Судя по тому, как быстро они вышли на Костю, это мог быть Джеймиссон. Он знал подробный маршрут не только Саши, но и моего сына. Хотя про Буффало я ему не говорил. На всякий случай решил подстраховаться. Но он мог сам вычислить маршрут Кости. Или просто узнать у него, когда был у нас дома. Не получается. Мы обсуждали подробный план Костиного маршрута уже после отъезда семьи Джеральда. Неужели все-таки Джеймиссон предатель? Верующий человек. Отец пятерых детей. Или мир уже перевернулся, а я об этом не знаю?
А если ему угрожали? Если мне страшно за моих двоих, то как должен быть уязвим он, отвечающий за пятерых. Может быть, кого-то из его детей бандиты взяли в заложники, поэтому он был вынужден пойти на предательство, чтобы спасти собственного ребенка. Нет, не получается. Он наверняка рассказал бы мне обо всем. Нет, нет. Я не могу его подозревать, я всегда старался ему верить.
Тогда выходит, Кервуд. Он видел нас в Огасте, знает, что я был с детьми. Мог проверить, брал ли я билет для Саши, узнать о моей дарственной, заверенной у нотариуса. Ему нужны голоса избирателей, и мафия, способствуя его избранию вице-губернатором штата, может обеспечить эти голоса. Но зачем ему русская мафия? В штате Мэн почти нет выходцев из республик бывшего Советского Союза. Здесь невозможно повлиять на голоса граждан штата. Тогда зачем ему такое предательство? Деньги? Нет, он очень богатый человек. Не мог отказать мафии? Тоже непохоже. Это гордый и самолюбивый человек. Ему нужны деньги на свое выдвижение? Тоже нет. Республиканцы легко собирают деньги на свои избирательные компании по всему штату. Тогда выходит, что это не Кервуд, тем более что он не знал про Буффало. От этих мыслей можно сойти с ума! Я не представляю, как мне дальше жить и что делать. Буду шарахаться от каждого, кто оказался рядом, буду пугаться любого общения с посторонним. Но мне нужно знать, кто меня предал. Меня и детей. Я обязан вычислить предателя, чтобы не повторять своих ошибок в будущем.
Они меня переиграли, и теперь заставят убить бывшего премьера. Ну и черт с ним, я должен думать о Косте. С другой стороны, за убийство премьера меня поджарят на электрическом стуле, и некому будет заботиться о моих детях. Нужно было хотя бы жениться, тогда бы у меня осталась жена. Хотя нет, я не совсем прав. Жена все равно была бы им мачехой. Нет, нужно сделать так, чтобы остаться в живых. Это задача-минимум на завтрашний день. Сегодня, как только я приеду в Нью-Йорк, мы должны уехать вместе с мистером Барлоу в Монреаль. И утром следующего дня я должен показать свое мастерство. Судя по тому маниакальному упорству, с которым они добиваются, чтобы именно я поехал в Монреаль, моя участь уже решена. Им нужен не только исполнитель, но и конкретный человек, на которого они могут свалить покушение. Бывший киллер, обманом получивший американское гражданство, — идеальный кандидат для такой роли. Идеальный кандидат в покойники. Или они оставят меня в живых, чтобы устроить показательный суд? На их месте я бы не стал рисковать, доводя дело до суда, а устранил бы нежелательного свидетеля гораздо раньше.
Мне было все равно, что они сделают со мной. Единственное, что меня по-настоящему беспокоило, была судьба Кости. Ведь если меня действительно уберут в Монреале, то мафия может решить, что Костя слишком много знает. К тому же его никто не станет искать, и в иммиграционной службе США решат, что еще один бывший российский гражданин получил визу и обманом остался в стране, решив не возвращаться домой. Если я правильно рассуждаю, то Константина не должны оставить в живых. Значит, я обязан иметь гарантии. Только в том случае, если его посадят на самолет, улетающий в Россию, я сяду в поезд, направляющийся в Монреаль. На меньшее я не имею права соглашаться, иначе его просто убьют.
Утром, сойдя с поезда, я взял такси и сначала поехал в офис телефонной компании, чтобы узнать некоторые подробности о номерах телефонов, которые я списал у Оглобли. Довольно быстро выяснилось, что кроме личного телефона мистера Барлоу мои наблюдатели звонили в Нью-Йорк какому-то Семену Ерофееву. Из телефона-автомата я набрал его номер и, услышав ответ, повесил трубку. Это был тот самый «советник», его голос я сразу узнал.
Оставалось только взять машину напрокат и поехать к его дому в Бруклине. Ерофеев жил один. Хотя бы в этом мне повезло. Он не успел выйти из дома, когда я оказался рядом с ним. Пистолет, который я отобрал у Оглобли, был со мной, и я вдавил его в бок этого наркомана так, чтобы он почувствовал боль. Нужно сказать, что он повел себя как настоящий мужчина, даже не испугался. Или у него уже была та стадия распада, когда ничего не боишься?
— Чего тебе нужно? — спросил он.
— Где мой сын? — я стоял рядом с ним и готов был нажать на курок, чтобы всадить в эту гниду всю обойму. Но он явно не торопился умирать.
— Езжай к Барлоу, — посоветовал он мне, — все у него узнаешь.
— А я у тебя хочу узнать. Где мой сын?
— С ним все в порядке, — ответил Ерофеев. Он закрыл глаза, потом открыл и вдруг жестко сказал: — Убери пистолет. Кожу порвать можешь.
Я невольно чуть ослабил давление. Он кивнул, словно просил меня о пустяковой услуге. Потом огляделся по сторонам.
— Ты так не дергайся, Левша. Ни к чему это. Лучше веди себя спокойнее и все будет нормально.
— Советы своему шефу давать будешь, — зло прошипел я, — а мне скажи, где вы моего сына спрятали.
— Да найдут его тебе, — сказал Ерофеев. — Ты лучше подумай о себе, — он огляделся по сторонам. — Ничего у нас не вышло, — вдруг сказал он. — Убери ты свой пистолет! Утром мне звонил Чезаре Кантелли. Ты даже не слышал про такого. И не нужно тебе слышать. Они все знают. Знают, как мы тебя подставить хотели и как убрать решили. Вот он меня и предупреждал. А ты знаешь, что значит такое их предупреждение? Выходит, что ты говоришь с живым мертвецом. Поэтому убери пистолет, не нужно им размахивать. Ничего с твоим сыном не случится…
— Кто такой Кантелли? Я ничего не понимаю.
— Человек такой забавный, — улыбнулся Ерофеев. — В общем, все кончено, Левша…
Он не договорил. Из проезжавшей машины раздались три выстрела. Все три — в Ерофеева. Несчастный рухнул мне на руки. Автомобиль, из которого стреляли, скрылся за поворотом, я даже не успел повернуть голову.
— Гримасник, — улыбнулся сквозь кровавую пену Ерофеев. — Он тебя завтра продублирует…
Кажется, он хотел сказать еще что-то, но не сумел. Он умер прямо у меня на руках. Вся беда американских киллеров в том, что они не делают контрольного выстрела в голову. И поэтому жертвы в Америке иногда выживают или умирают в больницах, успев дать показания. А некоторые даже выступают потом на суде. То ли дело наши родные убийцы. Они так человека изрешетят, чтобы ни один врач залатать не смог.
Я уложил покойника на тротуар и поспешил уйти. Мне сейчас никак нельзя встречаться с американской полицией. Поэтому я и решил поехать в офис мистера Барлоу, тем более что должен был явиться туда к одиннадцати утра, как мне и приказывали. На машине, взятой напрокат, я поехал к мистеру Барлоу в его нью-йоркский офис.