— Что ж в них эдакого необычного?
— А вот извольте видеть. — Христиан Густавович открыл изрядно потертый кожаный саквояж и жестом фокусника вытащил две купюры с портретами государыни Екатерины Великой.
Лунев бегло глянул на сотенные бумажки, дожидаясь объяснений.
— На первый взгляд все кажется верным. «Катеньки» себе и «катеньки».
— На второй взгляд тоже. — На лице Снурре обозначилась победительная улыбка. — По обеим наши эксперты заявили, что они настоящие.
— Да не томите же!
— Это я приметил, — не без гордости объявил коллежский асессор. — Взгляните-ка на серии и номера.
Лунев внимательно начал рассматривать комбинации букв и цифр.
— Что за чертовщина?! — от неожиданности Платон Аристархович засунул чайную ложечку в карандашницу, сделанную из обрезанной снарядной гильзы. — Одинаковые!
— Вот именно-с! — Указательный палец Снурре уперся в одну из купюр. — Сходны как две капли воды! Отсюда следует, что у господина Шультце-старшего теперь недостатка в соответствующей бумаге и краске нет. Так что печатает он деньги, от наших абсолютно неотличимые. И вот тому подтверждение.
Полицейский чиновник достал из саквояжа запечатанную пачку сотенных банкнот.
— И не опасаетесь вы с собой такие деньжищи носить? — покачал головой Лунев.
— Отчего ж не опасаюсь, Платон Аристархович? Очень даже опасаюсь. Но если кто-то нынче решится денежки эти потратить, то пусть уж сразу на лбу напишет: «Расстреляйте меня». Ибо денег этих, — Снурре похлопал рукой по увесистой пачке, — в природе еще не существует. Если, конечно, верить докладу казначейства, а заодно и Экспедиции заготовления государственных бумаг, эту серию с марта только должны начать печатать.
— М-да, — протянул контрразведчик, — по всему видать, информация господину Шультце-старшему попадает из первых рук. Либо австрияки надеялись, что подвох не вскроется, либо полагали, что до поры до времени эти купюры отлежатся в сейфе госпожи Лаис. Ведь деньги-то привозил хозяйке Шультце-младший, а он наверняка знал, что следует пускать в ход, а с чем подождать.
— Здесь есть еще она занятная особенность, — продолжая доставать тузы из рукава, проговорил Христиан Густавович. — Как обнаружилось, в Русско-Балтийском депозитном банке у госпожи Эстер абонирован еще один сейф. Но если в первом хранились купюры лишь крупного достоинства, то в этом — пачки по десять и двадцать пять рублей.
Снурре замолчал, выжидательно глядя на контрразведчика, точно собираясь уточнить, понятна ли тому его мысль.
— Ты хочешь сказать, — медленно начал Лунев, — что мелкие деньги использовались там, где крупные могли вызвать подозрение?
— Именно так, — с ликованием объявил полицейский чиновник. — Скажем, для финансирования саботажа на военных заводах, забастовок и прочих бесчинств.
— Интересный расклад получается. — Платон Аристархович завернул сотенную купюру вкруг указательного пальца. — Чем дальше, тем больше хочу свести знакомство с господином Конрадом Шультце.
Он поглядел в окно. Там уже стемнело, лишь в Зимнем дворце кое-где горели фонари, освещающие подъезды. Следовало садиться за отчет. Конечно, за то краткое время, которое он находился в Петрограде, сделано уже было немало. Однако же имело ли это отношение к вероятному заговору против государя-императора? Да или нет? Да или нет… Какой смысл объявлять государю о раскрытии опаснейшей сети фальшивомонетчиков, когда задание его состояло совершенно в ином? И все же успех налицо, и дело следует довести до конца. Тем более куда проще объяснить соратникам, что охотишься на австрийских шпионов, а не на великосветских львов. Так оно, пожалуй, правильней.
* * *
В дверь кабинета постучали.
— Ваше высокоблагородие, разрешите доложить! — На пороге стоял неунывающий атаманец. — Заброс невода прошел успешно!
— Какого еще невода? — раздраженно поглядел на казака Лунев.
— Ну, как в сказке, помните? Первый раз закинул старик невод, второ…
— Ты можешь толком рассказывать?
— Так а я шо, молчу, что ли? Я как на телефонной станции с девушками о том, о сем потолковал, заехал в полицейское отделение узнать, нет ли вестей о нашем таинственном Ринальдо Ринальдини.
— О ком?
— Ну как же, Ринальдо Ринальдини — Черный Дракон, благородный разбойник. Как водится, погорел на бабе.
— Тьфу ты! — В сердцах бросил контрразведчик. — Запомни, того, кого мы ищем, зовут Конрад Шультце. Не Робин Гуд, не Ринальдини этот, не Роб Рой, наконец!
— Как скажете! — Сотник вытянулся в струнку, изображая на лице предписанное императором Петром идиотское выражение. — Я только доложить хотел, что следок-то вышеупомянутого имярека сыскался.
— Ну-ну, давай говори!
— Эх, то «говори», то «тьфу ты». — Холост обреченно махнул рукой. — Жизнь мотузяная. Не ценют. Разве шо по башке не бьют. В общем, так дело было: по сообщению городовых Иванкова и Кутейникова, человек, сходный по описанию с господином Шультце, на Большой Морской, неподалеку от французского посольства, взял извозчика и отбыл в неизвестном направлении.
— Все? — разочаровано произнес Лунев.
— Было бы все, стал бы я рассказывать! Городовые эти у посольства регулярно дежурят и извозчика этого знают. Отыскали его, порасспросили как следует. Я ему фотографию показал. Ее пострадавший наш среди бумаг Конрада изъял. Так вот, извозчик по фотографии клиента опознал. Говорит, точно, долго по городу с ним ездили, а потом на Литейном, у Таврического сада господин Шультце с извозчиком расплатился, даже с лихвой дал, попросил молчать и буквально растаял в тумане.
— Где это было? — скороговоркой произнес контрразведчик, напрягаясь, точно борзая, почуявшая след.
Атаманец склонился над разложенной на столе картой, отодвинул стакан с остывшим чаем и уверенно ткнул пальцем в прямую линию улицы.
— Вот тут.
Лунев устремил взгляд туда, куда указывал его помощник.
— А тут у нас что? Как интересно! Если верить карте, отсюда до Брусьева переулка едва ли полтораста саженей будет!
* * *
(Из донесения от…01.1915 г.)
…В связи с возникшими неустранимыми обстоятельствами первоначальный план вербовочного подхода выполнить невозможно. Срочно требуется перегруппировка сил. Вынужден действовать по обстоятельствам.
Фехтмейстер
Безоружный человек может либо бежать от зла, либо смиряться с ним. Но зло не победить, смиряясь и убегая.
Полковник Дж. Купер
Библиотека, расположенная в круглой башне, вызывающей в памяти эпоху рыцарских замков, была огромна и занимала полных два этажа. Между ними находилось что-то вроде боевой галереи с лестницами, ведущими к верхним, уставленным книгами гигантским стеллажам. Внизу, занимая примерно треть помещения, стоял круглый стол, обставленный креслами в английском стиле с высокими резными спинками. На инкрустированной столешнице была изображена овальная карта небесного Иерусалима. В центре ее красовался внушительных размеров золоченый потир [6] , наполненный темно-красным, точно запекшаяся кровь, вином.