Как и обещала Лендис, моему другу была предоставлена звонкострунная рота, бряцая по которой, Лис выводил неодолимо мерзким голосом:
Ночь. Звезда. И хрустит лебеда.
И зовёт пьяный филин кукушку.
Жизнь – вода, утечёт без следа.
Подари мне на счастье веснушку…
И голос, которым пелась эта песня, и тон, которым выводились её слова, ярко демонстрировали социальный протест моего друга против затянувшихся гастролей. Однако гарнизон замка был велик, у наших дверей постоянно дежурили часовые, сменявшиеся каждый час, и никакой возможности убежать из золотой клетки не представлялось. Можно, конечно, было попробовать прорубиться к воротам, но результат подобной акции был весьма гадательный, а шанс нарваться на точно брошенный дротик гораздо выше среднего.
Поэтому Лис продолжал свои распевки, а я, к радости моей доброй сестрицы, составлял ей компанию, играя в морель, табль и шахматы. Впрочем, это были не совсем те шахматы, к которым привыкли мы. Так, скажем, знакомый нам маневренный ферзь мог передвигаться лишь на одну клетку по диагонали. Альфен, стоявший на месте нашего слона, вероятно, неизвестного ещё на берегах Британии, мог передвигаться на две клетки через две, перепрыгивая фигуры, как наш конь. Однако кроме этих и нескольких других, более мелких изменений игра оставалась всё той же, и мы прекрасно коротали за ней бесконечное время ожидания.
Лендис была улыбчива и с удовольствием слушала моё повествование о поисках святого Грааля, время от времени охая, всплескивая руками и кивая в такт словам. Я готов был поклясться, что ей нет никакого дела до этих «охотничьих» рассказов. Мы ждали гонца. Не знаю уж, кто из нас волновался больше. Королева, поставившая на кон свой трон, или же я, присоединивший к её ставке свой авторитет полководца. Я мог со всей уверенностью утверждать, что, если военачальники Лендис будут следовать моим указаниям, завлечённый в западню король Мехунд неминуемо будет поставлен в почти безвыходное положение. Но бог весть, что могло прийти в головы своевольных танов. Какая-нибудь глупая ссора, косой взгляд, и вся операция легко могла превратиться в ничто. Лишь одно согревало мне душу – против танов королевы Лендис действовали не менее своевольные таны короля Мехунда, точно так же незнакомые с дисциплиной, как и здешние их собратья. Наконец гонец прибыл. Он спрыгнул со взмыленной лошади и, бросив удила на руки подскочившему конюху, ринулся через двор к донжону, навстречу спешащей узнать новости Лендис.
– Победа, властительная королева! Войска Голуэя разгромлены. Мехунд убит. Мы захватили много трофеев. – Он остановился, переводя дыхание. – Наши потери…
Я отвернулся, чтобы скрыть досаду. Судя по названной гонцом цифре, каледонцы таки норовили превратить многоходовую операцию в банальную свалку, всеобщую драку с применением холодного оружия.
Пожалуй, для решения подобных тактических задач милая кузина могла обойтись и без моей помощи. Однако победа была одержана, и теперь стоило поспешить воспользоваться её плодами, пока у предприимчивой королевы, окрылённой успехом, не возникло новых идей по применению наших с Лисом дарований.
– Лендис, – тихо напомнил я, – твоё желание исполнено.
– Да, конечно, – повернулась ко мне королева, даже, кажется, несколько удивлённая напоминанием. – Вы абсолютно свободны. Если хотите, можете отправляться прямо сейчас. Я повелю кликнуть Годвина. Он, как обычно, или на кухне, или у звездочёта. Однако если вам всё ещё нужна помощь в борьбе с великаном, придётся дождаться вечера.
– Ещё один день пропадает, – в никуда произнёс Лис, стоявший рядом со мной.
– Да, но если мы вернёмся к пещере с пустыми руками, то получится, что потеряли попусту целую неделю.
* * *
Вечером, когда празднество по поводу великой победы было в самом разгаре, королева, накинув тёплый плащ с капюшоном, исчезла из своих покоев, предварительно поманив нас с Лисом и Годвина.
– Пойдёмте, – тихо, но властно скомандовала она, повелевая страже опустить мост и открыть ворота.
– Куда, родная? – попытался было возмутиться Лис. – Ночь на дворе, не видать ни зги!
– Искать вашего помощника.
– А днём не проще было? – не унимался мой друг, уже изрядно наэлектризованный, в смысле выпивший не один галлон эля.
– Не проще, – покачала головой Лендис. – Захвати с собой роту. А ты, – она протянула Годвину небольшую корзинку, накрытую красно-зелёной клетчатой тряпицей, – держи вот это. Поспешим, пока сумерки не совсем сгустились, иначе мы рискуем пропустить время.
– Мы не боимся риска, – пробурчал Лис, тем не менее следуя за кутающейся в плащ королевой.
Идти пришлось недолго. До ближайшего леса. Невысокий холм, поросший ивняком, склонившим свои ветки над побегами папоротника и замшелыми камнями, был конечной точкой нашего маршрута. Ручей, журчавший меж каменьев, дополнял эту идиллическую картину.
– Не двигайтесь, – остановила нашу процессию королева, когда до воды оставалось шагов примерно десять. – Я прошу вас, ни звука. – Голос её был тих и едва-едва отличался от шелеста листьев, колышимых ветром. – Годвин, разложи всё, что находится в корзине, возле того большого камня.
Мальчик сдёрнул с туеска закрывающий его лоскут. Чего только в нём не было! Пара колокольцев, лиловые пуговицы, бусы, разноцветные перья, фляга красного вина, сладости. Словом, всё, что необходимо средней руки джентльмену удачи для успешной торговли с туземцами Океании. Казалось, мальчик ничуть не удивился столь экзотическому набору и, неслышно ступая по мягкому мшанику, отправился выполнять приказ королевы.
– Рейнар, сейчас я должна трижды обойти холм противосолонь. Когда остановлюсь и подниму руки, начинай играть. Только на этот раз, пожалуйста, не пой. Никаких больше пьяных филинов. Когда я закончу заклинание… Если он появится, играй плясовую, пока не дам сигнал прекратить. Начинаем! – всё так же тихо сказала она. – И будем надеяться, что Кернуннос одолжит нам ненадолго своего шута.
С этими словами Лендис повернулась и начала обходить холм против часовой стрелки. Кузина обошла его трижды, ступая как можно тише и ничего не касаясь. За время её обхода Годвин опустошил корзинку и, оставив содержимое возле мощного валуна в полчеловеческого роста, застывшего у самой воды, отступил назад так же тихо, как это делала Лендис. Когда же наконец королева закончила вечернюю прогулку вокруг безымянной высотки, она сделала знак Лису и запела:
Ветер ли старое имя развеет,
Нет мне дороги в мой брошенный край.
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня, не разглядишь меня,
Друг мой, прощай!..
Честно говоря, я тоже считал эту песню произведением поистине волшебным, но кто бы мог подумать, что стихи великого индийского поэта Рабиндраната Тагора годятся для свершения магического ритуала в горах Каледонии. Мы с Лисом невольно переглянулись, поскольку отлично помнили тот день, когда мой славный напарник, переполненный самых лирических чувств, исполнял очаровательную балладу, услаждая слух юной принцессы Лендис. Я хотел поделиться своими соображениями с Рейнаром, но не успел. Что-то очень твёрдое щёлкнуло меня по лбу, заставляя схватиться руками за голову в попытке загнать обратно искры, сыпанувшие из глаз. Судя по тому, как Лис, бросив музыкальный инструмент, схватился за ухо, с ним случилось нечто похожее. Вслед за этим неподвижно стоящий Годвин вдруг взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, но, перекувырнувшись через голову, шлёпнулся на спину.