— А, это! — ее тон был несколько лукавым. — Из-за того, что они отсутствуют, мы можем наслаждаться еще больше. Вы хорошо пели вместе. Вам надо чаще вместе петь на встречах. И это была такая прекрасная баллада о Высадке. Только представь себе! Люди, точно такие же, как мы, предприняли то невообразимое путешествие сквозь небеса чтобы начать новую жизнь здесь. Так же, как мы добрались до Райской реки. Хоть нам для этого не понадобилось проспать пятнадцать лет.
Алеми похлопал Китрин по плечу и напомнил, как трудно ей было обживаться в новом холде.
А если, используя арфистку Менолли в качестве приманки, Райская река сможет заманить к себе какого-нибудь подмастерья?
Может быть. Тут Алеми позволил своим мыслям взвиться вверх, когда Менолли проиграла бодрый аккорд на своей гитаре. Может быть, дельфины сделают Райскую реку более привлекательной? Он должен это обдумать. Но, для начала, напомнил он себе, нужно убедить мастера Идаролана, что дельфины могут стать больше, чем просто животными акробатами, которые так любят сопровождать корабли.
Хотя у Алеми и не было много времени, однажды вечером он все-таки позвонил в колокол на своем судне, для эксперимента, почти боясь звонить громко, потому что боялся, что ни один дельфин не ответит на его призыв. Он подождал и, когда ничего не произошло, еще раз позвонил в колокол последовательность «отчет», как говорилось в инструкциях, напечатанных для него Айвасом. Вероятно, колокол звучал недостаточно громко, чтобы привлечь дельфинов.
— Коликал! Коликал!
Он очень хорошо прислушался, чтобы убедиться, что ему не послышался этот крик, прозвеневший над вечерними водами. Садящееся солнце слепило ему глаза, отражаясь от колышущейся воды. Он опять услышал этот крик, который ни с чем нельзя было спутать, и увидел выпрыгивающие из воды тела около полудюжины дельфинов, спешащих к берегу. Он и не думал, что получит отклик.
— Коликал! Скуииииии! Коликал! Отчееееет!
Радость в этом крике, была вознаграждением за усилия Алеми.
В инструкциях было сказано, что дельфинер должен наградить ответивших и он предусмотрительно запасся ведром мелкой рыбешки, которая не стоила того, чтобы ее коптили или солили.
Так как дельфины ели столько, сколько им было нужно, он задумался над этой традицией. И все-таки, это был жест гостеприимства. Люди предлагают кла или фруктовый сок гостям, хоть у тех дома всего предостаточно, но это был принцип предложения.
— Кто здесь? — спросил он. — Я — Алеми.
Один дельфин поднялся из воды, и солнце окрасило его серую кожу в розоватый цвет:
— Знаю тебя! Угости меня!
Алеми бросил ему рыбу:
— Спасибо еще раз.
— Человек, угости и меня! — проскрежетал второй дельфин, высунувшись почти весь из воды и стоя на хвосте.
— И для тебя рыба! И для всех, кто ответил на Колокол!
— Коликал! Коликал! — казалось, что дельфины произносят слово с неправильной гласной. Алеми рассмеялся, бросив им очередную рыбину.
— Отчет? — спросил один из них и Алеми решил, что этот — первый, кто заговорил с ним. В полутьме ему было трудно их различать, хотя к тому времени как ведро опустело, он, кажется, уже мог различить некоторых из них по царапинам на мордах и еще, думал он, на самом деле они разных размеров и слегка отличаются формой тела.
— Я только хотел узнать, придете ли вы, если я позвоню в Колокол.
— Коликал приведет стаю. Вс-сегда! Позвонит — придем.
Пока Алеми разбирался в словах, которые они ему наговорили, до него дошел смысл сказанного Айвасом о том, что произошли языковые изменения.
Действительно ли они понимают то, что он им говорит? Должен ли он исправлять их произношение? Айвас ничего не говорил по этому поводу. Хорошо, он только попробует, и будет только лучше, если он говорить нормально, тем самым, может быть, улучшив их выговор:
— Отлично! Пожалуйста, приходите всегда, когда услышите Колокол. Мне сделают побольше этого.
— А у-ми звонить? А если у-ми звоним в Колокол. Люди ответят?
Этот дерзкий вопрос еще больше рассмешил Алеми и он, достаточно осмелев, протянулся и почесал нос говорившего дельфина.
— Харрашо. Харрашо. Теперь счис-ишь кровьрыбу? — опять послышались эти странные слова, которые, вероятно, очень важны для дельфинов.
— Кровьрыба? — повторил он. — Что такое кровьрыба?
— Эээто… — и Киб повернулся набок так, чтобы можно было рассмотреть его светлое брюхо. Там Алеми увидел похожий на заплатку бугорок в котором, присмотревшись, распознал разбухшую рыбу-присоску, которая, как знал каждый моряк, имела свойство присасываться к открытой ране.
— Кровавая рыба… Конечно, кровьрыба. — Алеми пытался подражать стрекотанию дельфинов. — Как я мог быть таким глупым! — он хлопнул рукой по лбу. Алеми схватил паразита за голову и попытался отодрать, но тот, как оказалось, крепко приклеился к боку дельфина. — Хорошо присосался, да? У меня нет с собой огня, который моряки обычно используют, касаясь головы паразита нагретой маркой или пряжкой.
Киб повернулся спиной кверху, так что верхняя часть его тела оказалась над водой:
— Ношшш.
— Разве нож не причинит еще большую рану?
— Стаааарая рыба. Маленькая дырочка.
— Это будет больно, — Алеми вздрогнул. Обычно моряки старались удалить присосавшегося паразита сразу, как только могли, так что он не знал, что будет с засидевшимся паразитом.
— Когда удалишь, больше не будет болееееть.
— Ну раз ты так говоришь.
— Да, так говорю. Хорошо хорошо хорошо. Люди делают хорошо хорошо хорошо дельфинам, — и Киб перевернулся так, чтобы Алеми мог заняться паразитом.
Лезвие его ножа было отлично заточено и начисто сбрило кровососа. Алеми пришлось немного поковырять ножом, чтобы удалить присоску, но это оставило лишь небольшую дырочку в большой зажившей ране.
Еще два восторженных дельфина пожелали избавиться от кровавой рыбы. Когда Алеми удалил паразитов, каждый дельфин начал выражать свою радость по этому поводу, проделывая акробатические трюки, выпрыгивая из воды.
Алеми начал замечать у каждого свою индивидуальность. Киб, у которого была вылечена нижняя челюсть, был самый крупный самец. У Мула была пятнистая окраска и паразит был около хвоста. У Мел был самый длинный нос, в то время как Афо была самой маленькой самкой. Джим оказался самым способным к акробатике: он уверенно прошелся на хвосте довольно длинную дистанцию, когда Алеми избавил его от паразита на брюхе, а Темп определенно был самым толстым из всех.
В заметках Айваса говорилось, что у дельфинов есть толстая подкожная жировая прослойка, которая оберегает их в холодной воде и вообще обеспечивает температурную регуляцию тела.
Когда короткие тропические сумерки перешли в полную темноту, когда древесные свистуны начали свое пение, Алеми пожелал дельфинам спокойной ночи.