– Дорогие гости! – поигрывая перначом, заговорил всадник, старательно улыбаясь. – Я, городской голова славного града Харитиева, Ладимир Гудило, приветствую вас у этих древних ворот, где мы рады видеть всякого, кто идет к нам с добрыми вестями!
– Да здравствует король Вадим I Злой Бодун! – раздалось со стены. – В Субурбании единой мы вовек непобедимы!
– А ну, цыть! – обернувшись назад, грозно рыкнул Гудило и вновь обратился к нам с прежним благостным видом. – Уж как мы рады вам, так это ж никто вам так не рад! Это ж вы к нам небось из самой столицы?! Такая-то честь нам, и в такую даль! Притомились небось с дороги! Так вы уж отведайте нашего хлеба-соли, ну и чего поболе! В общем, чтоб вы были так довольны нами, как мы вами. А там как раз в новой силе да за новые дела! Небось во всех краях Субурбании вас уже заждались! А только, где б вам ни радовались, а нигде вам так не рады, как у нас! Милости просим, гости дорогие!
– Слышь, Клин, – наклонился ко мне Вадим. – По-моему, этот орел решил накрыть нам поляну и типа сбагрить без лишних понтов.
– По-моему, тоже, – согласился я шепотом. – Но отдохнуть, поесть и вымыться с дороги нам не помешает. А там разберемся, по обстоятельствам.
Обещанный городским головой пир не обманул наших ожиданий. Лакеи, затянутые в парадные ливреи, наперебой спешили угодить сидящим за столами, подкладывая то одно, то другое блюдо в не успевающие освобождаться тарелки. Обилие снеди поражало воображение: салаты, паштеты, разносолы и дичь, икра и сыры, стерлядь и балыки сменяли друг друга, как в калейдоскопе, а количество выпитого не оставляло сознанию шанса сосредоточиться на каком-либо одном вкусе.
– Ух! – наклонился ко мне Вадим Злой Бодун Ратников. – Не, ну конкретно, они тут и жрут! Слышь, а вот так, по жизни, это они в честь нас всё заколбасили, или чисто шанс трамбонуть подвернулся?
– В нашу честь, – успокоил я друга. – Чтоб мы тут не шныряли где ни попадя, как собаки непривязанные, а сидели и вкушали, пока не придет время отваливать.
– А что ж так? – огорчился Вадим и в печали опустил на стол заботливо налитый кубок. – Мы их вроде не шугали, че нас так-то гнобить? Мы ж, в натуре, не абы кто! Мы ж, типа, как там его – при… притен… претенденты.
– Это ты претендент, а мы так – группа поддержки… Но Харитиев-то – город торговый, ему что с королем, что без короля – одна забота: абы податями не мордовали да заезжали пореже.
– А! Ну, если типа так, – успокоился Злой Бодун и, потеряв интерес к этому вопросу, переключился на другой. – Слышь, а че за мужик там речь толкает, весь в золотых бляхах, точно наш бывший Бровеносец в потемках? Он тоже из этих, засоборников?
Я поглядел на пожилого осанистого харитиевца, весь торс которого, от плечей до пояса, был равномерно покрыт слоем блестящих кругляшей и звездами с целой портретной галереей, анфас и в профиль. Подняв внушительный кубок, он с солидной убежденностью предлагал выпить за тот мир и покой, которые воцарятся в землях левобережной Субурбании с приездом в Харитиев столь нарочитого мужа.
Я незаметно окликнул жующего за обе щеки знатока местного истеблишмента, Вавилу Несусветовича.
– Слышь, это что за матерый человечище там распинается?
– О, это птица весомая! – покачал головой наш путеводитель по закоулкам местной власти. – И не птица даже – медведь! До недавних пор и в радниках ходил, и Головного Призорного Уряда подурядником был. Ноне ж на покое. Имение его, Щипачи, здесь неподалеку. Народной Рати здешней наиглавнейший воевода – вот он кто таков. А по прозванию он Волына. И сынок его здесь – в Прихвостневом Уряде стольник. Весомые люди, ох какие весомые!
– И что ж – оба за нас?
– Не-а, – покачал головой урядник Нежданных Дел. – За Кукуевича. Мне тут нонче сказывали, – он понизил голос до полушепота, – что Кукуев сын слово дал, мол, как придет он к власти, так воры и душегубы при нем не переведутся.
– И что? – не понял я.
– Ну, ясное дело, что! – подивился моей дремучести толмач. – Ведь ежели, скажем, укорот злыдням да лиходеям сделать, кого же Рать Народная излавливать будет? Так недолго и самим с кистенем на дорогу идти!
– Слышь, Клин! – должно быть, забыв о недавнем своем вопросе, затормошил меня Вадим. – А мы к Сфинксу сегодня пойдем или типа завтра поутру?
Я вспомнил ночные проделки анчуток, каким-то макаром вытащивших из нашего воображения образ Сфинкса, и мне захотелось срочно подышать свежим воздухом. Я начал усиленно массировать грудную клетку, не находя, что и ответить. В чувство меня привел болезненный укол чуть выше колена. Я заглянул под стол. Подкравшийся к нам ползком грифон требовательно щелкал клювом, желая принять более активное участие в трапезе.
– Завтра, – выдохнул я и сбросил вечно голодному детенышу зажаренного цыпленка. – У, тварь ненасытная!
– А как? – поинтересовался Вадим.
– У меня есть один план, – сообщил я, еще раз кидая нежный взгляд на умильную морду Проглота. – Но для этого тебе снова придется стать главой Союза Кланов, претендентом на трон, сумасбродом и деспотом.
По поводу деспотичности и сумасбродства я мог не волноваться. Эта роль вышла у моего друга столь естественно и вдохновенно, что великий Станиславский, увидев эту блистательную игру, не преминул бы за полночь ввалиться к не менее великому Немировичу-Данченко и закричать с порога: «Верю!» Но прах обоих уже покоился в земле совсем иного мира, и некому было по достоинству оценить проникновенный талант моего друга. Впрочем, на мой вкус, выражения типа: «Я не понял! Че, в натуре, не торопимся?!» и «Команды в хрен не упираются?!» больше отдавали сержантским прошлым Вадима Ратникова, чем его нынешним, без пяти минут королевским, настоящим. Но действовали они безотказно, а кто сказал, что среднестатистический деспот не должен владеть русским командным языком?
Полагаю, визит заезжего начальства торговый город Харитиев запомнит надолго. Ближе к утру, поднявшись из-за стола, исполняющий обязанности государя Субурбании, по-модному утершись краем скатерти, объявил во всеуслышание, что желает немедля лично проинспектировать местные скотобойни и винокурни.
– Конкретно в целях благосостояния народа! – глубокомысленно пояснил собравшимся высокий гость.
Такой дикой выходки, такого внимания к нуждам подданных от претендента никто не ожидал. Какие, спрашивается, скотобойни с винокурнями, когда мяса на столах и так хватило бы на пятидневную осаду, а по винным рекам можно было пускать гондольеров на их кривобоких лодках. Но деспот, как полагается деспотам, был непреклонен, и еле держащаяся на ногах делегация отправилась по указанному маршруту ублажать не в меру народолюбивое руководство.
Признаться честно, проверяемым объектам не повезло. Они оказались втянуты нами в решение задачи, сама разрешимость которой вызывала серьезные сомнения.