Лишь две лодки вновь повернули к кораблю. Прочие, слепо уповая на невозможное чудо, курс не меняли, гребли, рвались в пар. А пар продвигался к ним навстречу. И вместе с порывом горячего сухого ветра до корабля докатилось отдаленное шипение, будто из разорванного пневмопровода…
Домена Клаустон более не существовало. Как не существовало всего сюзерената Тоурант. Да и всего Атара…
– Вот и конец. Быстро. Не успеем, – раздельно и бесстрастно, словно методично посылал пулю за пулей в чей-то затылок, проговорил Рошаль.
– Одно радует, – мрачно сказал Сварог, отпуская трос ставшего бесполезным катера, – что раньше смерти не помрем.
…В общем, и второй тайм был сыгран с не менее разгромным счетом, а в запасе у них еще оставалось время. Сколько неизвестно, волнение на море усилилось, «Адмирала» раскачивало, как щепу, однако и только: с тревогой ожидаемых Сварогом цунами и исполинских водоворотов пока не наблюдалось. Даже удивительно, тьфу-тьфу-тьфу… Успевший взойти на корабль тоурантский десант, человек сто, взял под контроль всю верхнюю палубу и выходы на нее. План корабля – вид сверху, вид сбоку и в продольном разрезе – особо старательно искать не пришлось: тот висел над столом в адмиральском салоне, прикрытый плотной занавесочкой. Занавесочку сорвали, план вынесли наружу и расстелили прямиком на металлической палубе, борясь с ветром, стремящимся вырвать бумагу из рук и унести в темноту. Десять невыносимо долго тянущихся минут ушло на отработку деталей операции; суб-генерал, даром что сухопутная крыса, мигом разобрался в паутине коридоров, трапов и внутренних помещений броненосца и теперь на скорую руку распределял основные направления удара между отрядами тоурантцев. Олес, перепоручив стеречь пленных вновь прибывшим, с перевязанным бедром стоял рядом и давал неожиданно дельные советы по тактике боя в ограниченном пространстве. Ну да, ну да, редкий наследник трона не интересуется военным делом…
Феерическая это была картина, надо заметить, не хуже, чем плюмажи на фоне главного калибра. На пустынной палубе, как снегом заваленной серым невесомым пеплом, почти в полной темноте, изредка прорежаемой сполохами со стороны издыхающего континента, тесной толпой стояли хмурые небритые мужики плечом к плечу со своими боевыми подругами и внимали отрывистым репликам отставного генерала. Ни дать ни взять – повстанцы Фиделя перед решительным боем, блин. Хотя женщина на корабле – это, конечно, не дело, но тут уж ничего не попишешь…
Сварог несколько секунд полюбовался на повстанцев, ободряюще подмигнул стоящей среди них Клади и поспешил в ходовую рубку. Как ни хотелось десантному майору самому принять непосредственное участие в зачистке – а ведь способности ларов, заметим без ложной скромности, стоят целого отряда захватчиков, – но у бравого командира есть и другие немаловажные дела… А эти справятся.
Должны справиться. Волна народного гнева, как нас учит история – это вам, господа хорошие, не хухры-мухры. Особенно если этот самый народ только что стал свидетелем массовой гибели четырех тысяч человек – своих друзей, родителей и детей. Особенно если в их гибели виноват экипаж «Адмирала».
Итак, Рошаль остался в адмиральском салоне, чтобы вплотную заняться пленными, Пэвер и раненый Олес с палубы руководят операцией, Чуба в ипостаси волка-разведчика крадется по внутренним помещениям и отсекам, в авангарде боевых отрядов, высматривая, вынюхивая и по возможности бесшумно устраняя опасность, следом Клади под прикрытием вооруженных тоуранцев посылает направо и налево мыслеимпульсы о том, что, мол, все хорошо, мы свои, нас бояться не надо, поэтому грабли кверху и лицом к стене… Никого не забыли? Вроде никого. Что ж, цели поставлены, задачи определены. За работу, товарищи.
А командир пока займется своим делом.
В рубке, освещенной вездесущими «китайскими» фонариками, было тихо и было уже прибрано – по распоряжению сына дожа двое расторопных мальчишек выволокли трупы вахтенных на палубу, присыпали лужицы крови пеплом и теперь с обожанием смотрели на Сварога, ожидая дальнейших приказаний. (Покойников, судя по всему, они не боялись ни капли. И не того навидались, судя по всему, в последние дни перед наступлением Тьмы…) Он мельком огляделся. Штурвал, на переборках – какие-то приборы, напоминающие барометры, циферблаты в медных, украшенных завитушками корпусах, штурманский стол с рулонами карт, уже знакомый Сварогу компас, стрелки, деления, непонятные пояснительные надписи… Лады, будем разбираться.
Стряхнув с плеч проклятущий пепел и мимолетно потрепав гаврошей по головам, Сварог шагнул к скромно застывшему в уголке матросику в робе. Матросик был бледен – не иначе устал, бедолага, стоять навытяжку с закинутыми на затылок руками. Но ничего, к своему величайшему сожалению, поделать с этим не мог: ему в грудь внимательно и недвусмысленно смотрело дуло внушительного пистоля. Пистоль держала обеими руками хрупкая симпатичная девчонка лет пятнадцати в изодранных бриджах, и в ее взгляде даже близорукий запросто прочитал бы, что она, в случае чего, нажмет на курок без малейших колебаний и раздумий. Ну а про то, что пистоль не заряжен, матросику, увы, знать не полагалось.
Сварог встал перед гидернийцем и неторопливо, смакуя, оглядел с головы до ног – напустив на себя брезгливый вид отца-командира, распекающего доставленного пред его ясны очи прямиком из комендатуры похмельного солдата. Спросил кратко:
– Рулевой?
Матросик часто закивал. Не нужно быть психологом, чтобы понять: у бедняги до сих пор перед глазами стоит стремительная клыкастая смерть, вихрем промчавшаяся по рубке… Молодец Чуба. Быстро поняла, что рулевого трогать не надо. И наверняка, для пущего эффекта вновь оборотясь женщиной, еще и дружески посоветовала рулевому рубку не покидать, ждать дальнейших распоряжений – иначе матросик давно бы уже сиганул за борт с перепугу…
– Имя?
– Старший матрос Д-дикс, мастер капитан…
Поняв, что теперь и без нее разберутся, соплюшка тихонько отошла к ребятам. А Сварог хищно улыбнулся. С офицером было бы разговаривать не в пример тяжелее.
– Правильно мыслишь, рулевой Дикс. Отныне я – твой капитан. Времени на разговоры у нас мало, так что я буду краток. Объясняю. «Адмирал Фраст» захвачен ударной группой Антигидернийской коалиции «Руки прочь от Граматара». Шторм-капитан Ксэнг мертв, высшие офицеры мертвы, личный состав броненосца перешел на мою сторону. Те, кто не перешел, – опять же мертвы. Кораблем отныне командую я: шторм-капитан Сварог. Это ясно?
Лихорадочные кивки. Сварог продолжал отрывисто и напористо, развивая наступление и не давая пленнику ни секунды передышки:
– Опусти руки, рулевой. Вот так. Дальше. Скрывать не стану: среди трех тысяч моих бойцов, что сейчас находятся на борту «Адмирала», есть колдуны, маги и представители нечистой силы – с последними ты уже имел удовольствие познакомиться. Есть и люди, великолепно разбирающиеся в морском деле. Однако. На то, чтобы изучить управление гидернийским кораблем досконально, потребуется время. А времени, как я уже говорил, мало. Сам видишь, что на берегу творится. А пленных мы не берем, вот такое вот несчастье. Стало быть, рулевой Дикс, у тебя есть два пути: или отказаться выполнять мои приказы и шагнуть за борт – или…