Впрочем, именитая северная красавица могла позволить себе причуды а-ля рюс и согреваться драгоценными мехами вместо приличествующего муслинового шарфа. Это лишь добавляло хозяйке дома своеобразного шарма, как и ее колкая, порою до язвительности, речь.
– Вы так пунктуальны, граф, – с улыбкой встречая меня, заметила она. – Я бы могла, пожалуй, принять вас за англичанина.
Я чуть склонил голову, стараясь не демонстрировать предательской усмешки:
– Поверьте, княгиня, немцы тоже верные почитатели бога Хроноса.
– О да, но делают это с таким тевтонским напором, что это невольно пугает. Надеюсь, я не обижу вас, граф, если скажу, что лишь англичане точны обаятельно.
Обед располагал к беседе, а легкое вино, приятно оттеняющее вкус экзотических в это время года фруктов, создавало атмосферу дружеского уюта, давая исток неспешному разговору.
– …И все же, граф, я ужасно любопытна. Признайтесь мне, что означала та вчерашняя сцена на балу, которой я была невольной свидетельницей.
– Увы, это престранная история, – начал я и в подробностях час за часом изложил и встречу в «Серебряной кружке», и все, происшедшее далее, упуская разве что моменты, касающиеся нашего задания… – Теперь же, как мне кажется, госпожа де Сен-Венан очаровала его высокопревосходительство, и он, не имея сил отыскать истинных виновников, вполне серьезно силится представить меня злодеем.
– Ах, мой бедный, бедный граф! Геройство в наше расчетливое время уступает рабскому трезвомыслию. Это примета времени, и с этим, к сожалению, ничего не поделаешь. Но что же вы намерены предпринять дальше?
Я брезгливо передернулся, точно вместо спелой груши на блюде передо мной сама собой образовалась бородавчатая жаба.
– Правда на моей стороне, мне нечего бояться. Хуже другое: если дело вдруг дойдет до суда, даже при самом благоприятном его исходе пятно на репутацию Турнов ляжет не на одно поколение. Всякий досужий болван станет болтать, что будто бы я ограбил несчастную, убил ее мужа, и сочинит еще сотни других нелепейших врак, на которые так охоче наше высшее общество.
– Вот ответ настоящего рыцаря, отважного в бою и такого беззащитного в салонах! – кокетливо улыбнулась гостеприимная хозяйка.
Я было сделал жест, чтобы отвести от себя незаслуженно горячее одобрение, но был остановлен деланно суровым выражением на личике княгини.
– Не смейте мне возражать, я знаю, что говорю. Недаром же мой отчим – главнейший рыцарь Европы, разумеется, после императора Павла. Ваша история действительно точно сошла со страниц очаровательного Кретьена де Труа. Если следовать хитросплетениям сюжета, то на помощь беззаветному храбрецу, попавшему в сети злой чародейки, должна явиться добрая фея. – Княгиня легко наклонила бокал, любуясь, как играет отблеск свечи в гранатово-алом вине. – Пожалуй, я бы могла хорошо справиться с этой ролью. Я бы увлекла вас на край света, туда, где у самой кромки вечных льдов точно по мановению волшебной палочки из хладных вод морских являются дворцы и парки, равных которым не сыскать даже здесь. Я бы привела вас в золотой чертог, где правит благороднейший ревнитель доблести и рыцарской чести, который бы по достоинству мог оценить столь храброго воина и учтивого кавалера. Но, увы, есть обстоятельства, которые удерживают меня на берегах замерзшего Дуная.
Я молча вздохнул, сочувствуя прекрасной даме, обремененной «неведомыми» обстоятельствами, и активизировал связь, чтобы выяснить, как обстоят дела второго благородного рыцаря, посвятившего часы досуга непримиримой борьбе со злым финансовым колдуном.
– …Барон, ради Бога, не снимайте повязки, все хорошо, я тут, я контролирую ситуацию. Так, слушайте меня внимательно. Три шага налево, три шага направо, шаг вперед и два назад… Капитан, шо-то случилось?
– Да, в общем, ничего особенного. Мы беседуем с княгиней о творчестве Кретьена де Труа в приложении к современности.
– Кретьен, Кретьен… А, это тот Кретьен из свиты графа Шампанского, который постоянно доставал тебя расспросами о коронной отмазке старины Персиваля?Да-да, я помню, как ловкач Перси прогружал жене, шо ему нужна какая-то чаша или блюдо, ну, шо-то там из посуды. Ну а щас-то чего нужно?
– Хотел узнать, как обстоят дела с векселями.
– Обстоятельно обстоят, не отключайся, сам увидишь, – пообещал Лис.
– Только ж ты не переусердствуй.
– Да все будет – зашибись! Как говаривал старина Калиостро, даже Господь Бог порою не прочь напустить туману… Густав, замрите. Если мы все сделали правильно, сейчас должна раздаться музыка сфер.
Уж не знаю, как там должны были звучать сферы, но из Лисова Зазеркалья послышался тихий звук шарманки, приправленный музыкальными спецэффектами, изобретенными моим ловким другом.
– Ну, слава Отцу-создателю! — с пафосом провозгласил Сергей, сдергивая непроницаемую черную повязку с глаз финансиста. – Вот он, ковчег нерукотворный, святая святых страны Советов!
В полумраке комнаты, драпированной черным бархатом, одна за другой словно по волшебству загорелись свечи, заставляя неофита, попавшего в храм Лисовых уловок, невольно вздрогнуть.
– Ибо сказано, — патетическим тоном продолжал Лис, – когда звезды утреннего неба поют вместе, такой орбиты даже малой нет, которая не пела бы голосами ангелов. Пифагор не дожил, уж он бы, старик, порадовался!
– Что это?! — завороженно глядя перед собой, спросил барон Дрейнгоф. И я бы на его месте, пожалуй, сделал то же самое.
Предмет, над изготовлением которого обещал порукодельничать Лис, мог бы заставить вождя какого-нибудь туземного племени дать в обмен не только остатки золота, припрятанные в святилище, но даже зеркала, бусы и цветные тряпки, приобретенные у европейских колонизаторов ранее. Более всего странный агрегат напоминал смесь игрового автомата, именуемого «однорукий бандит», с гигантской кофемолкой. Но все это сооружение было разукрашено какими-то лейденскими банками, песочными часами, хронометрами, астролябиями – в общем, всем научно-прикладным инвентарем, до которого за столь короткий срок успел дотянуться Лис.
– Что это? — нараспев переспросил он. – Вы слышали о графе Сен-Жермен?
– Да, – тихо пролепетал Густав.
– А шо тогда спрашиваете?Все ж перед вами! Обычнейший индукторный деньгоприемник. Граф построил его еще полтора века назад по расчетам Пифагора, Евклида и Лобачевского.
– И он действует? — заинтересованно осматривая замысловатую конструкцию, спросил финансист.
– Если все делать правильно, то без сбоев. — Сергей похлопал чудо концептуального искусства по циферблату часов, еще недавно красовавшихся на нашем камине. – Так, последняя проверка. Значит, по пунктам: день сегодня субботний, Сатурн почти не виден, тени исчезают в полдень. Кажется, всё! А, вот еще – угол падения равен углу отражения. Как же без этого! В общем, давайте сюда бумаги и держите себя в руках. А лучше возьмитесь за вон ту штучку и, когда я суну векселя сюда и дерну пымпочку, – Лис указал на прорезь в крышке огромной кофемолки, – начинайте бешено вращать. Готовы? Поехали!