообщения, вырос на руинах старого. В начале семидесятых было много разговоров о том, чтобы превратить развалины в аттракцион для туристов, как сделали в Сиэтле, но Старый город лежал слишком глубоко, и добраться до него оказалось не так-то легко. Внимательно изучив проект со всех сторон, муниципалитет пришел к выводу, что его осуществление окажется просто-напросто разорительным.

Как только это решение было принято, Старый город из потенциальной приманки для туристов мгновенно превратился в пристанище для всякого рода отверженных — пьяниц, старух-кошелочниц и прочих бездомных. Не говоря уже — если верить Брэмли и Риделлу, конечно, — о бандах дурно воспитанных гоблинов, которых Риделл называл «скокинами», — словечко, позаимствованное им из языка древних шотландцев, которое имело массу значений, в том числе «уродливый», «скрытный» и «угрюмый».

Последнее обстоятельство, как полагала Джилли, как раз давало Брэмли все основания утверждать, что Гун состоит в родстве с этими существами.

— Уж не хотите ли вы сказать, что это артефакт работы скокинов? — спросила она у Брэмли.

— Пока не знаю, — ответил тот. Потом кивком указал на пакет: — Посмотреть можно?

Джилли встала и положила сверток на стол, а Брэмли разыграл целое представление, развязывая шпагат и снимая слои оберточной бумаги. Джилли не могла решить, что он представляет себе сейчас — церемонию передачи ценного экспоната какому-нибудь музею или свой собственный день рождения.

Но вот барабан предстал перед ними во всей своей красе, слюдяные и кварцевые прожилки в его камне волшебным блеском вспыхнули в свете лампы, и у Джилли в очередной раз захватило дух от этого чуда.

По форме он напоминал кусок трубы сантиметров тридцать высотой, верхний срез около десяти, нижний — около семи сантиметров в диаметре. Сверху гладкий, как барабанная кожа, с боков он сохранял следы некогда великолепного орнамента. Но больше всего поражало то, что внутри барабан был совершенно пуст. Весил он примерно столько же, как пухлая книжка в твердом переплете.

— Слушайте, — сказала Джилли и выбила на барабане отрывистую дробь.

Камень ответил глубоким рокотом, который жутковатым эхом отразился от стен кабинета. К несчастью, именно в этот миг на пороге показался Гун с подносом, на котором громоздились чашки, чайник и тарелочка с домашним печеньем. Едва заслышав барабан, он выпустил поднос из рук. Тот грохнулся об пол — чай, молоко, сахар, печенье и осколки фарфора так и брызнули в разные стороны.

Джилли, сердце которой колотилось вдвое быстрее положенного, обернулась к двери и увидела, что с лицом Гуна происходит что-то невероятное. Оно вдруг вспыхнуло изумлением, а может быть даже весельем, она не успела понять, что именно это было, слишком быстро привычное выражение вернулось к нему. И вот он уже стоит в дверях, угрюмый, как всегда, а Джилли ни с того, ни с сего стало совестно.

— Я не хотела... — начала было она, но голос изменил ей.

— Ничего страшного, просто небольшой беспорядок, — сказал Брэмли.

— Сейчас приберу, — буркнул Гун.

Он смерил Джилли подчеркнуто долгим взглядом крошечных черных глазок и только потом пошел за веником и совком. Девушка снова повернулась к столу и увидела, как Брэмли, скорчившись за каменным барабаном, потирает от удовольствия ладони. Ухмыляясь, он глянул на нее поверх очков.

— Ну, видела? — спросил он. — Гун сразу понял, что это за штука такая, с первого взгляда. Скокины ее хозяева, точно. Кстати, ему не понравилось, что он оказался у тебя.

Сама Джилли вряд ли пришла бы к такому выводу. По ее мнению, Гун просто испугался неожиданного резкого звука, как испугался бы всякий на его месте. Только так с точки зрения здравого смысла и можно было объяснить недавнее происшествие, однако девушка знала, что здравый смысл не всегда помогает разглядеть истину. Чем дольше она размышляла о том выражении, которое мелькнуло на лице Гуна, еле уловимое, как затишье между двумя валами во время шторма, тем больше недоумевала, так что, в конце концов, энтузиазм профессора показался ей заразительным, тем более что... и в самом деле, а что если?..

Судя по сообщениям Кристи Риделла, лучшего кандидата в скокины, чем домоправитель Брэмли, просто не найти.

— И что же теперь? — спросила она.

Брэмли пожал плечами и снова принялся полировать свои очки. Джилли уже совсем было вознамерилась не дать ему уйти от ответа, как вдруг поняла, что его внезапное молчание объясняется появлением в комнате Гуна. Она дождалась, пока тот собрал осколки и ушел, пообещав поставить новый чайник, и только тогда приступила к Брэмли с расспросами.

— Ну? — начала она.

— Так, значит, Старый город? — ответил он.

Джилли кивнула.

— Знаешь, что люди говорят о сокровище скокинов?..

«„Люди“ — это Кристи и ты», — подумала Джилли, но все же послушно начала перебирать в памяти истории из «О тех, кто под кручей...». Вспомнила. Она называлась «Человек с обезьяной», речь в ней шла о ворованном яблоке, которое в Старом городе казалось сморщенным и заплесневелым, но наверху превратилось в чистое золото. А человека, который похитил его у скокинов, в конце рассказа по кусочкам собрали в парке Фитцгенри...

Джилли поежилась.

— Вспомнила, почему я так не люблю читать Кристи, — сказала она. — Сначала все так мило и славно, но не успеешь перевернуть страницу, как оказываешься на скотобойне.

— Прямо как в жизни, — поддакнул Брэмли.

— Чудесно. Так что, вы говорите, будет дальше?

— Они попытаются вернуть его, — был ответ Брэмли.


Джилли проснулась немного позднее полуночи, слова профессора звенели у нее в ушах. Они попытаются вернуть его.

Она бросила взгляд на барабан, который стоял на пустом упаковочном ящике у окна ее мансарды на Йор-стрит, в Фоксвилле. Лежа на своей складной кровати, она увидела, как рассеянный свет с улицы сплетается вокруг каменного чуда в сияющий ореол. Казалось, барабан лучится волшебством — ну или по крайней мере его обещанием. Но в воздухе явно витало что-то еще. Какой-то глухой гул, точно далекая музыка. Ноты казались бессвязными, они плясали в потоке мелодии, не касаясь друг друга, как пылинки в солнечном луче, и все же мелодия существовала.

Джилли медленно села в постели. Отбросила одеяло, спустила ноги на пол и босиком прошлепала через комнату. Но стоило ей подойти к барабану, как перспектива изменилась и сияющий ореол растаял; магия испарилась. Осталась только причудливая каменная вещица. Она провела пальцем по ее боку, покрытому лощеными от времени зарубками, но верхушку не тронула. Удивительная все-таки вещь — камень, полый внутри, тайна, загадка. И все же...