«Я всего лишь зеленая. Мне нужно много практики, чтобы сдвинуть кого-то такого же большого, как Голант’».
Ф’лессан рассмеялся. «И это после того, как ты расшвыряла целую стаю кошек?»
«Я была в ярости. Я была напугана, — тон Зарант’ы был робким, извиняющимся, и Ф’лессан рассмеялся снова, покачав головой. — Но я осторожно перенесла тебя этой ночью!»
«Я помогал, — с достоинством прибавил Голант’ и ласково посмотрел на Зарант’у. — Когда мне нужно будет
переместиться, я сам это сделаю. Я могу упасть с края террасы, как ты прошлой ночью».
«Пока нет, Голли», — встревоженно возразили оба всадника.
Зарант’а отвернулась. «Ты не мог меня видеть. И ты не можешь упасть с террасы. У тебя слишком большой размах крыльев».
«Когда мне нужно будет переместиться, сказал я, — с еще большим достоинством возразил Голант’. — Я прекрасно слышал, что вы говорили прошлой ночью. Со слухом у меня все в порядке. Купание поможет выздороветь моему всаднику. Вы должны взять его с собой сегодня. Ф’лессан, скажи целителям, что тебе нужно поплавать».
«Я тебя не оставлю», — твердо возразил Ф’лессан.
«Мне гораздо лучше, ты же знаешь, — ответил Голант’. — И тебе тоже».
Он нежно ткнулся носом в колени Ф’лессана, глядя на него здоровым глазом. Потом склонил голову набок, словно выясняя, как его всадник будет выглядеть, если посмотреть на него левым глазом.
— Кейта дала мне вот это, чтобы я могла смазать его веки, — передавая Ф’лессану баночку, сказала Тай.
Увидев, как выглядит поврежденный глаз бронзового дракона при свете дня, она задохнулась от ужаса, понимая, что его всаднику сейчас приходится еще хуже.
— Да, это хорошая идея, — ровным голосом проговорил Ф’лессан, отвинчивая крышку и набирая на палец немного геля. — А теперь закрой веко, Голли, я его смажу.
— Тебе очень помогло бы, если бы ты поплавал, — повторила Тай, когда он закончил процедуру. — Твои раны уже закрылись. Тебе не повредит полет через Промежуток. Я уверена, мы сможем усадить тебя на спину Заран-т’е. А море тебе поможет. И вообще, неплохо бы проветриться.
Ф’лессан откинулся назад в кресле, не отводя взгляда от лица Тай. К ним подошла Кейта.
— Что вы там говорили о море? — спросила она.
— Это была бы прекрасная терапия, Кейта, и ты это знаешь. Дельфины нам помогут.
Некоторое время они обсуждали предложение Тай. В принципе Кейта вовсе не возражала против плавания, но она хотела, чтобы их сопровождал целитель, даже предлагала самой отправиться вместе с ними, предлагала помощь Т’лиона и Гадарет’а. Ф’лессан настаивал на том, что общества Тай и Зарант’ы будет вполне достаточно и что они прекрасно присмотрят за ним. Кейта с неохотой признала, что присутствия дельфинов будет вполне достаточно, если Тай уверена, что они приплывут. Ф’лессан и Тай хором уверили ее в этом.
— Ему не надо будет выходить из воды, — настаивала Тай. — Он может плавать на Зарант’е: тогда он даже не запачкается в песке. Сегодня мы поплаваем совсем чуть-чуть, но морская вода… она правда живительна!
— Пусть они немного побудут наедине, мастер Кейта, — подмигнув Тай, твердо вмешалась Сагасси. — Перемена обстановки пойдет им на пользу, и они вернутся как раз к ужину, нагуляв аппетит. Голант’ ни на минуту не потеряет с ними связи. Правда ведь, бронзовый дракон?
Среди невсадников нашлось бы немного смельчаков, которые решились бы задать дракону вопрос, но Сагасси сумела прекрасно поладить с бронзовым. Дракон кивнул своей огромной головой; уцелевшие фасетки левого глаза заискрились от радости.
Первый же полет на берег моря стал поворотным пунктом в излечении Ф’лессана: после купания он резко пошел на поправку.
В эту ночь они с Тай разделили ложе.
Посадочная площадка 21.3.31
В этом последнем своем путешествии в Залив Монако Шанколин снова увидел впереди Посадочную площадку, расположенную на холме, и в отдалении — три больших вулкана. Лорд Торик не предупреждал его, как разрослась Посадочная площадка; только теперь Шанколин понял, почему лорд-холдер посоветовал ему лично прибыть сюда и все осмотреть, чтобы понять, каким образом можно полностью уничтожить Мерзость и все, что было ею создано. Затем корабль направился к верфи, чтобы стать на якорь, и Посадочная площадка скрылась из вида.
Во время беседы в Телгар-холде Шанколин опасался появляться на Площадке, но лорд Торик сказал, что проникнуть в главное здание очень просто и Шанколин сам сможет оценить обстановку и решить, какой именно вариант действий наилучшим образом послужит их обшей цели. Торик дал ему достаточное количество марок и заметил, что удобнее всего отправиться в путешествие из какого-нибудь небольшого морского холда в Нерате. Торик знал одного капитана, которому в свое время оказал кое-какие услуги, и был уверен, что он с готовностью согласится перевезти Шанколина в Залив Монако. Торик посоветовал также носить перчатки, чтобы скрыть отсутствие фаланги пальца; шапка, натянутая на лоб, прятала шрам.
— Кто-то тебя видел, и цех арфистов распространил повсюду рисунок — твой портрет. Лучше тебе переодеться во что-нибудь другое и скрыть особые приметы.
Шанколин сдержал улыбку, заметив отвращение лорда-холдера: что ж, запах — не худшая маскировка, чем переодевание. Для большинства людей Шанколин выглядел простым горцем, из тех, с которыми не торопятся сводить близкое знакомство по многим причинам — и не последней из них был запах тела.
Перед тем как прийти в Лоскар, Шанколин вымылся в ручье и там же выстирал одежду. В порту можно было купить поношенный костюм, вполне пригодный для путешествия по морю. Он нашел капитана, которого рекомендовал ему Торик, и передал ему первую из наскоро нацарапанных записок Торика. Он назвался Гласстолом из Крома: никого не удивило такое имя, никто не усомнился в его происхождении. Большую часть путешествия он провел за едой или в постели. Один из самых общительных моряков попытался рассказать ему, насколько улучшилась гавань Лоскара, отстроенная после падения Огненного шара, но ответом ему было только грубое фырканье. После этого уже никто не пытался заводить разговоры с необщительным пассажиром.
Прибыв в Залив Монако, Шанколин был поражен тем, как много успели сделать за это время жители Залива: даже доки для строительства судов были приведены в полный порядок. Он слышал, что на этот регион обрушились все пять главных волн цунами, не считая более мелких, и что море вторглось в глубь материка на расстояние, равное тому, которое человек проходит за день. Верфь была новехонькой; об этом говорил и запах свежего дерева, перебивавший даже запах рыбы. Рядом был возведен металлический пилон с укрепленным на нем колоколом. Капитан показал ему плоты, находившиеся в той части гавани, куда приплывали дельфины, когда кто-нибудь звонил в колокол. Иногда сами дельфины вызывали мастера порта. Шанколин вырос на материке, и потому эта история показалась ему невероятной.
Как он уже делал однажды, Шанколин нашел возчика, перевозившего грузы из порта к Посадочной площадке, и за полмарки устроился на телеге. Повозки ползли медленно. Он помогал возчику справляться с тягловыми животными, но тот, нелюбопытный по природе своей, чаще обращался к ним, чем к пассажиру.