— Точно.
— Все вместе, — добавил Феликс. Джейни кивнула:
— Да, все вместе. Втроем. Извини, вчетвером, — улыбнулась она, когда Кемпи ткнулся ей в ладонь своим мокрым носом. — Четверо друзей и музыка.
— Музыка, — в один голос повторили Феликс и Клэр, словно что-то припоминая.
По дороге к машине никто из них не проронил ни слова.
Мэдден не мог пошевелиться. Он стоял на коленях, прислонив голову к шершавой поверхности Мен-эн-Тола, и рука его по-прежнему была продета через зияющую в нем дыру.
Мир обрушился на Мэддена. Он пытался отключить разум, но тайна… тайна Данторна, которую так небрежно швырнула ему в лицо девица Литтл…
Эта проклятая музыка…
Она неслась через его мозг бурным потоком, не оставляя ни секунды на осмысление.
Мэдден слышал каждый звук, осязал каждый запах, чувствовал каждый вздох, переживал каждую эмоцию, когда-либо существовавшие в мире и за его пределами.
Он был не в силах справиться с этим.
Потому что теперь он знал все.
От древних скал, уходящих своими основаниями глубоко в недра земли, до обрывков разговоров, витающих в воздухе.
От сладкой овсянки, которой плевался чей-то сопливый ребенок из бедного района Чикаго, до поваленного дерева в бразильских джунглях.
От глубин бесконечного космоса, недосягаемых даже для самых мощных телескопов, до жука, ползущего вдоль берега безвестной речушки в Камбодже.
От гималайских ветров до пьяницы, заснувшего в переулке Мельбурна.
Мэдден сходил с ума от обилия захлестнувших его деталей.
От тяжелой поступи кенийского слона и писка комара на болоте Флориды.
От спора супружеской пары в одном из домов неподалеку от его собственного особняка в Виктории и музыки, сотрясающей стены какого-то лондонского клуба.
От огромных межзвездных просторов и…
Поймав в этом бурлящем водовороте крошечный момент безмолвия, Мэдден вцепился в него мертвой хваткой.
„Успокойся, — сказал он себе, хотя больше всего на свете ему хотелось дико закричать. — Успокойся. Обуздай свой разум. Заставь его сконцентрироваться на молчании. Думай только о тишине. Позволь ей разлиться. Повсюду…“
Когда у него это наконец получилось, Мэдден медленно поднялся, посмотрел на пустошь и едва не расхохотался.
Он был глупцом.
Поистине глупцом. Данторн открыл доступ к небывалой силе, но какой в этом смысл, если ее все равно нельзя было контролировать? Смертный мог управлять лишь маленькими ее кусочками, но в этом Мэдден и так преуспел.
Странно: почему полученные знания не раздавили Джейни Литтл? Как она смогла с такой легкостью вместить их в себя?
Должно быть, в ее разуме таилось что-то еще, кроме книги, предлагающей каждому читателю новую версию, дыры в камне, являющейся входом в иное измерение, и людей размером с мышь. Это были обычные сказки.
Но… но что если все-таки нет? Случайно ли Дан-торн умер прежде, чем Мэдден успел завладеть его тайной? И случайно ли Джейни…
Мэдден понимал, что ему придется отложить эту головоломку до лучших 38 времен. Сейчас он с трудом стоял на ногах и должен был довольствоваться тем, что вообще выжил после преподанного ему урока.
Он проиграл. Он годами искал секрет Данторна, пробираясь к нему извилистыми тропами, а в итоге нашел то, что не могло принадлежать никому, ибо являлось музыкой, в такт которой вибрировало все мироздание.
Такие простые истины, доступные любому старшекласснику. Конечно, старшеклассник не мог потягаться с Мэдденом в умении извлекать из них практическую выгоду, однако и чем-то сверхъестественным они для него не были.
Мэдден покачал головой.
Все было напрасно.
Возраст уже не позволял ему начать все заново. К тому же после предательства Майкла он лишился преемника, с которым мог бы поделиться сегодняшним прозрением.
По злой иронии он не мог использовать даже свой дар концентрироваться; не мог открыть разум окружающему миру, не рискуя при этом захлебнуться очередным потоком. Он должен был стать глухим, немым и слепым. Как баран.
Мэдден сунул руки в карманы и медленно побрел по тропе, ведущей от Мен-эн-Тола к лужайке, где он оставил машину.
Он должен был придумать способ взять реванш. Девица оказалась бесполезной. Данторн умер. Однако был еще Питер Гонинан. Если верить мыслям Джейни Литтл, он обладал куда большими знаниями, чем кто-либо мог предположить. Как и Дедушка, Мэдден никогда не подозревал, что Гонинан и Данторн были близкими друзьями.
Что ж, он поговорит с ним. Без всякого применения силы — ограничившись лишь тем, что Гонинан сам захочет рассказать ему.
Мэдден вздохнул.
Горькая правда заключалась в том, что его планы ничего уже не меняли. Он шагнул за порог, переступать который было нельзя. По крайней мере так, как это сделал он. И теперь ему, вместе со множеством других неудачников в истории, пытавшихся вырвать у магии ее секреты, придется заплатить положенную за них цену. Дьявол получит свое.
Правда, Мэдден не верил ни в дьявола, ни в Бога.
Но он верил в ад, и адом для него было осознание того, что он проведет остаток жизни в обществе баранов, населяющих этот жалкий мир.
Они были даже счастливее его, ибо не знали о том, что спят. А он знал.
Он бодрствовал и вот теперь должен был уснуть.
Или сойти с ума.
Заслышав шум, Тед Граймс выпрямился на своем посту. Судя по голосам, к нему приближались трое, но Мэддена среди них не было. Если только он не шел молча.
Зато там была собака.
Граймс всегда гордился своим умением охотника полностью сливаться с окружающей обстановкой, становясь невидимым для людей и большинства животных. Для этого было достаточно не шевелиться и не глядеть на жертву, поскольку какое-то шестое чувство всегда предупреждало ее о том, что за ней наблюдают. Однако Граймс вовсе не был уверен, что эта уловка сработает с собакой. Хорошо еще, что ветер дул со стороны идущих. Если он не будет двигаться, не будет смотреть на них…
— Я все еще думаю, что нам не следовало оставлять его одного, — послышался женский голос.
— Хочешь понести его на себе? — насмешливо отозвался другой голос, тоже женский.
— Нет…
Граймс чуть не выдал себя. Они говорили о Мэддене! Если они что-то сделали с ним, лишив Теда заслуженного права мести, он перестреляет их одного за другим…
Глаза Граймса уже привыкли к темноте, так что для него не составило особого труда разглядеть незнакомцев.