– Надо же, какая рассудительная, – пробормотала Люлю, – ты, Лешик, не расстраивайся, какие твои годы, еще получишь и счастье, и деньги.
– Переживу как-нибудь, – весело ответил Леша, – на мой век телок хватит.
* * *
Рассказав мне эту историю, Люлю кокетливо поправила искусно выкрашенные волосы и резюмировала:
– Теперь любовь не та, что раньше, верно?
– Да, – на всякий случай кивнул я.
– Мы были другие, верные.
– Да.
– Романтичные.
– Точно.
– Нежные.
– Да.
Люлю встала, взяла мою чашку, выплеснула содержимое в раковину и, пробормотав: «Остыл совсем чай, лучше горяченького подолью», – подхватила чайник и слишком низко наклонилась над столом.
Халатик распахнулся, перед моим взором предстали увядающие перси, упакованные в кружевной бюстгальтер. Чай тоненькой струйкой лился в чашку, Люлю дала гостю возможность полюбоваться своей грудью всласть, потом картинно спохватилась:
– Ой, ну надо же, вот неудобный пеньюар какой, постоянно распахивается. Что же вы, Иван Павлович, не отвернулись?
Я постарался наклеить на лицо подходящую случаю улыбку, но получилось не слишком удачно. Люлю поставила чайник на подставку, села на стул, закинула ногу на ногу, полы халатика опять распахнулись…
Мне мгновенно вспомнился фильм с актрисой Шарон Стоун в главной роли. Чтобы спокойно добраться до двери, я решил сделать вид, что не замечаю эротических намеков, и, осторожно поднимаясь со стула, как ни в чем не бывало продолжал разговор:
– Значит, ни Анжелу, ни Нюсю вы больше не встречали?
Никакого смысла в моем вопросе не было, просто я надеялся за то время, что Люлю станет молоть языком, мирно добраться до выхода и ускользнуть от излишне игривой дамочки.
– Нюсю нет, – мгновенно затараторила, оправдывая мои ожидания, хозяйка, – да и другие девки пока сюда не шляются, видно…
Под стрекот дамочки я бочком-бочком трусил по коридору, жаждущая мужского внимания прелестница следовала за мной по пятам. Очевидно, Люлю принадлежала к весьма распространенной категории женщин, которые во время произнесения монолога не способны адекватно оценивать окружающую действительность.
Понимая, что почти обрел свободу, я уже схватился за ручку, и тут Люлю произнесла:
– А вот Анжела только что ушла!
Меня отшатнуло от двери.
– Вы ничего не путаете?
– На зрение пока не жалуюсь, – хихикнула Люлю.
– Можете назвать время? Когда Лихова покинула квартиру?
Люлю призадумалась.
– Сейчас попытаюсь. Значит, так! Сначала к Леше тетка пришла, высокая такая, рост почти как у тебя! Ой, простите, я «тыкнула» случайно.
– Ерунда, какие счеты между друзьями?! А что было дальше?
– Значит, мы теперь на «ты»? – Люлю придвинулась ко мне почти вплотную. – Осталось лишь на брудершафт выпить! С поцелуем! Пошли?
– Целоваться будем позже, – вкрадчиво протянул я, – давай еще секундочку поговорим. Значит, явилась блондинка…
– Отчего ты решил, что она светловолосая? – вдруг насторожилась собеседница.
«Оттого, что лично покупал парик», – чуть было не ляпнул я, но, слава богу, поймав идиотскую фразу на кончике языка, произнес:
– Понятия не имею.
– А ведь ты угадал. Белобрысая! Лошадь! Никакого шарма! Ноги как телеграфные столбы! Клиентка небось из новых, я ее ни разу не встречала. Когда она ушла спустя часа полтора, Анжела притопала, расфуфыренная такая… Видно, ключи у нее остались, связку вытащила, открыла дверь и внутрь шмыгнула.
– Она до сих пор там?
– Нет, упорхнула, а потом, смотрю, «Скорая» катит!
– Кто же ее вызвал?
Люлю распахнула халатик, стрельнула в меня глазами, демонстративно стянула полы и объяснила:
– Алеша! Сам справился.
– Откуда вы знаете? – не успокаивался я.
Люлю подняла вверх руку, рукав соскользнул вниз, обнажив слегка дряблое предплечье.
– Я подошла к двери, увидела врачей, ну и, конечно же, выскочила наружу, мне Алеша не чужой!
Я, прислонившись к стене, слушал. События, похоже, складывались так: сначала убежала Анжела, затем, довольно быстро, прикатила «Скорая». Люлю выскочила на лестницу, вместе с доктором вошла в квартиру и нашла Грибкова на полу, прямо у вешалки. Парень был без сознания, около него валялся телефон. Очевидно, почувствовав себя плохо, Леша сумел набрать «03», потом добрел до прихожей, отпер замок и упал без чувств.
Пока медсестра налаживала капельницу, врачиха зашла на кухню и, ткнув пальцем в остатки салата в пластиковой баночке, сказала:
– Вот! Так я и знала! Купят всякую дрянь! Ее хрен знает кто делал, и непонятно, какой она свежести. Нет, наедятся гадости, а потом травятся.
– Вы точно уверены, что к Алеше сегодня приходила Анжела?
– Ясное дело, она, – закивала Люлю, – волосы ее, фигура… хотя…
– Говорите, говорите!
– Так, пустяк, – игриво ответила Люлю, – мне что-то странным показалось, царапнуло, только вот что? Анжела выглядела обычно! Одежда – ее, хорошо курточку помню. Бейсболка, светлые пряди из-под шапочки свисали. Но что меня удивило, а? Иван Павлович! Как полагаете? Эй, вы куда? Чай не допили! А! Понятно! Вы в аптеку?
Я вскочил в подъехавший очень вовремя лифт и помахал рукой Люлю.
– До свиданья.
– Вы заставляете меня краснеть! – крикнула дама. – Вот так сразу – в аптеку! Жду назад с нетерпением.
Нора выслушала мой отчет и уставилась в окно.
– Что с твоей машиной? – неожиданно спросила она.
– На эвакуаторе во двор доставили, – ответил я. – Прежде чем домой подниматься, я решил еще раз завести мотор, а он заработал. Понять не могу, что происходит!
– «Понять не могу, что происходит», – передразнила меня Нора. – Ясно одно, что ничего не ясно. Ладно, завтра с утра возьмешь мой автомобиль.
– Зачем? «Жигули» на ходу.
Нора выдвинула ящик стола, вынула оттуда листок бумаги и протянула мне.