Беккер оценил их взглядом, который Акорна почувствовала, даже стоя к нему спиной.
— Вот это да! Вы, леди, носите на себе состояние, которого хватило бы на терраформирование целой галактики.
— Знаю, — ответила Карина, с довольным видом поглаживая ожерелье. — Красивое, правда? Трудно было подобрать подходящие камни из всех тех, которые вы привезли, но когда я увидела вот эти, как раз моих цветов, я сразу же поняла, что должна их заполучить. Особенно после того, как вы рассказали нам о том почтении, которое вызывают эти священные камни, и что только самым благочестивым жрецам и жрицам позволено их носить. Хаффи сначала отнесся к моей идее без восторга, но я его убедила, что в качестве духовной наставницы нашей маленькой колонии я обязана поддерживать определенный образ. Это значит, что такие могучие талисманы, как эти, должны быть хотя бы представлены несколькими образцами в моей личной коллекции. Потому он поручил этому милому Рокки Римеру изготовить для меня это ожерелье и подарил его мне в честь нашего юбилея, мы отмечали два года четыре месяца три недели два дня пять часов и шесть минут совместной жизни. К сожалению, Рокки еще не закончил такие же серьги, браслет и кольцо, но это ожерелье само по себе совершенство, вы не находите?
Акорна посчитала, что может совершенно искренне ответить:
— Вы будете в нем звездой любого бала линьяри, Карина. Оно просто потрясающее.
— Я знаю, что на Макахомии принято носить эти камни только по одному, но культура ее жителей довольно примитивна, как я поняла с ваших слов. И у них нет способов оправить эти камни должным образом, как это делает Рокки. И к тому же, судя по вашим рассказам о верховном жреце, они не были истинно развитыми и просвещенными существами. Сомневаюсь, что многие могли бы сохранить здравый рассудок, не говоря уж о самообладании, в присутствии таких мощных талисманов, как эти. Мне самой приходится бороться, чтобы управлять этими камнями, направлять их излучение в нужное русло, и мне это удается лишь благодаря долгим годам усердной учебы и самоотверженной дисциплины.
— Ну да, — промямлил Беккер, стараясь сдержать улыбку. Он отвернулся, лихорадочно подыскивая предлог, чтобы закончить эту беседу.
Рафик взял руку тетушки, поцеловал ее и сказал:
— И вам очень идет это могущество, о сокровище моего приемного отца.
Акорна еле сдержала смех.
Манера поведения Рафика теперь — или, может быть, здесь — настолько отличалась от той, к которой Акорна привыкла за время своего детства, что иначе реагировать на своего «отца» девушка не могла. И все равно Рафик появился очень вовремя. Его присутствие возвращало Акорне спокойствие и укрощало бурю чувств, которые охватывали ее, когда она имела дело с новым Ари.
Она также очень устала скрывать свои мысли ото всех. Ей следовало радоваться, что она снова видит своего возлюбленного живым и здоровым. Не каждому выпадала возможность стереть такую ужасную главу из жизни, как удалось Ари. Но радость мигом улетучивалась, стоило Ари открыть рот. Акорна чувствовала себя виноватой, но ничего не могла поделать.
Хафиз широко улыбнулся и сжал ее руки в своих.
— У тебя много причин праздновать сегодня, о внучка моего сердца. Рафик здесь. И также твой потерянный супруг.
— Спутник жизни, дорогой мой, — шепнула Карина уголком рта, прикрывая его унизанной кольцами ладонью. — У линьяри — спутники жизни, а не официальные супруги.
Хафиз только улыбнулся.
— Это одно и то же. Даже лучше, так как линьяри всю жизнь хранят верность одному любимому супругу.
Беккер прочистил горло.
— Э, Хафиз, можно переговорить с вами наедине?
— В чем дело, о хитрый торговец верблюдами? — спросил Хафиз, весело грозя пухлым указательным пальцем Беккеру. Хафиз имел в виду сделку по продаже «кошачьих глаз», заключенную Беккером от имени линьяри. Старик заплатил почти рыночную цену за первую партию этих драгоценных и очень полезных камней, прежде чем понял, что линьяри и Беккер привезли столько хризобериллов, что цена на них неминуемо упадет. Более того, поскольку линьяри были в большом долгу перед Хафизом за его помощь в их борьбе против кхлеви и реконструкции их разрушенных планет, очень мало денег переходило из рук в руки.
И все же Хафиз утешался мыслью о том, что сумел извлечь хорошую прибыль от продажи нескольких необычно крупных и красивых камней, которые ему достались, пусть по цене гораздо выше обычной. Он также заключил сделки на продажу других камней в будущем. И под его умелым и прибыльным руководством рынок не будет наводнен хризобериллами, поскольку основная их масса надежно спрятана на одном из складов на Мечте. Когда будет подходящее время — и цена, разумеется, — камни увидят свет.
Беккер подозревал, что Хафиз прилетел не только повидаться с Акорной, но также для того, чтобы поговорить о делах.
Карина вцепилась в руку мужа, не желая остаться в стороне от обсуждения, сулящего возможную выгоду, ибо, несмотря на свой эфемерный вид, старательно культивируемый, она была по-своему не менее хитрой, чем Хафиз.
Акорна понимала, что делает Беккер, и была благодарна за предоставленную возможность поговорить с Рафиком. Она отвела своего приемного отца в сторонку и тихо рассказала ему историю Ари, Ларье и машины времени, а также то немногое, что узнала о Грималкине, спутнике Ари в его путешествиях по времени.
Беседуя, они вышли из терминала и двинулись по направлению к комнатам для гостей, где Хафиз обычно размещал своих самых важных визитеров. Чтобы попасть туда, нужно было пройти через сады Хафиза. Экзотические ароматы, разлившиеся в воздухе, сказали Акорне о том, что сейчас она увидит нечто необычайное. Цветы были больше и ярче, чем когда-либо, и благоухали сильнее. Тут и там вдоль дорожки изящные фонтаны выбрасывали тонкие струйки влаги, чтобы освежать лица гостей.
Совсем недавно поверхность Мечты была бесплодной. Чтобы организовать подачу воды, необходимую для возрождения разоренной планеты, Карина и Хафиз ввели нормирование воды и сами соблюдали его со стойкостью, которая поражала каждого, кто знал их как приверженцев роскоши. В трудные времена Хафиз использовал дорогие голограммы, которые создавали иллюзию великолепия, но они, естественно, не испускали таких ароматов и не давали такой прохлады, как настоящие сады.
Акорна и Рафик замедлили шаги, как для того, чтобы обеспечить себе уединение, так и для того, чтобы насладиться прекрасным пейзажем.
— Ты слышал, в чем моя проблема, — сказала Акорна приемному отцу, закончив свой рассказ. — Теперь скажи мне, чему мы обязаны честью твоего визита? Хризобериллам?
— Отчасти да. А отчасти другим семейным причинам. Я чувствую такое облегчение, что ты прилетела именно сейчас и что события достаточно драматичны, чтобы отвлечь Хафиза от его новой идеи. Он пытается найти мне жену. Теперь, когда я стал его наследником, он говорит, что мне пора жениться и подарить ему внуков. Он отметает мои доводы, что ты — подходящая наследница для нас обоих. Он говорит мне, что у тебя, моя дорогая, другое предназначение. Я только рад, что я все же не неохаддит, иначе он, вероятно, попытался бы заставить меня взять в жены четырех женщин сразу, чтобы у меня было больше шансов продолжить род. Не могу его понять, Акорна. Он вдвое старше меня, и у него был всего один сын, которого он терпеть не мог. А теперь вдруг он ведет себя как мамаша с дочерью-девственницей. И старается устроить за меня мою собственную личную жизнь.