Вопреки угрозам, я не принимал участия в казни Клемена Жако. Я попросту не мог принимать в ней участие. В эти часы быстроногие кони уносили Наваррский полк все дальше и дальше от Труа. В замок Юссе, куда должен был прибыть истинный Генрих де Бурбон. Я уже много месяцев ждал этой встречи и все же внутренне опасался ее, так до конца и не решив, что же буду говорить своему двойнику. Ведь как ни крути, полгода, прожитые мной в шкуре Беарнца, вовсе не папка с надписью «Дело», которую можно передать «наследнику». Оставались люди, которые были дороги мне и ничего не значили для короля Наваррского, – Маргарита, Конфьянс, Жози, брат Адриэн, да и шевалье де Батц… все это время верно служивший своему сюзерену бесстрашный Мано. Каково всем им будет узнать, что с самого момента Варфоломеевской ночи они были жертвами обмана невесть откуда взявшегося авантюриста-самозванца?
* * *
Юссе был уже близок. Островерхие белокаменные башни уже виднелись над кроной леса, окружавшего его со стороны Луары. Поскольку мост у Плесси-ле-Тур был разрушен, на" пришлось переправляться паромом близ Ле-Рео. Оставив солдат под руководством де Труавиля неспешно пересекать реку я, взяв лишь Мано и Лиса, с максимально возможной скоростью устремился в замок. Уже изрядно вечерело, а потому стоило поспешить, чтобы не уткнуться носом в запертые ворота Проблема, конечно, разрешимая, но все же процедура опознания малоприятна. Особенно если настоящий Генрих де Бур-бон все-таки опередил меня.
Мы промчались, не сбавляя галопа, сквозь арку ворот когда седовласые ветераны стражи уже возились с массивным засовом.
– Прочь! Прочь! – Мой гневный окрик заставил опешивших караульных прижаться к стене.
– Но сир! – округляя удивленно глаза, начал один из них. – Вы же всего только…
– Молчать! – рявкнул я, соскакивая с коня и бросая поводья на руки стражника. – Всем молчать!
– «Слышь, сир, я так понимаю, шо ты уже приехал», – раздалось у меня в голове. – «В смысле, прибыл».
– «Похоже, ты прав», – быстро ответил я, делая де Батцу и д'Орбиньяку, уже покинувшим свои седла, знак следовать за мной.
– Мано! – Я повернулся к коронелю своей гвардии. – Возьми Жозефину и Конфьянс и вместе с ними приходи в покои королевы Маргариты.
– Но, сир, подобает ли? – неуверенно проговорил де Батц.
– Это приказ! – прикрикнул я и добавил значительно тише: – Вероятно, последний.
– Что вы говорите, мой капитан?! – ошарашено выдохнул Мано.
– Выполняйте, шевалье, – резко сказал я.
Переполошенный гасконец бросился выполнять королеве кое распоряжение.
– Ну шо, Капитан, все по новой? – почесал затылок Лис. – Опять ищем, куда девался Генрих? Кто не заховался, я не виноват!
– Так. – Я сосредоточенно нахмурился. – Я сейчас к Маргарите, Мано приведет туда всех наших. Надо было и брата Адриэна с собой взять. Жаль, он на коне толком держаться не умеет. Ладно, к утру доберется. А сейчас прикажи запереть ворота и никого не выпускать. Особенно меня. Не хватало еще, чтобы Генрих Наваррский опять улизнул!
– Живо представляю себе эту картину! – хмыкнул Рей-нар. – Ты номер один ломишься в калитку с криком: «Замуровали, ироды!», а ты номер два утешаешь себя, в смысле его, что, может, все обойдется! Королева в отпаде, народ безмолвствует.
– Ладно, к черту твои представления! – огрызнулся я. – Сейчас не до них. Разузнай, кто видел Генриха, найди Его Величество и постарайся привести в покои Маргариты.
– А если он уже там? – не замедлил поинтересоваться мой друг.
– Тогда я с ним встречусь.
– Ну ты, главное, ничему не помешай! – насмешливо озаботился Лис. – Или как там: Анри, Анри, присоединяйся! У нас тут так весело!
– Лис! Действуй! – не удержался от резкости я. Беарнца в покоях королевы Наваррской не оказалось. Однако прием, оказанный мне Ее Величеством, яснее любых слов говорил, что я иду по горячим следам. Можно сказать, по пылающим.
– Да как вы посмели, подлец?! – Королева подхватила с прикроватного столика драгоценную бейджинскую курильницу для благовоний и с размаху запустила ею в гостя. Тлеющее содержимое расписного сосуда, вылетев, упало на пушистый кашанский ковер, заставляя меня одновременно уклоняться от метательного снаряда и лихорадочно топтать тлеющую шерсть распластанных на полу фениксов и драконов.
– Марго! – пытался оправдаться я. – Я все объясню! Только моя любовь к вам…
– Любовь?! О чем вы говорите, сударь! Вы врываетесь ко мне, называете, меня потаскухой, уходите, а спустя несколько минут возвращаетесь как ни в чем ни бывало, чтобы говорить о любви?! Беарнский мужлан! Козопас!
Я едва успел наклонить голову, чтобы избежать столкновения с прелестным расписным блюдцем, служившим подставкой курильнице.
– Марго! Вы все неправильно поняли!
– Я!.. Да вы… да вы!.. – Королева прикрыла рот ладошкой. – Но ведь вы не могли так быстро переодеться?! Или вы не он? – Ее глаза, и без того большие, стали просто огромными. – Генрих, это вы?
– Увы, мадам. Я его брат-близнец Шарль! – выпалил я, едва успевая подхватить падающую в обморок королеву и бережно уложить на покрытое черным муслином ложе. – Только этого мне сейчас не хватало! Сакр Дье! Интересно, где ту нюхательная соль? Где здесь вообще что? Без Конфьянс, по жалуй, не обойтись. – Я попробовал привести в чувство пре бывающую в глубоком обмороке красавицу, хлопая ее по щекам. Пустая затея. – Проклятье! Что же Мано мешкает?! Я же велел ему привести сюда дам!
Оставив королеву в беспамятстве, я выскочил в коридор, ведущий к покоям фрейлин свиты Ее Величества, и тут… Возмущенный крик, донесшийся из апартаментов мадемуазель де Пейрак, взорвал ночную тишь.
– Не троньте меня, сударь! Не троньте! Как вы смеете! Я ошеломленно потряс головой, отгоняя наваждение. Не может быть, чтобы Мано позволил себе какую-либо непристойность по отношению к даме сердца. И уж конечно, никто из здешних обитателей мужского пола не мог решиться на такую глупость. Разве что кто-то надумал в столь изысканной форме свести счеты с жизнью. В наступившей тишине раздался короткий мощный удар и звук падающего тела.
– Скорее! – скомандовал я, приходя в себя, выхватывая из кольца на стене факел, освещавший коридор. – Скорее!
Дверь опочивальни черноокой прелестницы была приоткрыта, и из-за нее доносились звуки «беседы», проистекавшей на весьма повышенных тонах.
– Да как ты осмелился?! – раздался из темноты голос, настолько напоминающий мой, что его можно было принять за магнитофонную запись.
– Это как он посмел?! Да ты-то что себе позволяешь, задница барсучья! – заорала мамаша Жози, пришедшая в неистовство от того, что кто-то посмел тронуть ее маленькую любимицу. – Да я ж тебя своими руками задушу, козел ты коронованный! Копыто Вельзевула тебе в глотку! Муравьев тебе в штаны! Пригрела гадюку у себя на груди!