Я с удовольствием вспомнила, что в свое время нашлось предложение и для меня. Конечно, нелегко подымать новый холд, высекая его в скалах, но я хотела стать хозяйкой самой себе. Гарбен был потомком боковой линии тиллекского рода — вполне респектабельная партия для третьей дочери Форта, если учесть ее внешность. Он даже нравился мне, но отец решительно отклонил его притязания. Несмотря на отказ, Гарбен в течении двух Оборотов баловал меня лестным вниманием, повторяя свое предложение всякий раз, когда докладывал о вводе в строй очередной камеры, увеличивающей площадь его холда. Он успешно врубался в скалу, но не мог перешибить упрямство лорда Толокампа.
Если бы отец поинтересовался моим мнением, я бы согласилась. Как однажды безжалостно бросила Амилла, я согласилась бы на что угодно в этом роде. Она была права, но все-таки Гарбен мне нравился. Он был рослым, на полголовы выше меня. Эта история окончилась пять Оборотов назад.
Суриана догадывалась о моих настроениях и не раз повторяла в письмах, что попросит у лорда Лифа (тогда отец Алессана был еще жив) разрешения пригласить меня в Руат. Она ждала первенца и не сомневалась, что старый лорд Руата с вниманием отнесется к ее просьбе. Но Суриана умерла, и даже этот проблеск надежды исчез, разбитый вдребезги — как и тело моей подруги, сброшенной на землю молодым необъезженным скакуном. Как могло это произойти? Не знаю… Суриана сообщила мне по секрету, что Алессан вывел новую породу верховых животных, поразительно резвых и быстрых. 0 смерти же ее я слышала не более всех остальных. Суриана сломала позвоночник и умерла, не приходя в сознание; все усилия лекаря были тщетными. Мастер Капайм, который знал о моих способностях к врачеванию и иногда беседовал со мной на медицинские темы, становился угрюмым и молчаливым, как только речь заходила об этой трагедии.
Год 1543, одиннадцатый день третьего месяца, конец шестого Прохождения
Известие о новой трагедии в Руате пришло в тот же самый час, в который, Оборотом раньше, я узнала о смерти Сурианы. Когда отдаленный грохот барабана донес приказ мастера Капайма о карантине, я отвешивала пряности для старшего повара, и только собрав все свое самообладание, сдержала дрожь в пальцах; ни одна драгоценная крупинка не просыпалась на стол. Я оставалась внешне спокойной, благословляя небеса, что повар не понимает сигналов барабана — иначе в этот день мы вряд ли могли рассчитывать на съедобный обед. Закончив взвешивать специи, я тщательно закрыла банку, поставила ее на полку и заперла шкаф. Барабанная дробь раздалась снова; пока я спускалась на нижний уровень, сообщение было повторено еще раз, но оно ничем не отличалось от первого. Уже за порогом до меня донесся рев Кампена из его кабинета — он требовал объяснений.
К счастью, в мастерскую арфистов устремилась такая толпа, что мой поспешный уход остался незамеченным. Цеховой двор заполняли ученики и странствующие подмастерья, арфисты и целители. Оба цеха отличались превосходной дисциплиной, так что я нигде не заметила и следа паники — только некоторую напряженность и негромкий гул голосов. Я прислушалась. Да, мастера Капайма вызывали уже не только в Керун и Айген; Телгар тоже запрашивал помощь. Ходили слухи, что главный мастер целителей улетел в Исту, а оттуда — в Южный Болл, по срочному вызову лорда Рейтошигана. И возил его не кто-нибудь, а сам Ш'гал — Предводитель Форт Вейра, на своем бронзовом Кадите.
Тут на широком крыльце показался мастер Фортин, помощник Капайма, и с ним еще двое — Десдра, странствующая целительница, и мастер Блейк из цеха арфистов. Во дворе мгновенно воцарилась тишина.
— Несомненно, вы все слышали сообщение, — начал Фортин, предварительно прочистив горло. Он был прекрасным лекарем, но не обладал той непринужденностью и артистизмом, что отмечала мастера Капайма. Фортин возвысил голос, звучавший теперь пронзительно и резко: — Вы понимаете, что мастер Капайм не настаивал бы на строгом карантине, если бы не было причин. А потому я рекомендую всем арфистам и целителям, посетившим в последние дни ту или иную Встречу, немедленно проследовать в малый зал, где ими займется почтенная Десдра. Остальных целителей покорно прошу собраться в главном зале. Мастер Блейк, прошу тебя…
Блейк шагнул вперед, поправил ремень и в свою очередь прочистил горло.
— Мастер Тайрон отсутствует в мастерской… выступает посредником в споре на рудниках. В соответствии с обычаем, как старший среди мастеров, я беру власть на себя, до тех пор, пока он не возвратится в Цех.
— Надеюсь, что мастер Тайрон сам попадется в карантин, либо помрет от этой болезни… — услышала я чей-то шепот. Однако соседи зашикали на говорившего, заслонив его от меня; обернувшись, я не смогла разглядеть бунтаря. Впрочем, это дело меня не касалось. Прежде, чем возглавить цех арфистов, Тайрон был наставником отпрысков лорда Толокампа, так что я знала его довольно хорошо. У этого человека имелись свои недостатки; однако слушать его богатый сочный голос само по себе было наслаждением — независимо от того, что он пытался вложить в тупые головы и равнодушные мозги. Однако он никогда бы не стал главой цеха, если бы не обладал еще кое-чем кроме великолепного баритона. Я слышала разговоры — не без нотки зависти, могу добавить, — что он лишь один раз потерпел неудачу в посреднической миссии — и то по причине жестокого воспаления горла. Во всех остальных случаях ему удавалось склонить тяжущихся к разумному компромиссу.
Искушенный в дипломатии главный мастер арфистов, вероятно, предпринимал большие усилия, чтобы его подопечные не нарушали установленных в Форт холде порядков — несмотря на формальную автономию своего Цеха. Правда, я никогда не была свидетельницей этих страданий мастера Тайрона.
Мне показалось странным, что в такой критический момент мастер Блейк был вынужден взять на себя руководство — как, впрочем, и то, что целителей представляли Фортин и Десдра. Где же находится мастер Капайм? Не в его правилах было возлагать на других неприятные поручения… Пока арфисты и целители строились в очереди у двух пунктов сбора, я выскользнула со двора, не почерпнув на этом собрании ни мудрости, ни уверенности — ничего, кроме тревоги.
Госпожа моя мать, мои сестры и отец стали затворниками в Руате. Стыдно признать, но я подумала — вот еще одна причина, по которой им стоило бы взять меня с собой. Право, я не нанесла бы серьезного убытка отцовскому кошельку… И я могла бы стать сиделкой, используя свой единственный талант, который так редко был нужен моим домашним… Я встряхнула головой и, укорив себя за столь недостойные мысли, быстро зашагала к дверям, что вели на самый нижний уровень холда — туда, где располагались кладовые.
Если это бедствие потребовало карантина, то мне нужно заняться проверкой наших запасов. Хотя в главной мастерской целителей хранилось немало лекарственных трав и медикаментов, большинство холдов и Цехов имели собственные кладовые с разнообразными снадобьями, состав и количество которых определялись по конкретным потребностям. Но ситуация пока была неопределенной; вдруг выяснится, что лишь какие-то редкие растительные препараты способны совладать с болезнью? Я собиралась устроить серьезную проверку в своих шкафах с лекарствами, но тут меня перехватил Кампен. Он слегка пофыркал — как всегда, когда волновался.