— Случилось? — переспросила Чанна, нахмурив брови.
— Ага, он постоянно со всем соглашается.
— Вот теперь еще и ты намекаешь на это…
Уроженка Лараби пожала плечами:
— Дареному коню в зубы не смотрят, Чанна. Но, если уж ты взялась за это, не поленись проверить, все ли они здоровы.
Главный администратор Кларен дочитывал последнюю строчку отчета.
— Это громадный шаг вперед за все последние пять лет, — сказал он. — Я знаю, текучка кадров тут великовата, но на транзитной станции, такой, как эта, трудно удержать людей.
Чанна снова нахмурилась.
— А мне казалось, что здесь это сделать гораздо проще. Ведь тут больше возможностей, как и в любом другом большом городе.
— Да, но отсюда проще и улететь, — заметил Кларен, кивая в сторону гигантского пассажирского терминала.
— Мы должны уделять больше внимания деятельности в социальной и культурной сфере, — сказала Чанна. — На это можно взять средства из фонда аварийных расходов, но со временем это окупится и начнет приносить прибыль. Поблизости множество шахт и центров добычи полезных ископаемых — поэтому SSS-900-C и разместили в этом секторе космоса, — их персонал нуждается в развлечениях, как и корабли — в обслуживании. «Периметр» — настоящая «золотая жила» как для его владельцев, так и для всей станции. Но это единственное, что по-настоящему привлекает на станцию туристов. Если шахтеры с дальних астероидов найдут здесь и развлечения, и склады, где будет все: от простых чипов до самого дорогого оборудования, — им не нужно будет лететь дальше, на Центральную. Весь сектор сделает громадный шаг вперед, чтобы стать частью Центральных миров, а не просто примитивной пограничной зоной.
— Именно так, мисс Хэп, — согласился Кларен. Он был похожим на мышонка коротышкой с жидкими черными волосами, зачесанными назад. Он одевался как бюрократ с карикатуры, у него даже был брелок со связкой ключей на ремне. — Именно это я и твержу уже много лет.
— И что ты думаешь, Симеон? — спросила Чанна.
— По мне, так это звучит многообещающе, — учтиво ответил «мозг».
Кларен зашелся в жутком кашле, и один из всегда бывших наготове ассистентов поспешил принести ему стакан воды.
Чанна дождалась, пока приступ закончится.
— Это удивило вас, не так ли?
— Удивило? Меня? Меня? Нет, нет, просто что-то попало не в то горло. Кажется, здесь слишком сухо. — Он торопливо сделал еще глоток воды, чтобы подтвердить свои слова. — Вот здесь, — его пальцы пробежались по клавиатуре терминала, — детально изложены некоторые планы, которые мы не приняли…
— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, администратор Кларен, — спокойно, но твердо сказала Чанна. Возможно, она и была здесь новенькой, но прекрасно понимала, что значат слова: «Наконец-то подписано», — если слышала их.
— Ну, знаете, данный проект выдвигается далеко не впервые, — сказал Кларен. — Но почему-то на него никогда не было никакой реакции, не говоря уж о его планомерном осуществлении. До сих пор — вот так обстоят дела. Одно удовольствие — работать с тем, кто умеет составлять планы и может заглянуть вперед: тогда все решается словно само собой. Ох, этого просто не может быть. — Он замолчал.
Голос Чанны остался твердым, как железо.
— Мы не поменяем своего мнения, не так ли, Симеон?
— Эта станция просто не могла потянуть столь амбициозный проект. И дело не только в средствах. — Рейдон был таким же мужланом, как и я. Ни у кого из нас не было соответствующего образования для осуществления подобного предприятия. Во всяком случае, здесь и тогда.
Чанна обернулась, почувствовав на подсознательном уровне, как что-то движется по воздуху у нее за спиной. Этим «чем-то» оказался поднос, плывущий в локте над полом. Закрывающая его сверху крышка откинулась, и стали видны бокалы и бутылка виноградного вина, запечатанная пробкой. На белой полотняной салфетке лежала красная роза. Ее губы сжались в узкую полоску, но, когда она заметила, что Кларен внимательно наблюдает за ней, и поняла, что наверняка покраснела, сдержала порыв швырнуть бутылку в сенсор, связывающий Симеона с этим офисом.
— Да, в любом случае, давайте выпьем за успех этого начинания, Кларен, — сказала она и принялась откупоривать бутылку.
Она игриво подняла свой бокал в направлении сенсора и, отпив, была поражена утонченным вкусом сухого вина.
— Гм. Совсем неплохое белое! Не знала, что у тебя в запасах есть и такое, Симеон.
— Я тоже не лишен кое-каких талантов, — отозвался он, сгорая от желания, чтобы в офисе Кларена был экран, на котором он мог бы изобразить и учтивую улыбку.
Допив оставшееся вино, Чанна поставила бокал на поднос.
— Если вы перебросите ваши планы мне на терминал, господин Кларен, я подумаю над ними в свободное время. — После этого она выскочила из его офиса, твердо зная, куда направится.
Добравшись до своей комнаты, она уже бушевала вовсю.
— Могу поспорить, ты считаешь, что поступил очень тонко и остроумно! Так остроумно, словно только что получил по лбу астероидом, ты… — Она развернулась к экрану, который Симеон благоразумно оставил пустым, не давая ее раздражению сфокусироваться на чем-то конкретном. Тут она услышала незнакомые звуки, наполнявшие ее комнату.
Симеон с удовольствием наблюдал, как постепенно меняется выражение ее лица — от разъяренного до удивленного и, наконец, до завороженного, — едва зазвучала мелодия ретикуланской песни. Звук был тихим, долгим, словно призрачным. Строго говоря, в этой музыке не было привычной мелодии, но она почему-то заставляла представить тишину лесной чащи и капли росы, сверкающие, как брильянты, в солнечных лучах, пробивающихся между листьев.
Чанна на миг застыла на месте. Она слегка вздрогнула, когда дверь со стуком захлопнулась: так она была раздражена посторонним звуком, мешавшим ей слушать это совершенное творение. Потом, осторожно ступая, словно боясь, что шуршание ткани или тапочек по ковру не дадут ей услышать еще несколько драгоценных секунд неземной музыки, звучавшей в комнате, она подошла к стулу. Чанна, едва дыша, села так медленно, что, казалось, не коснулась сиденья — так ее поглотила музыка.
«Мое первое впечатление о ней было действительно верным, — подумал Симеон, наблюдая за Чанной. — Действительно лиса!» Затем, всмотревшись пристальней, он уже не был уверен в этом: полузакрытые глаза наполнились слезами, а острое зрение позволило ему разглядеть, как расслабилось ее лицо. «Теперь она совсем не похожа на лисицу!» Вообще-то она даже казалась доброй… хорошей.
Когда песня оборвалась, закончившись абсолютной тишиной, она так и осталась сидеть неподвижно. Потом, закрыв глаза и медленно откинувшись назад, сцепила руки перед собой. Когда Чанна наконец открыла глаза, они блестели, а ее голос звучал немного хрипло.