Послышался невнятный шепот, как будто диспетчер советовался с кем-то еще. Потом в микрофоне снова зазвучал его голос:
— Это мы можем осуществить. Ждите указаний относительно стыковки.
Тут человек отошел от комма, и вместо него подключился искусственный интеллект; Тия разбудила Алекса и кратко посвятила его в курс дела, потом дала ему время одеться и выпить кофе, пока осуществляла стыковку, переставшую быть таким уж рутинным процессом. Следуя довольно простым инструкциям ИИ, она не переставала размышлять о том, что же такое творится на станции Пресли.
Что это: начало эпидемии или ложная тревога?
Или… или всего лишь один случай из многих?
Тия нетерпеливо ждала, когда на связь снова выйдет диспетчер. Алекс тем временем успел выпить три чашки кофе и пришел в себя после преждевременного пробуждения. Время тянулось бесконечно — по крайней мере, так казалось.
В конце концов микрофон снова ожил.
— АГ-1033, с вами говорит начальник Медицинской службы.
Голос был другой, более властный. Прежде чем Тия успела ответить, вместе с голосовой связью подключился и видеоканал, и они с Алексом очутились лицом к лицу с изрядно напуганным человеком. Человек был в белой форме Медицинской службы, с нашивками частного терапевта.
— Здравствуйте, — осторожно сказал человек. — Вы… вы действительно из Медслужбы? Вы не очень похожи на врача.
— Я не врач, — тут же нашелся Алекс. — Но Медслужба Ценкома поручила мне расследовать возможный случай распространения нового заразного заболевания, сопровождающегося синдромом иммунодефицита. У нас есть причины предполагать, что источник заболевания находится где-то в вашем секторе, и мы пытаемся проследить путь последней известной нам жертвы.
Доктор заметно побледнел.
— Разрешите, я покажу вам нашего пациента… — прошептал он и потянулся куда-то под экран. Поступил второй сигнал, и Тия переадресовала его на один из боковых экранов.
Тело человека было усеяно гноящимися волдырями, практически идентичными тем, что были у пациента Кенни. Единственная разница состояла в том, что у этого человека заболевание еще не успело зайти настолько далеко.
— Да, это соответствует симптомам того, чьи следы мы разыскиваем, — спокойно сказал Алекс, пока Тия лихорадочно регулировала биохимию своей крови, чтобы унять сердцебиение. — Я так понимаю, что вы поместили его в изолятор и держите на карантине?
— И его, и весь его корабль! — сказал врач, заметно содрогнувшись. — Новых случаев пока нет, но, чтоб мне лопнуть, мы не знаем, ни что это такое, ни в каком направлении оно будет развиваться, ни…
— Позвоните по номеру, который вы видите справа от себя, — перебил его Алекс, стремительно набирая номер на клавиатуре. — Как только закончите разговаривать со мной, позвоните по нему. Это номер Медицинской службы, по которому можно установить контакт с доктором Кеннетом Ухуа-Зоргом. Именно он занимается этим заболеванием; он лечит первого известного нам заболевшего, и если он не знает, что это и что с этим делать, значит, не знает никто. Вот что бы мы хотели от вас: нашей группе поручено отыскать источник этого заболевания. Не известно ли вам, откуда прибыл этот пациент, чем он занимался…
— Не так много, — сказал доктор. Ему явно уже полегчало при мысли о том, что кто-то в Ценкоме «занимается» всем этим. У Тии не хватило духу сказать ему, как мало на самом деле известно Кенни: она надеялась только, что со времени их отбытия он успел найти хоть какое-то средство от этой болезни. — Это вольный старатель; он прибыл сюда с грузом — груз опечатан. Он был болен, но еще сумел пристыковаться самостоятельно, правда, едва сойдя с корабля, тут же свалился на палубу, во всю глотку требуя врача. Разумеется, когда мы давали ему разрешение на стыковку, мы не знали, что он болен…
Начальник Медслужбы не соображал, что бормочет, иначе бы он не допустил этой оговорки. Галактическое право требовало, чтобы жертвам заболеваний предоставляли убежище на условиях строгого карантина, но Тия не сомневалась, что, если бы диспетчером не был ИИ, старателя никогда бы не пустили в док. В лучшем случае ему отказали бы в стыковке; а то могли бы и отправить боевой корабль, который разнес бы его на безобидные и незаразные атомы. Она мысленно решила сообщить об этом Кенни в первом же докладе.
— Когда он свалился и один из грузчиков увидел язвы, он нажал на кнопку тревоги, мы опечатали этот док и отправили за ним группу в защитных костюмах, чтобы доставить его в изолятор. Я отправил сверхсрочную депешу нашему начальству, но от них ответа пока дождешься…
— Он не говорил, где мог подхватить эту заразу? — снова перебил его Алекс.
Врач покачал головой.
— Он сказал только, что искал подходящую добычу и внезапно наткнулся на нечто, что выглядело как межзвездная распродажа, — он думает, что там-то он и заразился. Что он имеет в виду, говоря о «межзвездной распродаже», — он не говорит. Говорит только, что там было множество незнакомого ему «барахла».
Ну, это подтверждало их догадки относительно последней жертвы.
— Можем мы с ним поговорить? — спросила Тия.
Врач пожал плечами:
— Попробуйте, если хотите! Я дам вам видеоаудиосвязь с его палатой. Он в сознании и может говорить, но захочет ли он с вами разговаривать — этого я сказать не могу. Нам он, во всяком случае, почти ничего не сказал.
Было очевидно, что ему не терпится связаться с Медслужбой, свалив таким образом проблему на плечи вышестоящих — по крайней мере, символически. Может, его начальников и волновало, где шахтер мог подцепить эту заразу, но, если так, ему они об этом сообщить не потрудились.
Ничего удивительного. Доктор ведь работает на компанию. Ему полагается лечить расстройства желудка у «белых воротничков», пока его подчиненные штопают работяг после драк в забегаловках и чинят кости, переломанные во время аварий на производстве. И худшее, с чем он предполагал столкнуться, — это эпидемия какой-нибудь инфлюэнцы. Разбираться с новой чумой — это было совсем не его дело; по крайней мере, он так думал. Считалось, что диспетчеры зачумленные корабли не подпустят даже близко к станции.
— Спасибо за содействие, доктор, — дружелюбно сказал Алекс. — Будьте так добры, свяжите нас с этим человеком, и мы больше не станем вам докучать.
Доктор отключился, так и не представившись. Не то чтобы Тию это сильно волновало. Ее записи сочтут достаточно веским доказательством при любом расследовании, а теперь, когда доктор передал все полномочия им, он и вовсе сделался никем. Им больше незачем с ним разговаривать. Человек, который им действительно нужен, заточен в изоляторе станционного госпиталя — и надо еще придумать, как убедить его вступить с ними в разговор.
— Ладно, Алекс, — сказала Тия, когда экран наконец потух и никто больше не мог их услышать. — Ты все-таки в таких делах куда больший спец, чем я. Как же нам уговорить этого старого землероя рассказать нам все, что надо?