— Ну да, я солгал, — признался Кайрос, вернулся к столу, встал боком и дотронулся до маленького кувшина на подносе. Тень хранителя времени протянулась до самых моих ног. Новый, менее могущественный амулет сверкнул в луче, и я вздрогнула. — Я властвовал над временем и тобой больше тысячи лет, Накита. И не собираюсь тихонько уйти, раз серафимы предначертали мне уступить, обучить другого и раствориться в смерти. И уж тем более не ради девчонки, которая едва ли доросла до того, чтобы считаться женщиной.
— Ей столько же, сколько было тебе, когда ты убил своего предшественника, — мрачно заметил Рон. — Забавно, как такое аукается.
Верхняя губа Кайроса задрожала, но он не сводил глаз с Накиты.
— Она не может быть хранителем времени, — уверенно заявил он. — Она мертвая. Я сам ее убил.
Рон шагнул вперед и тут же остановился — Накита перевела острие меча на него, потом снова на Кайроса.
— Она украла твой амулет, — сказал Рон. — Думаю, раз ей это удалось, неважно, живая она или мертвая. Мэдисон уже отвоевала свое право на превосходство. Она подчинила себе ангела-хранителя, который должен был выполнять мои приказы, просто дав ему имя, а теперь она под защитой Накиты. Ты проиграл, Кайрос. Все кончено. Отпусти ее. Смирись.
А я по-прежнему была в руках темной жницы.
— Кайрос? — Голос Накиты звучал выше обычного: она не могла понять, что происходит.
Внезапно у меня закружилась голова, ноги стали ватными. Я в страхе замерла, когда от легкого дуновения ветра волосы упали мне на глаза, и мне уже не было видно Кайроса, лишь меч Накиты застыл между нами.
— Я не восходящий темный хранитель времени, — сказала я, когда Накита оттащила меня на шаг назад, — а светлый. Потому и хочу обменять амулет Кайроса на свое тело. Рон, мое тело у него. Я могу снова стать прежней! Скажи ему, что я могу оборвать связь с его амулетом! — Я взглянула на Кайроса — он явно мне не верил. — Могу! Я уже так делала! Рон, скажи ему! Скажи, что я восходящий светлый хранитель времени!
Но Рон уставился в землю, и я перепугалась.
С наигранным облегчением Кайрос плеснул янтарную жидкость в хрустальный бокал, отхлебнул и поставил бокал на столик.
— Так и не поняла? Тебе было предначертано стать моей ученицей, Мэдисон. Иначе зачем мне было срезать твою душу? Рон не возьмет тебя, даже если захотел бы. Он уже больше года учит нового светлого хранителя времени.
Что за… Я в бешенстве уставилась на Рона, и по тому, как он потупился, поняла, что Кайрос говорит правду.
— Вот сын дохлого щенка, — прошептала я. — Так ты знал?! У тебя другой ученик? И поэтому ты сплавил меня Барнабасу?
Рон поморщился. Сделал еще шаг вперед, а Накита оттащила меня назад на два. С отвращением я сбросила с себя ее руку и выпрямилась в сиянии нового дня — сама по себе. Темная жница повернулась лицом к солнцу, преклонила колено, положив меч на другое, и опустила голову. Она словно молилась: волосы скрыли лицо и тихие, неземные причитания полились из ее уст.
— Я поступил так ради человечества, — убеждал меня Рон. — Ты могла бы остановить череду несправедливых смертей, если бы стала равняться на меня. Подумай только! Темный хранитель времени, который верит в выбор! Больше не срезаются души, не обрываются раньше срока жизни! Кайрос утратит власть, и когда ты займешь его место, воцарится мир.
— А с чего ей равняться на тебя? — воскликнул Кайрос. — Ты спрятал ее от серафимов, отделался пустыми отговорками, россказнями о каких-то исследованиях, лгал тем, кто все мог исправить. И ты виноват, что теперь правда открылась, а наши ухищрения скрыть ее, чтобы грызться за Мэдисон, как собаки за объедки, пошли прахом. Ты нашептывал ей лживые истины, склоняя выбрать то, что угодно тебе. Ты доверил ее обучение жнецу, заранее зная, что ему не справиться, а сам готовил себе смену. Тебе было невыгодно, чтобы Мэдисон получила нужные знания: ведь если бы все открылось и она заняла мое место, ее неведение было бы тебе на руку. — Кайрос повернулся ко мне. — А ты позволила ему так поступить.
Я отрицательно покачала головой. Я не знала. Откуда бы?
И тут же подпрыгнула на месте: крылья Накиты нежно коснулись меня. Меч жницы исчез, и она была смущена. Что ж, я и сама все это испытала: предательство, смятение, страх.
— Во всяком случае, я не пытался ее убить, — пробормотал Рон.
— Нет, но держал ее в неведении.
— Я спас ее! — возмутился Рон.
— Ты меня не спас. — Губы мои двигались с трудом. — Я умерла. Помнишь?
Легкий ветер с пляжа подхватил мои волосы, и пурпурные кончики защекотали щеку. Я пыталась понять. Но это неразумно. Какой из меня восходящий темный хранитель времени, если я не верю в судьбу?
Рон двинулся вперед, и я вернулась к реальности.
— Стой! — крикнула я, протягивая одну руку, а второй схватила амулет. Рон остановился, будто загнанный в тупик.
— Серафимы предрешили, что Мэдисон займет твое место? — спросила Накита срывающимся голосом. — Ты послал меня убить ту, кто будет моей повелительницей? Ту, кто следующей будет охранять волю серафимов?
Кайрос, нахмурившись, взглянул на нее.
— Она бы не стала твоей новой повелительницей, позволь ты мне уничтожить ее душу. Если бы она исчезла, я бы жил вечно и занял место в высшем круге. — Кайрос принял величественную позу. — Я стану бессмертным. Бессмертным, Накита! — Он говорил с таким жаром, что, поведя рукой, чуть не опрокинул бокал. — Тогда мы смогли бы направлять потоки времени по нашему усмотрению — вечно! Вообрази!
— Ты обещал помочь мне, — прошептала Накита, голос ее прозвучал тише ветра.
Кайрос раздраженно взглянул на нее, но глаза его сузились, когда он осознал, какую угрозу она теперь представляет.
— Давай свой амулет. — Он протянул руку, Накита не повиновалась, и хранитель времени — гневный господин — шагнул к ней.
Я едва не вскрикнула и с трудом удержалась на ногах, когда Накита оттолкнула меня за себя. От резкого звона, казалось, задрожал свет утреннего солнца. Подняв глаза, я увидела, что амулет Накиты в руках у Кайроса, и тот быстро шагает к столику. Теперь она беспомощна. Черт! И что же дальше?
— Я по-прежнему твой господин, негодный ты ангел! — сказал Кайрос, и источник Накитиной силы звякнул по столу. От улыбки хранителя времени страх пробрал меня до костей. — Так вот, Мэдисон. О твоем теле.
О боже. Мое тело у него. Он может уничтожить мою душу. Рон стоял неподвижно, да я ничего и не ждала от него.
Накита опустилась на колени перед Кайросом, лицо ее побледнело, по щекам струились слезы.
— Ты обещал исцелить меня, — с отчаянием произнесла она. — Я не хочу больше бояться.
Несмотря на страх, во мне разгоралось сострадание. Она была падшим, дважды преданным ангелом. В ней воплотилась невинность существа, наделенного от природы могуществом и познавшего смерть.