– Но ты не маленький… – Ровена не позволяла ему умалять своё значение.
Джефф хохотнул.
– Милая, я обожаю твое отношение ко мне, но разве ты не видела ребят, которые выросли на Проционе или Бетельгейзе? – Он бросил на неё косой взгляд, и она поняла, что он чувствует себя карликом в их присутствии.
– Так что я и есть маленький мальчишка. – Джефф улыбнулся своей плутовской улыбкой. – Не давай мне задирать нос.
– Ох, неужели Дэвид снова был невыносим?
Джефф прокрутил в памяти несколько сцен, где Талант с Бетельгейзе вел себя особенно высокомерно. «Увидевшая» их Ровена одновременно пугалась и развлекалась.
– Если бы я когда-нибудь встретил Сиглен, то не раздумывая сказал бы ей все, что думаю о её методах «подготовки» Талантов, – сказал он вдруг очень серьезно. – Праймы, разумеется, незаменимы для объединения Центральных миров, но рейтинг Т-1 среди других Талантов так высок, что не даёт возможности таким работягам, как я, показать себя в полную силу. Конечно, – он был щедрым и незлопамятным человеком, – она была права в основном, но мы должны научить наших детей держать себя в рамках.
– Да, несомненно.
Джефф обвил её руками, нежно поцеловал в шею.
– И никто из наших детей не будет нуждаться в пухе.
– Разве я опять вспомнила Пурзу?
– Она скрывается там, где ты не можешь её увидеть.
– Не понимаю почему. Не потому же, что я возвращалась на Альтаир и побывала на месте Рябинового поселка. Разве ты не сделал для меня больше, чем любая конструкция?
– Я не могу «прочесть», почему она держится на поверхности, любимая, кроме того, что Пурза была самой главной в твоей детской жизни. И я не уверен, что мне нравится соревноваться с пухой.
– И не надо! – Ровена преувеличенно строго взглянула на него, но потом, не выдержав, рассмеялась. – Хотя долгие годы пуха была единственным в мире существом, понимавшим Рябиновое дитя… или девочка так считала. – Она замолчала, нахмурясь. – Ты знаешь, очень странно, но твоя мать тоже спрашивала меня о Пурзе. Это совершенно выбило меня из колеи.
– Я думаю, нам следует уговорить маму в конце концов научиться владеть своим даром.
– Она вовсе не навязывалась. Но, как ты говоришь, у неё «острый глаз».
Она ни на кого не похожа. Она была так спокойна и уверена в себе, даже когда…
– Когда все думали, что я умираю?
– Ты никогда не умирал… Но даже при одном воспоминании о его ране Ровена вздрогнула.
Джефф приподнял правую бровь, на его лице появилось насмешливое выражение.
– Асаф и Ракелла говорят другое, моя любовь. Я думаю, Пурза появляется на поверхности твоего сознания именно в такие моменты. Когда ты особенно нуждаешься в поддержке.
Ровена кивнула, прижимаясь к нему как можно плотнее, насколько позволяла её располневшая фигура.
– Я думаю, все мы в глубине души прячем кого-то, – продолжал Джефф, – или что-то, что помогает нам в стрессовых ситуациях, успокаивает нас, советует, кому мы доверяем, кто никогда не предаст нас.
– Тебе-то это никогда не было нужно. – Ровену тоже начали заинтриговывать эти странные «возрождения» Пурзы. Неожиданно она почувствовала замешательство в сознании Джеффа.
– Я никогда не врал тебе, правда ведь, любимая? – И Джефф быстро её обнял, хохоча. – Поверь мне, дорогая, единственное преимущество, которым я обладал перед другими, состояло в том, что я достаточно рано научился читать чужие мозги, чтобы прерывать свои глупости, прежде чем они выйдут из-под контроля. Вот и все.
– Но у тебя было что-то похожее? – Ей понадобилось углубиться в его растерянное смущение, совсем несвойственное её самоуверенному и надежному возлюбленному.
– Да, было, – хмыкнул он. – Твоя Пурза была по крайней мере осязаемым имуществом, разумно запрограммированным на то, чтобы откликаться на некоторые детские и подростковые нужды.
– А что случилось с твоим невидимым другом? – Теперь Ровена легко «увидела» это в его разуме.
– Ничего. Пока твоя младшая сестра не обнаружит его, и не сообщит всем в семье, и все не начнут немилосердно насмехаться над тобой.
«У твоего друга было имя?»
Джефф погладил её по голове.
«Багира».
«Кто она?» «Это продолжалось очень долго, любимая, но ты знаешь, самое странное, что это тоже была кошка, как и твоя Пурза. Большая, черная, сильная. Она любила лежать высоко на ветвях деревьев. Неудивительно, что я тоже много лазал по деревьям. Она пряталась на солнечных лесных полянах, где я скрывался от домашней работы. Но она ненавидела воду, а я любил плавать и никак не мог упросить её присоединиться ко мне. У неё были желтые глаза, как у Афры. – В голосе Джеффа отразилось удивление и в то же время радость, что он нашёл хоть что-то общее с другим человеком. – Мы проводили много времени, открывая несметные богатства в пещерах, шахтах и других неожиданных местах. Она хорошо защищала меня от страхов перед диким Денебом. Мы решали судьбу нашей планеты, добывая ей автономию внутри Центральных миров, быстрее, чем какой бы то ни было другой мир». – Джефф усмехнулся. – Ты знаешь, я не вспоминал о Багире долгие годы! Я думаю, она была персонажем из детской сказочки. Я использовал её образ для своих целей. Мы были непобедимы. «Эй, ты что же, снова засыпаешь?» – Нет ещё. – И она сладко зевнула. – Нам ведь не надо уходить отсюда?
Она поудобнее устроилась рядом с ним, найдя уютную ямку у него на плече для своей головы. Джефф заботливо сдернул теплое одеяло с их постели, так что и в самом деле не было никакой необходимости идти в спальню.
* * *
Несмотря на то что Ровена считала визиты Элизары вмешательством в её личную жизнь со стороны Рейдингера, она с нетерпением ждала её прихода.
Постепенно медик Т-1 стала появляться на Каллисто дважды в месяц, а потом и каждую неделю. В начале последнего месяца беременности Элизара сообщила, чтобы останется у них до самых родов.
– Но я прекрасно себя чувствую, ребёнок хорошо развивается, – запротестовала Ровена, – ты сама говорила это мне.
Элизара улыбнулась.
– Ты тоже знаешь это, Ровена. Называй это старческой причудой. Или юношеской, принимая во внимание настроения Джеффа.
Ровена громко рассмеялась и почувствовала, что ребёнок откликнулся.
Чтобы избежать конвульсивных сокращений матки, она уже научилась сдерживать свои реакции.
– Джефф знает, как много значит для тебя семья, – добавила Элизара.
– Семья? – Ровене показался странным этот разговор. Джефф никогда не говорил об их ещё не родившемся сыне как о «семье». Обычно это был «его» или «их» сын или Джеран, когда они наконец выбрали для него имя. Но рождение ребёнка действительно будет означать, что они настоящая семья!