– Точно, здесь три куска, – щёлкнул пальцами сэр Магэран. – Сабрейн, давай дубликатор.
Напарник моего сотоварища по рыцарскому званию вытащил из сумы, скрытой под плащом довольно внушительных размеров, шкатулку тончайшей работы, воистину изготовленную искусными гномами по причудливым эскизам лесных фей.
– Сейчас сдублируем, – улыбнулся Магэран, – и положим на место. Будет полный порядок.
– Скажите, джентльмены, – куда-то в пространство произнёс Лис, внимательно следя за действиями бывших конкурентов, – а магические заклятия ваша машинка тоже копирует?
– Н-не знаю, – расширяя глаза, выдохнул Сабрейн.
– Чёрт возьми, какие ещё заклятия?! – закрывая крышку с дублируемыми пергаментами, оглянулся Магэран.
– Преимущественно магические, – хмыкнул Лис. – Я сейчас точно не вспомню, как там всё устроено, но на тех пергаментах, которые Артур раздал лордам Камелота, заклятие на заклятии сидит и заклятием погоняет. Во всяком случае, друиды утверждают, что это именно так, и у нас нет причин им не верить.
– Проклятие! – выругался Сабрейн, оторопело глядя на напарника, а затем на нас. – Вы что, серьёзно?
– Какие уж тут шутки! – возмутился Лис. – Я ж так понимаю, дальше мы играем в одной упряжке?
Сэр Магэран печально покачал головой.
– В одной. Ну что, Марвин, выходит, вся операция с Мордредом псу под хвост?
– Получается, что так. Хотя, с другой стороны, Гвиневеру к Ланселоту доставили, тоже хорошее дело.
– Да ну, может, всё ещё не так фатально, – попытался я утешить коллег. – Никто не знает, быть может, дубликатор вполне копирует заклинания.
– Может быть, – хмыкнул Магэран. – Но как это проверить? Насколько мне известно, в войске Ланселота друидов и магов нет.
– Ответ неверный, – строго заметил Лис. – Проверить это легче лёгкого! Для этого нам достаточно покинуть сей гостеприимный шатёр, тем более что как-то мы тут засиделись.
– Хорошо. Тогда кладём копии в ларец Борса, а настоящие возьмём с собой. Пойдёмте.
– Сэр Магэран, – напомнил я, – не забудьте забрать обломки меча.
Покончив с наведением порядка в апартаментах сэра Борса, мы вышли в полотняные «сени», прислушиваясь к звукам ночного лагеря.
– Светильню надо вернуть, – сам себе напомнил Лис. – А то проснётся мужик, расстроится.
Рейнар тихо подошёл к караульному, продолжавшему дрыхнуть, невзирая на шум недавней перебранки, и, неловко взмахнув руками, рухнул на спящего.
– Чёрт! – выругался он, вскакивая на ноги. – Вот же ж упурок, вино разлил! – сделав было шаг в нашу сторону, мой напарник остановился, повернулся к охраннику и, наклонившись, положил два пальца ему на шею.
– Чёрт побери, да он не спит! Он мёртв. – Лис резко развернулся к нашим новым знакомым. – Ваша работа? – брови его гневно сошлись над переносицей.
– Клянусь честью, нет, – пробормотал Магэран, и обескураженный вид не вызывал сомнений в его искренности.
– Поспешим, – тихо произнёс я. – Вероятнее всего, здесь уже кто-то побывал до вашего прихода. Светильня горела, значит, когда стражник приложился к бутылке, начинало темнеть. Но масла в ней было больше половины, стало быть, всё произошло минут за сорок до нас.
– Вино могло быть у караульного ещё днём, – возразил сэр Магэран.
– Всё равно. Если откинуть версию, что таким образом кто-то свёл счёты непосредственно с этим человеком, то, вероятнее всего, кто-то проник в шатёр перед нами, и очень может быть, искал он то же самое, что и мы.
– Но, чёрт возьми, кто? Зачем? – недоумевая, спросил Сабрейн.
– Ллевелин, Моргана, а может, кто его знает, здесь действует ещё какая-нибудь группа вроде наших. В любом случае, стоя здесь, мы этого не выясним. Пойдёмте скорее!
Годвин ждал нас, притаившись за солдатской палаткой, там, где мы его и оставили. Даже в темноте было видно, как округлились его глаза, когда после четвертьчасового отсутствия мы появились из шатра сэра Борса уже вчетвером, как ни в чём не бывало переговариваясь с теми, за кем с такими предосторожностями следили и вроде бы даже пытались захватить врасплох.
– Знакомься, Годвин, – выпалил Лис, едва лишь мой юный оруженосец попытался открыть рот, чтобы задать резонный вопрос, что это всё значит, – сэр Магэран и эсквайр Сабрейн.
– Годвин, – я положил руку на плечо недавнего овидда, – мы возвращаемся к себе. Это наши старые приятели, мы их давно не видели.
Мальчишка кивнул, хотя, как мне показалось, наши объяснения его не сильно удовлетворили.
* * *
Расставленный для меня шатёр вполне соответствовал статусу полномочного посла могущественного владыки Севера, к тому же и самого человека на островах небезызвестного. Мы вчетвером свободно расположились в нём на отдых, спеша совершить вечернюю трапезу и успокоить расшалившиеся нервы чашей неразбавленного по варварскому обычаю вина. Годвин был отправлен спать, что с нашей стороны было низким коварством, но иного выхода не было. Не могли же мы с места в карьер, едва выйдя от сэра Борса, совать под нос овидду наши трофеи. Вот, мол, удачно грабанули рыцарственного собрата, оцени-ка, что за добыча нам попалась? Полагаю, и так вопрос, чем, собственно говоря, занимались мы в чужом шатре, да ещё столь долгое время, гвоздём засел в мозгах мальчишки, восхищённо взиравшего на весь этот мишурный блеск благородного рыцарства. Времени для того, чтобы задать Годвину мучивший всех нас вопрос, было ещё предостаточно. Пока же у нас было чем заняться и без этого.
Картина мира, нарисованная почтеннейшими коллегами, потрясала воображение. Впрочем, ответное повествование, похоже, так же привело Магэрана и Сабрейна в состояние шока. Представьте себе мир, в котором голландоговорящие Соединённые Штаты после долгой войны с испанской короной и войны за независимость объединились с французской Луизианой, купившей себе суверенитет ещё у короля Генриха IV. Мир, в котором англо-российская империя граничит и с империей Поднебесной, включающей Китай, большую часть Сибири, с полдесятка независимых у нас государств Дальнего Востока. Империю, имеющую в качестве доминионов кусок Канады, Калифорнию и Австралию. Мир, где испанская корона уже много лет как перенесена в Латинскую Америку, именуемую Новой Испанией… Воистину было чему удивляться!
Неспешно, шаг за шагом мы начали углубляться в историю наших миров, пытаясь выяснить, где же была та самая роковая развилка, о которой великий русский поэт Владимир Маяковский говорил: «У истории нет указателей, / Осторожно, крутой поворот!» Конечно, всевозможных различий было множество, иначе и быть не могло.
Однако основное, на мой взгляд, произошло после одной единственной, правда, вероятно, очень шумной свадьбы. Свадьба, не состоявшаяся в нашем мире, хотя переговоры насчёт неё велись долго и упорно, и благополучно свершившаяся у соседей. В тот день дали брачные обеты два незауряднейших монарха, и в нашей-то истории стоящие особняком среди бесконечного списка коронованных особ. В тот день, вернее, в те дни, поскольку обряд состоялся сперва в Москве, столице жениха, затем был повторён в Лондоне, столице невесты, под колокольный звон и гром орудий сочетались законным браком королева Елизавета Английская с царём и великим государем всея Руси Иваном Грозным.