— Ну? И как ты с ним договорился? — Зулайя многозначительно смотрела на К'вина.
— Я поумнел к тому времени. Или мне так казалось, — поморщился он и в деталях рассказал им о втором договоре.
— Так он поселил тебя вместе с чернорабочими? — ужаснулась Зулайя. — А у тебя есть диплом художника? Я бы протестовала! Есть определенные правила вежливости по отношению к мастерам, и тем более художникам, их придерживаются во всех холдах, цехах и Вейрах!
— Короче, когда лорд Чокин в конце концов принял портрет, я сделал оттуда ноги как можно быстрее.
К'вин хлопнул его по плечу, улыбнувшись горячности Иантайна.
— Не могу сказать, что жизнь моя стала от этого лучше, — быстро добавил Иантайн, затем ухмыльнулся, — но потом меня нашел П'теро. — У него все время першило в горле, и он опять был вынужден прокашляться. — Я очень вам благодарен. Надеюсь, я не отвлек его от важных дел.
— Нет-нет, — сказал К'вин. — Понимаешь, я не знаю, почему его понесло к Битре, но очень рад, что он там оказался.
— Как твои руки? — спросила Зулайя, глядя на то, как он потирает зудящие руки.
— Мне не надо чесаться, да?
Зулайя бросила через плечо:
— Леополь, принеси-ка Иантайну холодилки, будь добр.
Молодой художник был рад, что ему не придется возвращаться за мазью в свою комнатку.
— Это они просто от холода отходят, — сказал он, посмотрев на пальцы и заметив, как и говорила Тиша, краску под ногтями. Он сжал кулаки, стыдясь, что сидит за столом Вейра с грязными ногтями. По спине его прошла дрожь.
— Я хотела бы узнать, Иантайн, — начала Зулайя, — не можешь ли ты написать еще пару портретов? Вейр заплатит по обычным расценкам, от тебя никаких дополнительных расходов никто не потребует.
Иантайн воспротивился было.
— Я с удовольствием напишу ваш портрет, госпожа! Вы ведь о себе говорите, правда? — Снова приступ дрожи. Он постарался не показать виду.
— Ты будешь писать его только за достойную плату, юноша, — твердо сказала Зулайя.
— Но…
— Никаких «но», — вмешался К'вин. — Пока мы готовились к Прохождению, у нас с Зулайей не было ни минуты свободного времени, чтобы заказать хороший портрет. Но раз уж ты здесь… напишешь?
— Конечно, конечно, но вы ведь не видели моих работ, и я ведь только-только получил квалификацию…
Зулайя схватила его за руки, поскольку он начал размахивать ими, пытаясь замаскировать новый приступ дрожи.
— Подмастерье Иантайн, если ты умудрился написать четыре миниатюры, два официальных портрета и подновить стенные росписи для Чокина, то ты более чем квалифицированный художник. Разве ты не знаешь, что Макартор битых пять месяцев проторчал в Битре, пока писал свадебный портрет Чокина?
— И ему еще пришлось занимать у инженера, чтобы Уплатить остаток своего «долга»! — добавил К'вин. — А вот и Ванн. Но ты не начнешь работать, пока не поправишься окончательно.
— О, я уже здоров, здоров! — несмотря на то что его вновь заколотило, Иантайн вскочил, когда встали предводители Вейра.
Они представили его низенькому человеку, Ванну перешли к другим столам, за которыми отдыхали жители Вейра. В одном углу пели под гитару, порой сквозь обычный гул разговоров прорывался смех. Музыка смех, вечерний отдых — всего этого в Битре тоже не было.
— Я слышал, ты обдурил Чокина? — спросил Вайн и положил на стол стопку больших бумажных листов, аккуратно перевязанных, и пучок карандашей. — Думаю, они тебе пригодятся, — робко сказал он. — Я слышал, что ты поиздержался в Битре.
— Спасибо, — ответил Иантайн, благодарно поглаживая гладкие листы. Карандаши были разные по твердости. — Сколько я вам должен?
Вайн рассмеялся, показав щербатые зубы.
— Долго же ты проторчал в Битре. У меня и краски есть, но немного. Я разве что основные цвета умею делать.
— Тогда разрешите, я сделаю вам краски, — с благодарностью сказал Иантайн, стиснув зубы, чтобы не дрожать. — Вы мне покажете, где найти сырье, а я научу вас делать разные оттенки.
Вайн снова расплылся в щербатой улыбке.
— Хорошая сделка. — Он протянул руку и чуть не сломал Иантайну пальцы в энергичном пожатии. И уловил приступ дрожи, который Иантайн не сумел сдержать.
— Э, парень, да тебя трясет!
— Никак не могу перестать дрожать, хотя мне так жарко, словно в костре горю, — признался Иантайн и расслабился.
— Тиша!
Вайн так взревел, что Иантайн перепугался, но, когда его, как мешок, потащили в комнату, сопротивляться не стал. Позвали врачей, Тиша приказала принести еще мехов, бутылок с горячей водой, ароматических масел — их смешали с горячей водой, чтобы облегчить ему дыхание. Он принимал все с покорностью, поскольку у него начала болеть голова. И кости заныли.
Последнее, что он запомнил, прежде чем погрузиться в беспокойный сон, были слова врача Мараниса, обращенные к Тише:
— Чтоб они в Битре все подцепили ту же заразу, которой наградили его!
Гораздо позже Леополь рассказал ему, что Тиша три ночи не отходила от его постели, пока он метался в горной лихорадке, которую он подцепил в холде и усугубил тем, что провел несколько дней на морозе. Маранис предположил, что и старый лесник мог оказаться разносчиком заразы, хотя сам был иммунным к ней.
Очнувшись, Иантайн с изумлением обнаружил возле себя мать. Глаза ее были красны, и она не сумела удержаться от слез, увидев, что он уже не бредит. Леополь сказал, что это Тиша настояла на том, чтобы ее вызвали, поскольку он уж очень долго метался в горячке.
К изумлению Иантайна, она не слишком-то обрадовалась, получив от него деньги.
— Не стоит платить за деньги своей жизнью, — сказала она ему в конце концов, когда он уже испугался, что ее недовольство вызвано тем, что ему пришлось-таки заплатить леснику. — Он ведь чуть не убил тебя за эту восьмушку.
— Ваш сын — славный парень, — сказала Тиша с металлом в голосе. — Он упорно трудился, чтобы выбить эти деньги у Чокина.
— О, да, — торопливо согласилась мать, осознав надо все же проявить благодарность. — Хотя как ты сумел ублажить этого старого живодера — выше моего понимания.
— Я получил с него сполна, — ответил Иантайн слабым голосом.
— Не переживай так, Иан, — утешала его Тиша, когда мать уехала обратно в свой пастушеский холд. — Она куда больше волновалась за тебя, чем за эти чертовы марки. А значит, любит она тебя, все в порядке. Знаешь когда люди волнуются за кого-то, они ведут себя странно. — Она погладила Иантайна по плечу. — Она хотела забрать тебя домой и ухаживать за тобой, — тепло продолжала она, — но я не могла позволить подвергать твои легкие холоду Промежутка. Думаю, ей не нравится, что за тобой ухаживаем мы! — Она усмехнулась — Понимаешь ли, матери никогда не доверяют чужим.