Ворота с лязгом начали откатываться в сторону. Странник выжал газ, шепча под нос строки, наиболее соответствующие его настроению: «Спускайте псов войны!»
«Максима Умнику отдавать нельзя. Необходимо его опередить». Он остановил машину у крыльца и направился в специальную палату, отведённую для Тоота.
— Энц генерал, — доложил дежурный по этажу, — ротмистр Тоот на данный момент в палате отсутствует.
— А где присутствует? — спросил шеф контрразведки.
— Совершает вечернюю прогулку в парке, — преданно глядя на высокое начальство, отбарабанил медбрат. — Прикажете вызвать сопровождение?
— Сам найду, — отмахнулся Странник.
Старый больничный парк, на счастье не тронутый охотниками на хонтийских шпионов, радовал прохладой даже в самый жаркий день. Вблизи корпусов прогуливались выздоравливающие, подальше, в кокетливых беседках, оставшихся ещё с имперских времён, в тиши виноградных лоз скрывались от любопытных глаз влюблённые парочки. Руководство госпиталя на подобные вольности глядело сквозь пальцы, ибо ничто так не способствовало выздоровлению, как горячащие кровь нежные чувства.
Хорошо зная манеру ротмистра, Странник готов был поклясться, что Тоот выбрал самый глухой угол и уединённую беседку. Прикинув, куда бы направился сам, пользуясь такими критериями, Странник двинулся на поиски. Внимание его привлекло большое количество мундиров на аллеях. Военные о чём-то оживленно переговаривались, размахивая руками, не обращая внимания на человека, не похожего ни на врача, ни на пациента. Он прошёл две беседки с влюблёнными, прежде чем обнаружил ротмистра. Неподалёку от третьей беседки Странник почувствовал на себе взгляд — столь тяжёлый и давящий, словно он сам глядел на себя со стороны. Нащупав рукоять пистолета, контрразведчик медленно обернулся. От ограды, в просвете между кустами, на него смотрела огромная чёрная голова, очень похожая на собачью, но значительно крупнее, с недобрым испытующим взглядом круглых, по-человечьи умных глаз.
«Собака Баскервилей», — прошептал Странник, вспоминая об откушенных головах муниципальных стражников. Чудовище не проявляло ни малейшей агрессии. Оно просто глядело, пожалуй, даже как-то печально. Странник, не делая резких движений, вытащил руки из карманов и развёл их, демонстрируя, что не хочет причинить зло. Из беседки слышались тихие голоса и, как показалось Страннику, женские всхлипы.
— Что там ещё такое? — пробормотал он.
Упырь поднялся и, точно растворившись в воздухе, скрылся из виду. Шеф предупредительно кашлянул.
— Кого тут носит? — раздался из беседки резкий окрик Тоота.
— Знакомого.
Ротмистр обескураженно выглянул, застегивая верхнюю пуговку кителя и поправляя берет.
— Энц генерал? Мне сказали, вы уехали.
— Уже вернулся. А ты-то чего при форме?
Тоот растерянно поглядел на шефа:
— Энц генерал, полчаса назад в комендатуру прибыл секретный циркуляр о начале мобилизации. Все отпуска прекращены, офицерам и солдатам надлежит срочно прибыть в часть. Война.
— Массаракш, — процедил Странник и вспомнил, как улыбался Барон, пожимая ему руку. С таким чувством, будто нет для него большего счастья, чем стиснуть своими тисками его ладонь. «Недобрый знак — принять решение о мобилизации без меня. Очень недобрый знак». — Да, война, — досадливо подтвердил он. — И ты, и я знали, что она скоро начнётся. Теперь от нас зависит, чтобы она поскорее закончилась. А потому, энц ротмистр, ни в какую часть вы не возвращаетесь.
— Правда? — Из беседки, хватая Атра за плечи, выскочила Юна.
— Правда, — подтвердил генерал. — Для вас, Тоот, будет отдельное задание. Помните того горца с Голубой Змеи?
— Так точно, я вам докладывал… Он нынче в Боевом Легионе, в Стальной Когорте.
— Он уже не в Стальной Когорте и не в Боевом Легионе. Но если я правильно понимаю обстановку, скоро окажется на фронте. — Странник поглядел на девушку: — Ступайте. Ваш герой ещё придёт с вами попрощаться. Так вот, — провожая взглядом уходящую к корпусам госпиталя Юну, закончил контрразведчик, — ваша задача будет найти Мака Сима и обеспечить его доставку в столицу целым и невредимым. При необходимости можете снять с фронта любую часть. Особо присмотритесь к штрафным. При отказе командира повиноваться, расстреливайте на месте. И помните, этот Мак Сим может быть очень опасным. Почти как я.
— Вас понял, энц генерал.
— Действуйте, ротмистр.
Тоот, прикрыв глаза, сидел на командирском месте бронированной «Куницы». Перед ним опять неотвязным кошмаром вставало поле, покрытое горящим танковым хламом: старье, неизвестно как сохранившееся на складах и теперь брошенное первой охапкой дров в топку войны. Нелепые железные сундуки с развороченной бронёй, со свёрнутыми носами орудийных башен, распластанными гусеницами, полыхали, чадя, всё больше и больше затягивая равнину густым вонючим дымом. Кое-где возле танков валялись трупы в однообразных серых с белой полосой мундирах штрафников Вспомогательного корпуса.
«Неужели он тут? — думал ротмистр, с содроганием глядя на картину бестолкового, беспощадного смертоубийства. — Как же его здесь искать? Да и возможно ли найти кого-либо в этой мясорубке?»
Мимо, вращая сетчатой конструкцией антенны, прокатила передвижная установка излучателя. Тоот отодвинулся, погрузил руки в шерсть упыря, ища у него защиты и спасения. Дрым что-то проворчал и оскалил клыки.
— Отступать надо, — тихо проговорил Вал Грас. — Там впереди ядерный фугас бабахнул. Это фарлонгов на двадцать мёртвой земли. И нам бы дезактивацию скорее пройти.
— Да, надо, — согласился ротмистр и в этот миг увидел его. Мак Сим шёл, как оглушённый, не понимая и не видя ничего впереди.
— Это он! — выкрикнул Тоот, распахивая дверцу. — Скорее помогите мне! Рядовой Сим!
Услышав знакомый голос, странный горец перевёл невидящий взгляд на ротмистра, скривился в презрительной гримасе и рухнул без чувств.
Это было три месяца назад. Всего три месяца. Но поле с горящими танками преследовало его, стоило лишь закрыть глаза.
Из динамиков, прикрученных к столбам вдоль улицы, неслась бравурная музыка и восторженный голос диктора, вещавшего с мужественной хрипотцой:
— …В этой краткой войне ещё и ещё раз продемонстрирована перед всем миром бесконечная мудрость Неизвестных Отцов. Теперь это военная мудрость…
В броню постучали. Тоот открыл глаза и распахнул дверцу.
— Ба! Чачу, и ты здесь?
— Бригадир Чачу! — расплываясь в улыбке-оскале на тёмном горелом лице, не сказал — продекламировал старый знакомец. — Я вижу, ты уже полковник. И Пламенеющий Крест с золотыми мечами.
— Есть такое дело.
— А здесь чего делаешь? — поинтересовался бригадир.