– Нет.
Похоже, нашим потомкам удалось вывести породу тупиц. Или людей-роботов, лишенных воображения и тому подобного. Я сделал глубокий вдох.
– Послушайте! Я хочу, чтобы вы поняли: здесь, в моем времени, на слуху у всех ученых появление некоего загадочного предмета, похожего на ваш хронобур. Только они считают его изделием нечеловеческой расы из далекого прошлого. Зачем же их разубеждать, а? Никто и не заподозрит, что вы потеряли в прошлом свой прибор. Попросите техников вырезать имитацию из камня возрастом не меньше миллиона лет. Мы выдадим ее за оригинал, тайна будет сохранена, честь – спасена, все хорошо, что хорошо кончается.
– Прекрасная идея. – Откуда-то из недр бронекостюма Веста извлекла микрофон. – Сейчас же и закажу. Через секунду-другую копия будет…
– Погоди. Я хочу попросить еще об одном пустячке. Чтобы ученые не заподозрили подделки, дубликат должен кое-что делать. Вмонтируйте в него простенькое устройство, которое самоуничтожится после одной-единственной операции. Уверен, с этим у ваших технарей проблем не возникнет.
Я потратил еще немного времени, убеждая тугодумов из грядущего. В конце концов они скрепя сердце уступили. Копия внешне ничем не отличалась от оригинала. Мерцая, она овеществилась перед нами и повисла в воздухе. Отред с негромким хлопком вырвал ее из пустоты и вручил мне.
– Чудненько. – Я зажал штуковину под мышкой. – Ну что, можно идти?
Они кивнули и надели шлемы.
Первым делом я велел своим темпоральным друзьям снять стазисное поле с руки Флойда. Надо было его разоружить – подобно Командиру, он жал на спуск. Господи, в каком жестоком мире мы живем! Я сунул пистолет за пояс и кивнул темпотехам.
Надо отдать должное рефлексам Флойда – он мигом сориентировался, развернулся и саданул по Отредовой шее ребром ладони. Но замер, едва я крикнул: «Стой!»
– Успокойся, Флойд, это друзья. Ужасные с виду, но добрые внутри. Они помогут нам отсюда выбраться. Обернись, и ты увидишь, что все наши недруги замерли в нерешительности. Так они и простоят, пока мы не окажемся в безопасности. Весточка, будь лапушкой, дотронься волшебной палочкой вон до того комка меха. Он нам еще пригодится.
– А в чем дело-то? – спросил, озадаченно моргая, Флойд. – Что тут творится, черт возьми?
– По-моему, небольшое объяснение не повредит, – заметила ИРИНа, а Бобик сердито залаял.
– Для начала, – уточнил Флойд.
– Непременно. Как только выберемся. Пожалуйста, идите первыми.
Я обернулся, чтобы поблагодарить темпоральных спасителей, но они уже исчезли. Какое там воображение – хорошими манерами и то обделены, бедолаги. Похоже, исчезая, они прихватили с собой стазисное поле – я вдруг услыхал наши шаги. Охваченный страхом, я оглянулся… Нет, все в порядке, поле действует, среди безмолвных силуэтов угадывается Командир со злобным оскалом на лице и пистолетом в руке.
– Пора смываться, – сказал я, – поскольку неизвестно, как долго эти негодники простоят столбом. Вперед!
– Объясни! – воскликнул Флойд, пребывая, надо сказать, не в лучшем расположении духа.
– Одну секундочку, – решил поволынить я. И обмер. Так как на ум пришла ужасная мысль. Пока мы тут развлекались со временем, возможно, и оно развлекалось с нами? В частности, со мной? Как насчет скорой кончины от ядовитого зелья? Рука дернулась к черепу-компьютеру, но он, разумеется, исчез вместе со всем снаряжением. Сколько дней я потерял? Что, если отрава уже взялась за дело? Вдруг я умираю?..
Дрожа и потея, я выронил псевдохронобур и сгреб в охапку синтетического пуделя.
– ИРИНа! Бобик работает на передачу?
– Конечно.
– Сколько времени… то есть, который сейчас день? Нет! Отставить. Свяжись с адмиралом. Спроси, сколько мне осталось? Когда конец? Пожалуйста, побыстрее! Не надо вопросов. Он все поймет. Действуй! И поживей!
Время, скажу я вам, едва переставляло ноги. Флойд помалкивал – должно быть, уловил в моем голосе отчаяние. Проползла секунда, минута, столетие… Наконец-то! ИРИНа справилась – добилась чистой слышимости. Бобик вдруг заговорил голосом адмирала Стинго.
– Джим, старина, как я рад тебя…
– Не надо слов. Слушай. Я не знаю, который нынче день. Сколько еще у меня времени?
– Понимаю, Джим, я бы тоже волновался на твоем…
– Ты не на моем месте, я и впрямь волнуюсь, отвечай, или при первой же возможности я тебя медленно прикончу. Хочешь знать как?
Я вдруг обнаружил, что не могу продолжать – задыхаюсь.
– Извини, я хотел сказать: не беспокойся. Яд – не проблема.
– Ты добыл противоядие?
– Нет, но тридцатый день уже миновал. Два дня назад.
– Два дня назад?! Значит, я уже труп? Нет!
Мозги сорвались с цепи, побесились на воле и вернулись в конуру. Тридцать дней позади. Противоядия нет. Я жив.
– Значит, яд с месячной отсрочкой… – Я слышал, как скрежещут мои зубы. – Лажа, да? Значит, с самого начала вы ломали комедию?
– Боюсь, это так, Джим. Прошу прощения. Но ты должен поверить: я до последнего дня абсолютно ни о чем не подозревал. Всей информацией располагал только один человек. Который задумал операцию.
– Адмирал Бенбоу!
– Боюсь, я не вправе разглашать эти сведения.
– Незачем. Шила в мешке не утаишь. Адвокат, угостивший меня ядом, поступил, как ему было приказано. За деньги адвокаты что хочешь сделают. Бенбоу – главный, стало быть, он и придумал фокус с отравой, чтобы держать меня на коротком поводке.
– Возможно, Джим. Возможно. – Даже посредничество псевдопса не сглаживало неискренности, уклончивости в адмиральском тоне. – Но тут уже ничего не поделаешь. Все в прошлом. Лучше забыть. Согласен?
Я кивнул, подумал и улыбнулся.
– Согласен, адмирал. Почему бы и впрямь не забыть? Все хорошо, что хорошо кончается, кто старое помянет, тому глаз вон. Забудем.
«До поры», – но вслух эту существенную поправочку я не высказал.
– Джим, я рад, что ты все понимаешь. Значит, без обид?
Я выронил пса, повернулся и радостно хлопнул Флойда по плечу. Затем нагнулся и поднял псевдоархеологическую квазинаходку.
– Мы победили, Флойд! Мы справились. По пути я тебе все расскажу. Со всеми подробностями. А пока обрати внимание на главное: мы живы, и находка у нас. Задание выполнено. Ну, а теперь веди нас, верный Бобик, ты же запомнил дорогу. Но не торопись, ибо такие денечки, как нынешний, выдаются нечасто.
Я зверски проголодался и хотел пить. Однако сильнее всего меня изводила иная жажда… Мести? Нет, мщение – не выход. Но если не месть, то что?