Торкель пострадал при извержении сильнее Яны — Яна прижималась к валуну, и потому спина у нее осталась невредимой и волосы уцелели — на голову горячий пепел не попал, поскольку Яне хватило сообразительности прикрыться сверху рюкзаком. Пока она тащила Торкеля под прикрытие валуна, его побило камнями, летевшими из вулкана, и теперь лицо Торкеля было все в ссадинах и кровоподтеках. Кроме того, Торкель совсем отчаялся и горевал об отце.
Яне пришлось чуть ли не пинками заставлять капитана помогать ей тащить Джианкарло.
— Слушай, Торкель, — сказала она. — Если твой отец выжил во время катастрофы и пережил первое извержение, он скорее всего остался жив и после второго. Все равно мы ничем не сможем ему помочь, так или иначе, если сами не выживем. Вот, на, поешь лучше.
И я поем, — и Яна сунула ему помятую пачку с плитками полевого рациона, удивившись мимоходом, что во время извержения упаковка каким-то образом уцелела. Казалось, прошло уже немало лет с тех пор, когда она запихивала плитки в нагрудные карманы своей рубашки.
Яна не могла точно сказать, когда она в последний раз спала, но в какой-то момент этого бесконечного безвременья опаляющий жар, исходивший от озер грязи, немного уменьшился, и воздух стал заметно холоднее, хотя солнца не было видно и днем. Яна и Торкель поудобнее уложили полковника Джианкарло, который так и не пришел в себя, и легли рядом, прикрывая его с двух сторон и согревая теплом своих тел. Яне даже приснился сон. Ей снилось, что она сейчас не с Торкелем, а с Шоном, Шон омывает ее раны теплой водой из целебных источников и говорит: “Я с тобой, Яна. Доверься мне. Ничто в этом мире не желает тебе зла. Прислушайся к голосу планеты. И помни..."
Пока она спала, этот сон в разных вариациях повторялся раз пять или шесть. Яна часто просыпалась, дрожа от холода, и теснее прижималась к теплому телу Джианкарло.
И вот наконец Яна проснулась по-настоящему, не зная, как и когда это случилось. Сон про Шона закончился, но Яна больше не чувствовала холода. В воздухе пахло свежестью. Под рукой у Яны было что-то прохладное, твердое и гладкое. Присмотревшись, Яна увидела, что ее рука лежала на застывшем куске вулканической грязи.
Торкель еще спал, а Джианкарло беспокойно стонал — у него начался жар. Яна села и потрогала грязь обеими руками. Ощущение оказалось даже приятным. Грязь еще оставалась довольно теплой, однако уже совсем застыла и стала твердой. Яна встала и прошлась около валуна, проверяя грязь в других местах. Она вдавливала пальцы в слой пепла, который лежал поверх растекшихся во время вчерашнего извержения ручьев раскаленной грязи. Сейчас над грязевыми озерами только кое-где поднимался легкий дымок, но в основном вулканическая грязь стала твердой и почти не поддавалась под пальцами. Яна осторожно наступила на гладкую поверхность вчерашнего ручья лавы и обнаружила, что застывшая корка прекрасно выдерживает ее вес.
А воздух и в самом деле стал чище и прозрачней. Яна могла уже нормально дышать и даже ощущала запахи. Сильный западный ветер приятно обдувал лицо, сметал пепел и уносил его прочь. Торкель проснулся, сел и удивленно захлопал обгоревшими ресницами, видя такие неожиданные перемены. Яна принялась осторожно растирать руки, стараясь не трогать обожженные места — ей хотелось восстановить кровообращение и получше согреться. Она радовалась тому, что небо прояснилось, воздухом снова можно дышать, и можно куда-нибудь идти — только бы еще знать куда? Потом она вскрыла оставшийся пакет с рационом, разломила плитку на две более-менее равные половины и предложила Торкелю выбирать.
— Нам придется тащить с собой Джианкарло, — сказала Яна, когда они покончили со скудным завтраком.
— С ним мы далеко не уйдем, — сказал Торкель.
— Ты предлагаешь бросить его здесь? — спросила Яна. Ей противна была даже мысль о том, что на ее совести будет чья-нибудь смерть. Но, с другой стороны, если все же придется отвечать за то, что здесь кто-нибудь погиб, из-за Джианкарло Яна особенно страдать не станет.
Торкель посмотрел на полковника, пожал плечами и, ухватив Джианкарло за руки, потащил его к валу застывшей грязи. Там Яна помогла ему поддержать бесчувственного полковника.
— Наверное, лучше оттащить его к тому месту, где садился вертолет, — предложила Яна.
Торкель упрямо покачал головой, не желая внимать никаким разумным доводам.
— Может быть, мой отец до сих пор где-то здесь. Тут порыв свежего западного ветра принес к ним птицу, ворона. Птица медленно, плавно спикировала прямо на Яну. Черное крыло едва не коснулось Яниных волос.
Ворон закаркал, и хотя это было, конечно же, самое обычное карканье, но невыспавшейся, израненной, усталой донельзя женщине показалось, что птица выговаривает: “Шон, Шон!” Прокричав несколько раз, ворон развернулся и улетел туда, откуда прилетел. А Яне вдруг вспомнился сон — Шон что-то говорил ей во сне...
— Ну, ладно, твоя взяла, — сдался Торкель. — Но мы будем тащить этого сукина сына по очереди, и ты потащишь его первой.
Яна пошла на запад — туда, откуда прилетал ворон. И с радостью убедилась, что выбрала верное направление. Все равно и она, и Торкель вымотались до предела, пока волокли тяжелое бесчувственное тело Джианкарло, когда Яна вдруг заметила, как далеко впереди блеснула вода. Пока Яна не увидела воду, она даже не сознавала, до какой степени ее мучит жажда. В горле все пересохло, и Яна подумала, что, наверное, никогда не напьется вдоволь. Подобравшись поближе к воде, они увидели, что это небольшой чистый ручеек, который вытекал из грязевого болота и сбегал по склону холма. Яна думала, что в ручье будет полно всякого мусора, а вода будет мутной от пепла и грязи, но она оказалась такой чистой и прозрачной, что виднелся каждый камешек на дне. Каким-то невероятным образом этот ручеек ничуть не пострадал от извержения вулкана. А в том месте, где ручей сбегал с холма, Яна обнаружила глубокую, похожую на пещеру яму. Как раз в эту пещеру и улетел ворон, крылатый проводник — Яна видела.
* * *
Судя по тому, куда отнесло пепел, Банни догадалась, что западный ветер, наверное, дует уже довольно долго — может быть, как раз те самые два с половиной дня, которые ушли у спасательной экспедиции на то, чтобы сюда добраться. Нанук стал время от времени останавливаться и припадать к застывшей лаве. Лава была еще теплой — люди ощущали это даже через подошвы ботинок. Но ботинкам это ничем не грозило — они доказали свою прочность, пока спасатели пробирались через заваленную пеплом равнину.
Экспедиция направлялась прямо к склону вулкана, из верхушки которого и сейчас еще шел дым. Ветер относил дым и жар на восток, поэтому воздух был относительно чистым, пепла было немного, и серой воняло не так уж сильно.
Если смотреть с такого безопасного расстояния, вулкан, по мнению Баники, вовсе не казался страшным. И вообще — он был не такой уж и большой.
Когда она высказала свои суждения вслух, Стив сказал:
— Большой и опасный — не обязательно одно и то же. Я не специалист по вулканологии... Но Сурс считался относительно стабильной планетой, и никто не ожидал, что здесь появятся вулканы, — в голосе его прозвучало удивление и досада, — но на планетах с высокой тектонической активностью вулканы могут вырастать за один день, а на следующий день могут исчезнуть. После того, как осыпят все вокруг пеплом, лавой и камнями. Нам еще повезло, что этот вот вулкан плюется только пеплом и грязью. А есть такие вулканы, которые вырастают, извергаются один раз, а потом как бы засыпают.