Увидев, что у Габриэлы глаза расширились от ужаса, Стив еще раз дернул ее за волосы, чтобы привести девчонку в чувство и напомнить, кто настоящий хозяин положения.
— А теперь звони адвокату, живо!
И свободной рукой он указал на телефон.
— Я не буду никуда звонить! — Габриэла старалась говорить как можно спокойнее, хотя колени у нее подгибались. — Кончена игра, Стив!..
— Как бы не так! — отозвался он и слегка ослабил хватку — ровно настолько, чтобы Габриэла могла выпрямиться. «Интересно, — думал он, — как долго придется ее увещевать? Наверное, недолго». Габриэла всегда казалась ему безвольным, робким существом, боящимся собственной тени.
— Игра только начинается, Габи, — произнес он с угрозой. — К счастью, я могу больше не притворяться, будто люблю тебя. Ты и так отдашь мне то, что я у тебя прошу. Достаточно будет только рассказать тебе, что я сделаю, если ты вздумаешь упрямиться. Итак?..
Но Габриэла не отвечала, она только смотрела на него в упор, и взгляд ее Стиву совершенно не понравился.
— Звони в банк, — приказал он коротко. — Звони, или я вызову полицию. Не беспокойся, они поверят мне, а не тебе. Старик завещал тебе деньги? Завещал! Значит, у тебя были все основания желать, чтобы дедуля переселился на тот свет как можно скорее. Я от его смерти ничего не выигрывал, так что решай сама…
Габриэла продолжала с ненавистью смотреть на него и молчать. Если бы она могла, то убила бы его взглядом.
— Ну?!
Габриэла выдернула волосы из его руки и повернулась к стоявшему на столе телефону.
— Что это ты делаешь? — спросил Стив, которому не было видно, какой номер она набирает.
— Мне надоела комедия, которую ты ломаешь. Я звоню в полицию вместо тебя, — не оборачиваясь, отозвалась Габриэла.
Подскочив к ней, Стив вырвал трубку из ее рук и нажал на клавишу. Потом так дернул за провод, что оторвал от стены розетку.
— Не валяй дурака! — рявкнул он. — Я не собираюсь возиться с тобой до вечера. Сейчас мы с тобой пойдем в банк, ты получишь деньги и отдашь их мне. Потом я сяду на первый же самолет в Европу, и все. Для тебя… Для меня же все только начнется.
— Откуда мне знать, что ты не заявишь в полицию после того, как я отдам тебе деньги? — спросила Габриэла, и Стив удовлетворенно кивнул. Похоже, эта дурочка поняла, что он ни перед чем не остановится, и сдалась.
— Знаешь, это совсем неплохая идея! — расхохотался он. — Тебе придется поверить мне на слово, крошка. Все равно у тебя нет никакого выбора. Если ты не отдашь мне деньги, я тебя просто убью. Честное слово, за эти восемь месяцев мне так надоело, что ты трясешься над каждым центом, что я с огромным удовольствием сверну тебе шею!
Услышав эти слова, Габриэла даже вздрогнула. Опять она одна оказалась виновата во всем! Стив вынужден был убить ее, потому что она его «довела»!.. Он тут ни при чем, он не хотел, но она его вынудила…
— Ну, убей меня! — почти выкрикнула она с отчаянием и дерзостью. В это мгновение ей действительно было все равно, ведь, куда бы она ни пошла, рядом с ней всегда оказывался кто-то, пытающийся свалить на нее всю вину, наказать за какие-то настоящие и выдуманные грехи и пороки. Она всегда оказывалась виновата, и всегда кто-то мучил ее, уходил, бросал, лгал ей, угрожал убить ее тело и сломить дух. И в каком-то смысле им это удалось, потому что с каждым предательством какая-то часть ее души умирала.
— Ты дура! — прошипел Стив, с угрозой надвигаясь на нее. Он не мог допустить, чтобы ему нанесла поражение эта дрянь, эта глупая, жалкая женщина, с которой он жил, спал, забирал те жалкие крохи, которой ей удавалось заработать. Он, Стив Портер, вынужден был рыскать по всему дому, разыскивая заначки по пять-десять долларов, которые она прятала то под матрасом, то среди белья. Нет, хватит с него унижений! Он отберет у нее деньги, которых она не заслужила, а потом поквитается с ней по-своему!
— Хватит валять дурака, Габи! Мне нужны эти деньги!..
Но по глазам Габриэлы Стив уже понял, что ничего от нее не добьется. Да и времени оставалось совсем мало — вот-вот должны были вернуться постояльцы, а он все еще не получил этих денег. Своих денег!.. Они принадлежали ему, потому что он заслуживал их больше, чем она.
Не тратя слов даром, Стив обхватил Габриэлу обеими руками за шею и затряс так, что у нее залязгали зубы, но она не пыталась сопротивляться и даже не вскрикнула. Как и всегда, она просто позволяла ему делать с собой все, что угодно, и это привело Стива в еще большее бешенство.
— Чертова шлюха, я тебя убью! — взвизгнул он. — Ты что, не понимаешь!?
Но она не понимала и даже, похоже, не слышала его. Габриэла снова стала маленькой девочкой, которая настолько привыкла к побоям, что уже не ждет, когда они наконец кончатся. Как и всегда в подобных случаях, она ушла мыслями в такие бездонные глубины, куда Стив не мог дотянуться. Но как бы сильно ни хотелось ему открутить Габриэле ее тупую белокурую башку, ему не нужен был труп. Ему нужны были деньги, и он хотел их получить любой ценой.
— Я тебя ненавижу, — неожиданно произнесла Габриэла. Эти слова были обращены не только к Стиву, но и ко всем остальным, кто преследовал и предавал ее. — Ненавижу! — повторила она отчетливо и ясно, и Стив наотмашь ударил ее по лицу.
Габриэла пошатнулась, но не столько от удара, сколько от нахлынувших на нее страшных воспоминаний. О, как знакомо было ей это ощущение, этот звук, эта боль! Не в силах совладать с собой, она попятилась и, потеряв равновесие, упала навзничь, ударившись затылком о тумбу письменного стола. Но не успела она коснуться пола, как Стив схватил ее за руку и, рывком подняв, нанес ей еще один сокрушительный удар кулаком. Удар пришелся по уху, но Габриэла услышала только глухой и далекий звук, словно от упавшего на асфальт мешка с песком. Этим ухом она давно почти ничего не слышала. После побоев, пережитых ею в детстве, казалось, Стив ничего уже не мог ей сделать.
Он вообще ничего не мог, ибо не было такой боли, какой Габриэла не испытала. Стив выбивался из сил, нанося ей удар за ударом, но все это были сущие пустяки по сравнению с непрекращающимся кошмаром, в котором Габриэла жила целых десять лет. Напрасно он швырял ее на пол, пинал ногами и бил головою об пол — Габриэла продолжала считать, что он к ней даже не прикоснулся. Она видела, как шевелятся его губы, но не слышала и не понимала, что он все еще говорит, и лишь догадывалась, что он требует от нее деньги.
Потом Стив и вовсе потерял над собой контроль и только свирепо рычал, словно шакал, треплющий беспомощную птицу с поврежденным крылом. И действительно, в эти мгновения ослепляющей ярости Габриэла перестала быть для него человеком; Стив видел в ней лишь мерзкую тварь, которую надо растоптать, раздавить, уничтожить, ибо она преграждала ему путь к сокровищу, о котором он мечтал и которое должно было по праву принадлежать ему.