— От доброго бенденского еще никто не отказывался, — приговаривал он, наполняя бокалы. — Вот отведайте и скажите, пробовали ли вы что-нибудь подобное?
Менолли не стала объяснять, что это первый бокал вина в ее жизни, если не считать то, которое мать когда-то смешала с сонным зельем. Да, в Вейре совсем другие порядки…
Когда бенденский арфист принялся тихо наигрывать мелодию, скорее ради собственного удовольствия, чем для развлечения собравшихся, пальцы Менолли стали сами отбивать такт. Это была одна из ее любимых песен, но ей показалось, что слетающие со струн аккорды звучат слишком монотонно, и девочка начала тихонько напевать мелодию по-своему, стараясь не мешать арфисту.
Увлекшись, она забыла обо всем, но тут Миррим с улыбкой заглянула ей в лицо.
— Как красиво у тебя получается, Менолли! Охаран, иди сюда — Менолли придумала для этой песни новую гармонию.
— Что вы, я не могу, — отнекивалась смущенная Менолли.
— Это еще почему? — осведомился Т'геллан, подливая ей вина. — Немного музыки никому не повредит. Посмотри вокруг — кое у кого лица такие же скучные, как долгий дождливый Оборот.
Сначала Менолли робела — сказывался старый запрет петь при людях. Но постепенно голос ее звучал все громче, сплетаясь с баритоном Охарана. — Знаешь, Менолли, мне нравится. Слух у тебя просто отличный. — В голосе арфиста звучало такое искреннее одобрение, что девочка снова забеспокоилась.
Стоит Янусу знать, что она пела в Вейре… Но его здесь нет, и он никогда не узнает.
— А теперь давай-ка попробуем вот это. — Охаран заиграл старинную балладу, ту, которую они с Петироном, бывало, пели дуэтом.
Вдруг напев тихо, но уверенно подхватили чьи-то голоса. Миррим осмотрелась по сторонам, подозрительно взглянула на Т'геллана, а потом указала на Красотку.
— Да ведь это файры подпевают! Менолли, как тебе удалось их научить?
— Миррим вытаращила глаза от изумления.
Охаран, не прекращая игры, сделал Миррим знак не шуметь, чтобы все могли послушать хор ящериц. Т'геллан вертел головой, переводя взгляд с Красотки на Крепыша, потом на Нырка с Рыжиком, которые сидели совсем рядом с ним.
— Ушам своим не верю! — повторял всадник.
— Тише, не напугай их — пусть поют, — негромко проговорил Охаран, начиная следующий куплет.
Так они и закончили песню вместе — Менолли вела мелодию, а файры дружно подтягивали. Миррим не терпелось узнать, как Менолли ухитрилась выучить ящериц петь.
— Это сущий пустяк. Просто-напросто я часто пела и играла, когда мы жили в пещере, чтобы было повеселее.
— Ничего себе пустяк! Мои трое уже сколько времени со мной, а мне и в голову не приходило, что они любят музыку.
— Это только лишний раз доказывает, крошка Миррим, что на свете существуют вещи, которых ты не знаешь, — поддел девочку Т'геллан.
— Зачем ты так? — вступилась за подругу Менолли и, к своему ужасу, громко икнула. Потом еще и еще раз.
— Сколько раз ты ей наливал? — сердито набросилась на всадника Миррим. — Гораздо меньше, чем нужно для того, чтобы опьянеть.
Менолли снова икнула.
— Принесите воды!
— Попробуй не дышать, — посоветовал Охаран.
Т'геллан принес воды, и Менолли хватило нескольких глотков, чтобы справиться с икотой. Она уверяла всех, что это вовсе не из-за вина: просто она очень устала. Если бы кто-нибудь присмотрел за яйцами… ведь уже совсем поздно… Охаран с Т'гелланом, поддерживая девочку с обеих сторон, довели ее до спальни. Миррим шла следом, ворча: взрослые дурни, а в головах — пусто.
Какое облегчение наконец-то оказаться в постели! Миррим стащила с Менолли новое платье и шлепанцы, заботливо укрыла подругу меховым покрывалом. Файры еще только начали устраиваться вокруг своей хозяйки на ночь, а она уже спала крепким сном.
Всадник, в этом мире тьмы,
В ледяных краях,
Подари мне взгляд любви,
Большей, чем моя…
На следующее утро Миррим подняла Менолли ни свет ни заря. Она нетерпеливо отмахивалась от файров, которые сердито зашипели, когда Миррим принялась бесцеремонно трясти их хозяйку.
— Просыпайся, Менолли! На кухне каждая пара рук на вес золота. Сегодня Рождение, на праздник соберется пол-Перна. Пошевеливайся, сейчас явится Манора взглянуть на твои ноги.
— Ой! Нельзя ли потише!
— Вели своей Красотке… Ай! Отстань, Красотка, ведь я тебя не трогаю! Угомонись, или я пожалуюсь Рамоте!
К удивлению Менолли, Красотка перестала нападать на Миррим и, пискнув, забилась в дальний угол комнаты.
— Ты из меня чуть душу не вытрясла, — пожаловалась Менолли. Ей так хотелось спать, что было не до вежливости.
— Разве я не извинилась? А ноги у тебя выглядят совсем прилично.
— Сегодня мы не будем накладывать толстую повязку, — сказала незаметно подошедшая Манора. — Шлепанцы — достаточная защита.
Менолли повернула голову — она почувствовала, как сильные ласковые руки Маноры вертят ее ступни туда-сюда — сначала одну, потом другую.
— Да, Миррим, сегодня наложишь тонкую повязку и не забудь про мазь. На ночь сними совсем — ступни должны дышать. А так все хорошо. Да, Менолли, с яйцами файров все в порядке.
С этими словами она удалилась, и Миррим принялась ловко бинтовать ступни. Наконец она закончила, и Менолли встала, чтобы одеться. Вдруг Миррим с громким вздохом рухнула на постель.
— Что с тобой? — спросила встревоженная Менолли.
— Пользуюсь свободной минуткой, чтобы передохнуть, — простонала Миррим. — Ты еще не знаешь, что такое Рождение — холдеры и ремесленники болтаются по всему Вейру, суют носы, куда им не полагается, пугают драконов, детвору и новорожденных и сами пугаются до полусмерти. А сколько они едят! — Миррим в отчаянии закатила глаза. — Можно подумать, что вот уже несколько Оборотов у них во рту не было ни крошки! А тут еще… — Миррим зарылась лицом в покрывало и горько зарыдала.
— Что случилось, Миррим? Ты из-за Брекки? У нее все в порядке? Я хотела спросить, попытается ли она снова Запечатлеть королеву? Санра сказала, что Лесса надеется…
Менолли склонилась над подругой, стараясь утешить ее. От душераздирающих рыданий Миррим она сама чуть не расплакалась. Хотя из-за всхлипываний слова Миррим было трудно разобрать, Менолли все же поняла, что по каким-то неясным причинам она не хочет, чтобы ее воспитательница снова участвовала в Запечатлении. Брекки на грани жизни и смерти, и они должны каким-то образом пробудить в ней желание выжить. Потерять дракона — все равно, что наполовину потерять себя, но ведь Брекки в этом не виновата. Она такая добрая, такая умная, так любит Ф'нора. Но это то же почему-то плохо.