– Да, господин рыцарь. Это высокая честь для меня, – приосанившись, гордо произнес бывший монашек. – После того как мы с вами расстались, я почти год странствовал по империи. Умение писать и знание основ врачевания, преподанные мне в обители братом Эмериком, помогли, в конце концов, устроиться учеником к знаменитому медику Гейльбрехту из Вишмарка, лечившему в те дни графа Карла-Дитриха после ранения на турнире. Там меня его сиятельство и приметил.
– А здесь ты…
– Надзираю за работой писцов, – со скрытой гордостью сообщил мне юноша. – Обычно я ночую в замке, но сегодня вынужден бьш остаться, дабы проследить, чтобы в текст договора, не дай Господь, не вкралась ошибка.
– О! Высокая должность, – поздравил я его.
– А вы-то тут какими судьбами?
– Мне необходимо встретиться с Брайбернау, – после некоторой паузы сказал я. – И чем скорее, тем лучше. Это связано с нынешними переговорами. Причем встретиться надо так, чтобы, кроме нас троих, об этом не знал никто.
Секретарь ненадолго задумался, затем посмотрел мне в глаза и просто ответил:
– Хорошо. Как ему вас отрекомендовать?
– Скажи, что его ждет здесь старый знакомый… Бывший монах коротко кивнул и вышел. …Захваченная нами сарацинская галера, словно прирученный лев, тихо покачивалась у пирса в порту Сан – Ремо.
– Куда ты теперь? – спросил я статного седовласого рыцаря, ставшего мне верным другом в этом походе.
– Сейчас – в Наваллон, а потом – ко двору. А ты? – серо – голубые глаза его светились радостью от сознания спасения после недельного мотания по морю без компаса и карты.
– Домой, – уклончиво ответил я. – А дальше видно будет…
Объяснять моему доблестному соратнику, что мой дом находится вовсе не в замке Сегрен, а в небольшом закрытом городке при Институте Экспериментальной Истории в совсем другом, чуждом ему мире, было бы глупо и бессмысленно…
– Ну что ж. Прощай на всякий случай, – де Наваллон крепко обнял меня. – Но я верю, что мы непременно встретимся. И если не здесь, то там. – Он ткнул пальцем в синее небо, в котором кружились крикливые итальянские чайки…
Предусмотрительно постучав в дверь, мой нежданный союзник осторожно заглянул в келью, где я, промерзая от сырости, терпеливо дожидался его.
– Наденьте это, господин рыцарь, – он протянул мне черный плащ с капюшоном. – Пойдемте. Мы вышли в узкий темный коридор.
– По дороге ни с кем не разговаривайте, – шепнул мне юноша.
Это была излишняя предосторожность – в этом замке я знал только двух человек. Дошли мы довольно быстро. Встречавшиеся по пути стражники салютовали секретарю главы имперской дипломатической миссии.
– Вот здесь вас ждет граф, – мой старый знакомец остановился у массивной дубовой двери. Постучав в нее, он испросил разрешения войти.
– Прощайте, благодетель. – светло улыбаясь, напутствовал меня молодой человек. – Я был рад видеть вас. Если его сиятельство, как и обещает, выхлопочет для меня дворянство, то я непременно помещу в своем гербе те пять серебряных монет, которыми вы меня когда-то одарили.
Он учтиво поклонился, открывая передо мной дверь. Я пожал ему руку.
– Верю, у тебя все получится. Спасибо. Ты мне очень помог.
Я переступил порог богато убранной комнаты. Седовласый поджарый воин стоял посреди своего кабинета и удивленно глядел на меня.
– Огюст?! – потрясение воскликнул он. – Огюст де Сегрен, дружище! Черт меня подери!
Он шагнул ко мне, раскрывая руки для объятий.
– Я не Огюст, – остановил я Брайбернау. Не знаю, говорил ли я в этот момент правду…
– Ты шутишь? – не поверил мне Карл-Дитрих. – А кто же ты?
– Вальдар Камдил, сьер де Камварон, – отчетливо проговорил я, кланяясь своему бывшему противнику. – Помните турнир в Трифеле?
Брайбернау, слегка опешив, отступил на шаг, внимательно вглядываясь в мое лицо. Пауза длилась довольно долго.
– Не знаю… – с сомнением произнес он. – По-моему, вы говорите правду. Но сходство поразительное!
– Да, это так, – я сумел выдавить из себя какую-то жалкую улыбку. Получалась странная вещь. Передо мной стоял мой старый друг, с которым мы вместе перенесли столько тягот там и который здесь отлеживался целый год после моего удара копьем. «Что же получается?! Что бы я ему ни сказал, все будет ложью! Назовись я де Сегреном, или наоборот, все это одинаково бьшо бы неправдой…»
– Итак, вы Камдил, – не совсем уверенно произнес Брайбернау. – Забавно. Никогда бы не мог подумать, что человек, причинивший мне столько неприятностей, будет как две капли воды похож на моего лучшего друга…
«И что это будет один и тот же человек», – мысленно добавил я.
– Поймите правильно, – продолжал граф, – я не держу на вас зла за тот злополучный удар. Он был великолепен. А ваше освобождение короля Ричарда!.. Поверьте, я был восхищен той ловкостью, с которой вы все проделали. Честно говоря, давно мечтал позна комиться с вами. И вот теперь…
Брайбернау развел руками, не зная, что и сказать. Слава Богу, я не ошибался Передо мной стоял все тот же благородный и отважный рыцарь, чье прямодушие и непоколебимая верность вошли в поговорку в Святой Земле. Там В той Святой Земле. Значит, никакие уловки, никакие недомолвки и хитроумные каверзы были не нужны. Более того, они были глупы и опасны «Самый правильный путь – прямой!» – гласил девиз де Наваллона. И фон Брайбернау.
– Что привело вас сюда, мессир Вальдар? – несколько приходя в себя от изумления, спросил он.
– Дела. К сожалению, дела. – Печально отозвался я. – Судьбе, как видно, из любви к назидательным случайностям, было угодно вновь столкнуть нас, но, увы, уже по разные стороны баррикады. Фортуне вольно развлекаться парадоксами!
– Слушаю вас, – любезный граф фон Брайбернау моментально превратился в главу дипломатической миссии. – Но для начала садитесь.
Усевшись поудобней, я протянул ему пергамент, добытый для меня Кристианом де Монгийе.
Карл-Дитрих развернул свиток и заскользил взглядом по четким каллиграфическим строчкам По мере того, как он углублялся в чтение, лицо его мрачнело и принимало все более устрашающий вид. Что и говорить, попытка создания франко-английской империи на месте двух стран противников не сильно радовала графа фон Брайбернау.
– Да! – сумрачно произнес он, заканчивая чтение. – Я не спрашиваю, откуда это у вас Вы все равно мне не ответите..
Я покачал головой, подтверждая правоту его слов.
– Не отвечу.
– …Можете вы поклясться, что то, о чем здесь говорится, – правда?
– Могу. Это копия письма королевы. Если вы хотите, я могу представить вам человека, некогда возившего подобные письма, – веско проговорил я, вспоминая Бельруна.