Я спускаюсь с последней ступеньки и оказываюсь среди таких же созданий, как и я (имеется в виду мой рост). Те же, кто вырос с метр и больше, вряд ли впишутся в эту секцию рынка. Я встречаю тут очень странных существ, ростом вполовину меньше моего. Одни из них с крыльями, другие — без. Внешне они похожи на малявок, но только ниже меня, а я никогда не считалась высокой. Есть тут и другие посетители, напоминающие людей, но описать их будет сложновато. Некоторые выглядят так, будто сделаны из палочек и мха, другие имеют части тела зверей, птиц и даже насекомых.
Это не то чтобы дико. Это супердико и никаким определениям не подлежит.
Я уже говорила, что попала на ярус, предназначенный для малявок и им подобных. Уровень, расположенный под ним, отведен для существ больших размеров. Некоторые из них своим видом напоминают людей и, как мне показалось, эльфов. Но остальных даже отдаленно c людьми сравнить нельзя. Можно подумать, что передо мной положили сказочную книгу-атлас волшебных персонажей. Тут есть гномы и хобгоблины, эльфы, феи-козлоноги, полумухи-полулюди, объевшиеся тортами с праздничных столов, и всегда злобные, но ныне спокойные — перемирие все-таки! — таинственные подземные полуадвокаты. Я наклоняюсь вниз, чтобы разглядеть их всех — а тут их очень много! — и у меня начинает кружиться голова от их беспорядочного передвижения. Но тут взгляд мой устремляется еще ниже, и все внутри замирает. Я не могу поверить собственным глазам.
Нижний этаж, тот самый, где располагались бы рельсы, будь это до сих пор функционирующая станция подземки, занят существами столь огромными, что мне удастся рассмотреть их лишь благодаря отдаленному местоположению. Там гордо шествуют огры, тролли, великаны и даже одна прямостоящая свинья с рогами в окружении двух разумных енотов. Если бы я очутилась рядом с ними, то выглядела бы не крупней среднестатистического постельного клопа.
Верзилы кажутся гигантами по сравнению с малявками. Но эти существа, разгуливающие по нижнему этажу, настолько велики, что у меня не хватает слов для описания их размеров.
Я отворачиваюсь от них и переключаю внимание на других посетителей рынка. А их тут такое множество и разнообразие! Источник света, который помог мне спуститься, остается невидимым. Когда я разглядываю пришедших сюда, мой разум отказывается воспринимать их причудливые формы. Я не понимаю и половины того, что вижу здесь.
Я пытаюсь включаться постепенно и воспринимать все понемножечку. Есть тут и то, что для меня постижимо. Это овощи и фрукты, это всевозможные напитки, книги, выпечка, одежда, благовония, сушеные лечебные травы и цветы. Я замечаю сверкающие драгоценности, скорее всего, сделанные из стекляшек, ткани, и прочую ерунду, которой здесь торгуют. Тут можно найти и никому не нужный хлам, например, мотки старой проволоки и пружины из часов, а в воздухе витает аромат вкусной еды, напитков, благовоний и еще табака.
Но, кроме всего, что я уже перечислила, здесь есть и такие предметы, смысл которых мне непонятен. Это маленькие стеклянные шары, наподобие воздушных, но только заполненные жидкостями. Или кабинка, где на продажу выставлена самая обыкновенная пыль. Хотя, возможно, она кажется обычной пылью лишь на первый взгляд.
Но больше всего меня зачаровывают маленькие человечки и крылатые существа, порхающие вокруг них. Два верхних яруса опоясывают пропасть, но большинство покупателей не утруждает себя тем, чтобы обходить ее. Они перелетают с места на место, куда только им заблагорассудится. Некоторые из них забавы ради умудряются при этом выписывать в воздухе кульбиты и пируэты.
Музыканты (а среди них, как среди покупателей и продавцов, встречаются самые разные волшебные существа) располагаются между палатками так, что их музыка не сливается и мелодии не смешиваются одна с другой. Возможно, это место заколдованное. Например, я прекрасно слышу песню, которую исполняет музыкант на лютне рядом со мной, и ее не заглушает шумный современный рок-ансамбль электроинструментов, находящийся неподалеку. Ансамбль играет на совесть, и все те, кто находится в непосредственной близости от него, от души подпевают и пляшут.
Вот еще одна причина, почему я чувствую себя здесь не в своей тарелке.
Мина сказала мне, что я должна довериться своему чутью. Но здесь, как оказалось, вовсе не в одном-единственном месте торгуют свежевыпеченными булочками, плюшками и ватрушками.
Я облокачиваюсь на балюстраду и наблюдаю за порхающими существами, пока ко мне не подходит одна старушка. У нее добрые глаза и приятная улыбка на сморщенном лице. Ее седые волосы заплетены в тоненькую косичку, а сама она одета в длинное парчовое платье с кружевами.
— Не хочешь ли приобрести крылышки, дорогуша? — осведомляется она. — У Тетушки Фиалки найдутся крылья всех фасонов и размеров, а о цене мы с тобой всегда договоримся.
А ведь я спустилась сюда именно из-за крыльев! Вернее, мне хотелось бы превратиться в птичку, а потом еще иметь возможность снова превращаться в малявку. Мне кажется, что это вполне реально. Тут можно все.
Но я вспоминаю слова Мины, которая разрешила мне общаться только с Крысоловом и больше ни с кем.
— Простите, — вежливо отвечаю я пожилой даме. — Только не сегодня. У меня нет с собой денег.
— Ой! Ну, кто же тебе говорит про деньги? Тетушке Фиалке просто очень приятно видеть людей счастливыми.
Она почему-то говорит о себе в третьем лице, а у меня в памяти вновь всплывают наставления Мины:
Ничего не бери бесплатно. В волшебстве ничего не бывает задаром. Все чего-то стоит, просто цена может быть хорошо замаскирована.
— Мне ничего не нужно, — отвечаю я, вспомнив, что при любых обстоятельствах нужно оставаться вежливой, и добавляю: — Хотя ваше предложение, конечно же, на удивление щедрое.
Тетушка Фиалка задумчиво качает головой:
— Мы могли бы с тобой совершить некий обмен. Тетушке Фиалке очень нравятся такие сделки. Я бы с радостью отдала тебе пару крыльев, скажем… за локон твоих чудесных голубых волос. Это не очень дорого, как ты считаешь? Дорого? Тогда глоток воздуха, что ты вдохнула легкими.
Она достает откуда-то приготовленную заранее бутылочку:
— Только выдохни вот сюда, и тебе больше не придется ни о чем беспокоиться.
В голове снова ясно звучит предупреждающий голос Мины: «Никогда, помни, — никогда! — и никому не отдавай часть себя самой. Ни локон своих волос, ни обрезок ноготка, ни капельку слюны или даже мочи».
Я помню, что глупо захихикала, когда она мне все это рассказывала, но только лицо у Мины при этом оставалось абсолютно серьезным.
«И никогда не давай своего слова никому из посторонних, Элизабет, потому что обещание для волшебниц равноценно монете».
— Честно говоря, — сообщаю я тетушке Фиалке, — я пришла на рынок не за тем, чтобы что-то приобретать. Я просто осматриваюсь.
Она хмурится, и черты ее лица тут же начинают меняться. Добрые глаза становятся черными и очень злыми.