Ти-Джей почувствовала, как слезы подступают к глазам. Это происходило всякий раз, стоило ей лишь вспомнить любимого красавца Огонька. Мама в таких случаях говорила: «Ты умеешь только жалеть себя вместо того, чтобы смело встретить сложности жизни и начать с ними бороться». Но причин жалеть себя у Ти-Джей накопилось предостаточно.
Царап-царап!
Этот звук насторожил девочку, отвлекая ее от грустных мыслей. Она вытерла слезы рукавом и уставилась на стену. Как жаль, что она не обладала рентгеновским зрением своего кота Оскара! Ведь именно сейчас ей показалось, что за стеной зазвучали настоящие человеческие голоса. Правда, на этот раз ей почему-то стало неинтересно слушать их. Она испытывала только усталость и раздражение. Вот почему Ти-Джей уже подняла руку и сжала кулак, готовясь постучаться в стену, как вдруг застыла…
В этот миг произошло нечто невероятное. Маленькая часть плинтуса открылась, словно крохотная дверца, и оттуда пролился лучик света. В этом «дверном проеме» появилась миниатюрная девочка, которая тут же оглянулась назад. В одной руке она держала рюкзачок и была одета в джинсовую курточку поверх футболки и коротенькую юбочку в красно-черную клетку, а обута в черные тупоносые туфли. Волосы ее сияли, как голубая неоновая вывеска. Такого цвета бывают молнии в грозовую ночь.
Когда девочка выпрямилась, она оказалась ростом сантиметров в пятнадцать, не больше.
— Я не такая! — злобно крикнула она кому-то там, за стеной. — И не хочу такой становиться. И никогда не буду, а вы меня не остановите!
— Тетти Вуд, немедленно вернись! — воскликнул кто-то.
— Кстати, меня зовут не Тетти! — огрызнулась крошечная девочка.
Она сделала еще один шаг вперед и со злостью захлопнула за собой дверцу в плинтусе.
В спальне стало темно. Ти-Джей быстро заморгала и подумала:
Итак, я заснула. Я сплю, и мне снится, что игрушки могут существовать в реальной жизни. Потому что именно так и выглядит эта девочка. Как игрушка.
Но глаза Ти-Джей быстро привыкли к темноте, а крошечная девочка оставалась на месте. Она, похоже, сама ждала, когда сориентируется в комнате, и вдруг обнаружила, что находится здесь не одна.
— Вот черт! — воскликнула она. — Только не надо в меня бросаться тапками, хлопать мухобойкой и размазывать по стенке!
Тут Ти-Джей вспомнила, что до сих пор держит грозный кулак в воздухе. С тех пор, как решилась постучать в стену.
— А я почему-то подумала, что там мыши, — призналась она, опуская руку.
— Неужели я похожа на мышь?
— Конечно, нет. Но когда я в первый раз услышала…
Тут Ти-Джей поняла, что слова застряли у нее в горле. Она почувствовала себя полной дурочкой. Впрочем, так глупо девочка часто ощущала себя с тех пор, как они переехали сюда с фермы. Хотя что же тут странного? С людьми всегда происходит нечто подобное, когда они нервничают или боятся чего-нибудь. Во всяком случае так утверждал ее отец. Но сейчас-то ей чего бояться? Ее незваная гостья с нахальным взглядом была в сто раз меньше ее самой.
И к тому же они находились в спальне, которая по праву принадлежала Ти-Джей.
— А как тебя зовут на самом деле? — поинтересовалась она.
Кажется, вопрос прозвучал довольно вежливо. Во всяком случае лучше, чем: «Да кто ты такая вообще?» или: «И что ты тут делаешь?!»
— Элизабет.
— Но те, кто кричал оттуда…
— Мои надоедливые родители.
— Да… Так вот, они считают, что ты — Тетти.
— Это всего лишь глупое прозвище. Причем придумали они его сами. Меня зовут Элизабет.
— А меня — Тара Джейн Мур, но почти все называют меня Ти-Джей. — Она выждала пару секунд и добавила: — А мне нравятся прозвища.
— Кому что, — фыркнула Элизабет.
Она бросила рюкзачок на пол и, встав в позу «руки в боки», с вызовом взглянула на хозяйку спальни:
— А с тобой-то что произошло?
— Не поняла…
— Что ж тут непонятного?
— О чем ты меня спрашиваешь?
Элизабет махнула своей крошечной ручкой:
— С какой радости ты спишь на полу, имея такую роскошную кровать?
— Мне было интересно узнать, что за звуки раздаются за стеной…
Элизабет расхохоталась:
— Это тоже они! Понимаешь, они постоянно волнуются об одном и том же: «Не позволяй себя видеть! Прячься получше!» А выходит все наоборот: как раз их вопли и привлекают внимание.
— Ты имеешь в виду родителей?
— Конечно. У них тысяча своих законов и правил, и они пытаются все это вдолбить в меня с пеленок.
Ти-Джей понимающе кивнула. Уж ей ли не знать, что такое строгие родители! Они, например, могут запросто лишить тебя любимой лошади, переехать в противные новостройки и после всего этого считать, будто осчастливили тебя.
Ти-Джей повнимательнее пригляделась к Элизабет:
— Значит, у тебя есть крылья? — поинтересовалась она.
— А ты их видишь?
— Нет. Но я подумала, может быть, они сложены у тебя там, под курточкой.
— А почему у меня вообще должны быть крылья?
— Разве ты не фея?
— Конечно, нет. Я малявка.
__ Ну, это я сразу поняла.
— Нет. Малявка — это то, кем я являюсь. Ну, как если бы ты сама про себя сказала, что ты — человек.
— Никто так не говорит. Зачем? Правда, если ты человек-слон, об этом стоит заявить.
— Может быть. — Элизабет смешно наклонила голову и стала похожа на крохотную птичку. — Значит, ты совершенно спокойно относишься к тому, что в твоей спальне вот так неожиданно появилась маленькая личность?
— Конечно. То есть все это очень странно. Нереально, я бы сказала. Но я уже ничему не удивляюсь. Сама не знаю почему.
Элизабет кивнула:
— А родители приходят в ужас, представляя, что кто-то узнает о нашем существовании. Мне всегда казалось, что в этом ничего страшного нет. Подумаешь, делов-то! И чего раздувать шумиху?
— Шумиху? Вообще-то можно было бы, — задумчиво произнесла Ти-Джей.
— Это как?
— Сама подумай. Если бы кто-то узнал о вас, об этом тут же начали бы писать во всех газетах.
— Вот здорово! Я бы не отказалась от пятнадцати минут славы. Смотри, мир, и трепещи: это я!
— Нет, так не получится. Я думаю, что тебя, скорее всего, поместили бы в террариум в какую-нибудь научную лабораторию и начали изучать. А все остальные люди принялись бы отрывать в квартирах плинтусы и искать таких же, как ты. — Она немного помолчала и добавила: — А у тебя там дом, что ли?