— Громовержец решил погубить нас! — вопил ват.
(Успокойся!) — мысленно приказала ему Акорна сразу на двух языках — своем собственном и их. После того как она обратилась к ватам на Маганосе, это был первый раз, когда она заговорила с ними напрямую. — (Бог Громовержец тут ни при чем. Это просто проблемы, связанные с навигацией. То же самое часто случалось с вашими кораблями, плававшими по морям. Капитан — на мостике, так что все в порядке…) — «Кондор» снова нырнул. — (Почти в порядке. Надень эти ботинки, и ты снова сможешь твердо стоять на палубе).
— Ты говоришь правду? — спросил второй, рыжеволосый ват.
— А какой мне смысл вас обманывать?
Акорне удалось внушить этим двоим ощущение спокойствия, приободрить их, заставив вспомнить о том, что они — воины и находятся в походе столь рискованном, что о таком не мог мечтать ни один из представителей их расы. Если когда-нибудь им суждено вернуться домой, они смогут рассказать своим соплеменникам просто невероятные истории о совершенных ими подвигах и увиденных мирах. И если этим историям поверят, уважение к ним взлетит до небес. В глазах своих собратьев они станут даже более великими, нежели их бывший сеньор и лорд.
Мысленно рассказывая ватам о том, как их будут прославлять соплеменники, и тщательно избегая хотя бы одного упоминания об испытанном ими страхе, о том, что они оказались беспомощными пленниками народа, который они воспринимали в качестве добычи и заклятых врагов, Акорна испытывала определенные затруднения, поскольку имела самые туманные представления о мире, из которого пришли ваты. Надо будет найти какие-нибудь древние книги и записи, чтобы узнать побольше о Старой Терре, подумалось ей, и тут же в голову пришла другая мысль: это надо было сделать гораздо раньше.
И все же ее усилия не пропали даром. Завывания ватов прекратились, дыхание стало ровным, а мышцы расслабились. И в тот же момент Акорна уловила мысль, промелькнувшую в голове блондина. Он подумал, что сейчас наступил самый подходящий момент наброситься на Акорну и завладеть ее рогом.
Она быстро отскочила назад и мысленно позвала на помощь Надари, а затем крикнула вату — теперь уже вслух:
— Ты неисправим! — И тут же перевела эту фразу на его собственный язык, постаравшись сформулировать ее как можно более грубо: — Что это даст тебе? Мы вот-вот совершим вынужденную посадку… нет, не на звезде. На неизвестной планете. Если бы мы опустились на звезду, то сгорели бы дотла. Мой рог может быть полезен тебе лишь в том случае, если он крепко держится на моей голове, где ему и положено быть. Мы уже говорили тебе раньше, что твой господин, на которого ты хочешь произвести впечатление, умер несколько тысяч лет назад. Вы двое — последние, оставшиеся из всего вашего племени. Мы пытаемся помочь вам для того, чтобы вы могли нормально жить в нашей галактике. Но властям, которые мы называем Федерацией, не очень понравится, если вы безжалостно убьете посла народа Линьяри, которым я являюсь. Вам обоим следует позабыть о том, чем вы когда-то занимались, и начать мыслить по-новому. Смените передачу… или весла… или… все, что угодно.
Рыжеволосый оттащил своего товарища, на котором был еще только один ботинок, от Акорны и, оказавшись между ними, проговорил:
— Она не зверь. Она женщина. Женщина-богиня, я думаю. Если мы не угодим ей, сам знаешь, что она с нами сотворит. Нас превратят в свиней. Может, мы сами не знаем об этом и сейчас уже являемся свиньями, а она пытается превратить нас обратно в людей, чтобы мы понравились здешним повелителям.
— Для меня нет иного повелителя, кроме лорда Бьорна, которому я присягнул на верность, — упрямо ответил его светловолосый товарищ.
Рыжий потянулся к Акорне и обнял ее за талию, а затем поднял свою огромную ножищу. От этого движения он чуть не отлетел в сторону, но Акорна удержала великана за руку и протянула ему сначала один ботинок, а затем другой. Он надел их и собрался помочь товарищу натянуть второй ботинок. Но сначала он решил взять с него обет миролюбия.
— Ты не причинишь ей вреда? — спросил он.
— А как я смогу? У нас ведь нет оружия!
— Это верно, — согласился рыжеволосый и обратился к Акорне: — Можешь нас не бояться, богиня-единорог!
— Я очень этому рада, — ответила та. Она было хотела сообщить этим горе-воякам, что никакая она не богиня, но затем передумала, решив, что более целесообразно сначала извлечь из этого их заблуждения максимальную выгоду. Пусть они пока считают ее богиней, хуже от этого не будет. Она избавится от божественного ореола позже — если все пойдет хорошо, когда ваты станут лучше ориентироваться в нынешних реалиях, а сама она будет уверена, что ей уже никогда не придется столкнуться с проблемой вроде теперешней.
— А теперь, я думаю, вам лучше лечь и пристегнуться к койкам. Возможно, нас ожидает довольно жесткая посадка.
— Мы не хотим умереть, лежа на подстилках! — ответил Рыжий, как стала называть его про себя Акорна. Второго она окрестила Соломенным — по цвету его волос. — Это позорная смерть! Если нам грозит опасность, мы встретим ее стоя, взглянем ей в глаза и постоим за себя, а поскольку мы безоружны, то будем сражаться голыми руками!
— Не сомневаюсь, вы не дрогнете, — ответила Акорна. — Капитан делает это постоянно, так что он будет рад вашей помощи.
Мысли Беккера к этому времени немного успокоились, и она решила, что сейчас самое время послать ему мысленное сообщение:
(Капитан, ваты хотели бы наблюдать за посадкой. Могу я привести их на мостик?)
(Почему бы и нет), — донесся до нее усталый ответ, но по тому, как он прозвучал, Акорна поняла, что основная опасность уже миновала. — (Я и сам собирался привлечь их к разгрузке «Кондора». Мне это нужно для того, чтобы добраться до нирианского шаттла, который находится в грузовом отсеке номер четыре. Я хочу снять с него кое-какие контрольные приборы, чтобы установить их вместо той дряни, которой приходится пользоваться сейчас. А все это кхлевианское дерьмо я выброшу на первой же промежуточной остановке. Оно столь же бесполезно, сколь и жуки, которые его сделали).
Акорна не ответила капитану, а лишь сделала знак ватам, веля им следовать за ней. На тот случай, если кто-то их них усомнится в ее божественной сущности и решит напасть сзади, она цепко следила за их мыслями в течение всего того времени, в течение которого они, выйдя из отсека в коридор, шли по направлению к капитанскому мостику.
Надари, Беккер и Мак сидели в креслах, откинувшись на подголовники, поэтому ваты имели возможность наблюдать за происходящим, глядя поверх их голов в широкий лобовой иллюминатор.
Увидев огромный шар планеты, на которую предстояло садиться «Кондору», ваты преисполнились благоговейного трепета, а затем бухнулись на колени, как если бы им отказались служить ноги. В их головах в эти мгновения царил почти космический вакуум.
Сидевший в капитанском кресле Беккер оглянулся на пришельцев, ткнул в их сторону большим пальцем и поинтересовался:
— А что это с ватами? Они выглядят так, будто решили вдруг помолиться.