— Конечно. Договорились. Своих координат я тебе, понятное дело, не дам, поэтому делаем так. В любой крупной газете помещаешь в отделе частных объявлений текст следующего содержания: «Олежка, милый, ты совсем меня позабыл. Я жду тебя каждый час. Твоя…»
— Марфа, — хмыкает мой новоиспеченный ценный агент. — Для конспирации.
— Лучше, все-таки как-нибудь попроще, Лиза, например.
— Ну Лиза, так Лиза. Прямо Конан Дойль какой-то. И много в газетах таких объявлений?
— Хватает.
— Друзья мои, — басит Валера, — я жутко извиняюсь, но вот тот парень в краповом берете, который сейчас вылезает из черной «Волги», это не Сухорук?
— Черт возьми! Он самый! За работу! — Взгляд на часы. Без десяти минут. — Нонна, ровно в пять приведи вон того бойца сюда. Понятно? Старайся при этом держаться лицом к зданию, чтобы тебя не срисовали с вон той машины.
— Слушаюсь, мой генерал, — выпячивая грудь вперед, козыряет она.
— Вперед, госпожа…
— Лейтенант медицинской службы, — с какой-то грустью в голосе произносит она.
— Тем более, господин поручик, Родина ждет от тебя подвига.
— А ты?
— А я жду тебя. Принеси мне победу!
Мы с Валерой занимаем место у окна. Сухорук, озираясь по сторонам, топчется на площади, ожидая моего появления. Черная «Волга», отъехав в сторону, останавливается у обочины. Так оно и есть. Хвостатый сержант попался, черт бы его побрал. Ну, тем хуже для него.
Нонна выходит из думы, словно адмиральская яхта на Кронштадтский рейд. Миновав Сухорука, она разворачивается спиной к сидящим в машине наблюдателям и обращается к нему с резонным вопросом: а не он ли такой-то? Оказывается, он. Радость-то какая! Тогда на вашу персону, господин младший сержант, заготовлен пропуск. Будьте любезны подняться, сударь, вас ждут.
Минутная заминка. Неужели такой вариант не рассматривался? Ай-ай-ай! Это зря. Непредусмотрительно. Наконец, удаль молодецкая берет верх над разумным опасением. Может, ему кажется, что многолюдство, царящее в этом священном вертепе, предохраняет его от грядущих неприятностей? Здесь армейскими навыками не обойдешься, здесь кое-что другое нужно. У тайной войны свои законы, и первый из них гласит: «Если ты почувствовал себя в полной безопасности, слазь с бочки. Цена тебе, как разведчику — ноль. Ниже ноля».
Сухорук неуверенно оглядывается назад, но, видимо приняв твердое решение, направляется к входу. О’кей, сработало!
Я приоткрываю дверь настолько, чтобы табличка на ней не была видна из коридора. Незачем памяти нашего подопечного цепляться за лишние детали. Черт побери, Георгий Олегович, поверили бы вы мне на слово, не пришлось бы весь этот огород городить. Теперь уж не обессудьте, сами виноваты.
Я сажусь напротив двери в ожидании долгожданного посетителя, Валера продолжает контролировать улицу.
— Так. Какой-то крендель выскочил из машины. Лет сорок пять, может, чуть больше. Сунулся в подъезд. Нет, не вышло! Надо же, не ожидал. Странно. Любительство какое-то. Возвращается. Недоволен, страшно.
— Валера, — командую я, — клиент сейчас появится. Займи место.
— Не боись. Сработаем.
А вот и наш долгожданный. Чуть уменьшаю звук музыкального центра. Не обязательно так громыхать, когда хочешь, чтобы тебя слышали.
— Здравия желаю, товарищ майор.
— Здравствуйте, Георгий. Проходите.
Сухорук делает три шага. Дверь за его спиной захлопывается. Ловушка сработала. Большой палец майора Пластуна втыкается в горло младшего сержанта, чуть левее кадыка. Глаза у Георгия расширяются и он, не охнув, опускается на пол. Все. Спекся.
— Послушайте меня, Георгий Олегович, и постарайтесь не перебивать, — начинаю вещать я. Боюсь, что подобное действие вряд ли входит в ближайшие планы моего собеседника, но тем или тому, кто сидит в «Волге» об этом ничего не известно.
Валера наклоняется над телом и начинает расстегивать китель пострадавшего. Вот и микрофон. Нехорошо, Георгий Олегович, ай как нехорошо.
Нонна мягко отстраняет Пластуна. Без дилетантов обойдемся. Ее руки летают над жертвой со скоростью неимоверной. Воистину, дело мастера боится. Аккуратно складываю форму в дипломат. Она ещё пригодится. Одевание проистекает немного медленнее. Натягивать брюки и рубашку на тулово, не проявляющее видимых признаков жизни, довольно затруднительно. Все это время я продолжаю перед микрофоном страстный монолог о международном положении, предназначенный для весьма ограниченного круга слушателей.
Валера поднимает руку вверх и сводит вместе большой и указательный пальцы. Готово! Теперь детали и аксессуары. Ходунок на грудь. Младший сержант исчезает, на его месте появляется никому не ведомый журналист. Теперь, как говаривал Майк Тайсон, «займемся лицом». Такая короткая стрижка нас не устраивает. Это не армия, чтобы щеголять полубоксом а-ля слегка обросшая боксерская перчатка и выбритыми висками. Надеваем паричок. А ничего, славно. Но без бороды и усов образ, пожалуй, будет неполным. Валера подхватывает Сухорука под мышки и усаживает на диван. Нонна придерживает голову пострадавшего, мой добрый друг с вдохновением заправского маэстро проводит сеанс художественной аппликации. Не дай бог приклеить криво. Это уж позору не оберешься. Шприц. Начинать беседу с дозы лизегриновой кислоты, конечно, не лучшее, что можно придумать, но что поделать, нельзя играть во взрослые игры и не ожидать при этом неизбежно возникающих неприятностей. Ну ничего, ЛСД физиологического привыкания не дает, а перспектива тащить на себе находящегося в отключке журналиста к служебному выходу никак не входит в наши планы. Ноги больной должен передвигать сам. Нашатырь. Голова Георгия болезненно дергается от гнусного зловония, разносящегося из откупоренного флакона. Его глаза открываются. В них предутренняя муть и полное отсутствие мысли. Теперь видеокамеру в руку — и на выход. До встречи, Георгий Олегович.
Я продолжаю болтать ещё минут пятнадцать. Полагаю, моя речь уже порядком утомила слушателей, но от окончательного оплавления мозгов их спасает мигание неонки на циферблате моих часов. Валерин «BMW» благополучно покинул поле боя. Финита ля комедия.
— Теперь прощайте. — Я неожиданно прерываю речь на этой трагической ноте. До того момента, как поднимется переполох, есть ещё несколько минут. Выхожу из комнаты. Кроме бряцающей музыки ничего больше не свидетельствует о нашем присутствии. Пальчики, ещё во время разговора с неизвестными, я тщательно вытер платком, других следов нет. Следующая точка моего маршрута — ватерклозет. Микрофон летит в унитаз. Вслед ему устремляется поток воды. Счастливо оставаться, господа. А мне, пожалуй, пора.
Нонна встречает меня в коридоре, почти у самой лестницы.
— Все в порядке, мой генерал. Груз доставлен по указанному адресу, — браво рапортует она.
— Благодарю за службу. — Я подхватываю её псевдоармейскую манеру изъясняться и продолжаю в том же духе. — Родина вас не забудет!