Она еще раз внимательно посмотрела на Криса и отвела взгляд.
– Можешь называть меня так, а можешь придумать что-то свое. Однако оставим беседу на потом. Время трапезы, – закончила свою речь хозяйка зачарованного замка.
Виконт галантно предложил ей руку и повел девушку к столу, который непонятным образом был уже вполне прилично сервирован.
Лис, чей ужин сегодня был весьма условным, немедленно вломился на канал связи и потребовал полной передачи всех вкусовых ощущений в научных целях.
– Сейчас! – сказал Виконт и стал еще более ожесточенно работать могучими челюстями. – Нет, не могу! Видимо, связь барахлит.
– Чтоб у тебя желудок так барахлил, жлоб проклятый! – возмутился Рейнар и, отключив свою связь, деланно зевая, пробурчал: – Не вижу ровным счетом ничего интересного. Понятное дело, парень с дороги проголодался, пусть себе подкрепится, а я пойду спать. Если что, буди.
Между тем Кристиан самозабвенно расправлялся с зайцем, словно тот был его заклятым врагом.
– Мой юный друг, – обратился я к Крису, внутренне признавая правоту Лиса. – Ты что, жрать сюда пришел?
– Угу! И за этим тоже, – незамедлительно радостно отозвался Вик, тщательно пережевывая пищу.
– Стажер, ближе к делу! – Лишенный возможности физически урезонить зарвавшегося юношу, я перешел на официальный тон. – В этот замок просто так не попадают. Задача: узнать, что эта Старая Леди имеет тебе сообщить.
– А как? – благодушно отозвался сытый в первом приближении Виконт.
– Послал Господь помощничка! – тяжело вздохнул я. – Чему вас там в ваших колледжах учат?
– А, не знаю! Я за сборную Оксфорда в футбол играл. – Стажера после еды пробило на откровенность.
– Займи ее куртуазной беседой! – обреченно посоветовал я, понимая, что добиться толку от моего оруженосца все равно не удастся. – Если я что-то в этом понимаю, она сама перейдет к делу.
Виконт, загадочно улыбаясь, подсел поближе к своей очаровательной соседке.
– Сударыня, вот вы тут в лесу все одна да одна, и не скучно вам?..
– Виконт, тормози! Этой сударыне лет больше, чем тому дубу за окном! Ты что, еще этого не понял?
Мне почему-то показалось, что Крис меня не расслышал.
Девушка печально вздохнула:
– Скучновато… Но когда надоедает весна, делаю лето. Надоедает лето – устраиваю осень… Иногда, конечно, заходит кто-нибудь из обители святого Корнелия [26] , а то с Поляной поболтаем. А уж когда совсем тоскливо, смотрю в волшебный кристалл. – Она помолчала немного и добавила: – Это единственная вещь, оставшаяся от моего возлюбленного.
– М-да… – сочувственно отозвался Виконт. – И давно он умер?
– А кто сказал, что он умер? – Хозяйка явно удивилась.
Тут пришла пора изумляться бравому стажеру. Перспектива появления пресловутого возлюбленного его почему-то не обрадовала. Вернувшись в прежнюю позицию, он решил перевести разговор на более нейтральный предмет.
– И что, скажем, видно в этом кристалле?
– Да много чего. И как ты Берту Большеногую по пяткам хлестал. Чем она тебе, кстати, не угодила? Безобиднейшее создание, даром что великанша… Впрочем, если хочешь, взгляни сам. Может, увидишь чего интересного. В нем каждый видит свое…
Девушка прочертила в воздухе пальцем какие-то таинственные знаки. Они вспыхнули голубоватым пламенем и медленно растворились в темноте. На том самом месте, где еще недавно громоздились живописные останки невинноубиенного зайца, сухо потрескивая и искрясь, возник граненый прозрачный кристалл величиной со средний арбуз. Хозяйка поднесла к нему руки:
– Для начала давай найдем твоего рыцаря. Изображение кристалла исчезло, и я увидел себя, сидящего в вальяжной позе на скомканных шкурах в самом непрезентабельном виде: мешки под глазами, солома в волосах, свежая щетина.
«Что-то кудри мои растрепались», – смущенно подумал я, проводя пятерней по густым некогда зарослям. Мое, казалось бы, простое действие произвело весьма неожиданный эффект. Девушка внезапно вскочила, в волнении закрывая рот рукой. Раздался треск, изображение пропало.
– По-видимому, пришло время, – спустя несколько минут тихо и торжественно произнесла она.
– Сударыня, а-а-а?.. – начал Виконт.
– Ах да! Смотри, – небрежно произнесла колдунья. Кристалл вновь заискрился и… пропал. Я был обескуражен. Я видел стол, камин, девушку, как-то вдруг растерявшую всю свою веселость и задумчиво глядящую перед собой, а больше – ничего! Но, судя по эмоциональному фону, Вик видел явно что-то другое.
– Крис, у тебя все нормально?
– Молчите, Капитан!
Я обалдел от такого хамства:
– Эй, де Монгийе, что с тобой?
– Заткнитесь вы, ради Бога! – выкрикнул он и, помолчав, добавил: – Пожалуйста…
Впоследствии Виконт наотрез отказывался говорить о том, что же он видел в ту ночь. И никакие посулы и угрозы с нашей стороны не могли заставить его раскрыть рта. Но мы заметили, что на меня он стал иногда глядеть с явной опаской, как-то вдруг повзрослел и переменился.
– Ну что, доволен? – раздался за спиной Кристиана уже позабытый нами голос старой ведьмы.
Де Монгийе подскочил от неожиданности, резко обернулся и увидел свою собеседницу в ее прежнем облике.
– Так говоришь, твой рыцарь – славный воин? – спросила она, сверля стажера своими пронзительными синими глазами, казавшимися тем более странными на ее старушечьем лице.
– Лучше не встречал, – как бы оправдываясь, ответил Крис.
– Ну что ж, будем надеяться, что это действительно так. Уж пора бы, – пробормотала Старая Леди. – Теперь спи! – властно произнесла она.
– Да, но… – начал было Виконт и тут же внезапно опустился головой на покрытый полотном ларь, так и не закончив фразы.
– И ты, рыцарь, тоже отдохни! Тебе понадобится много сил, – услышал я, веки мои отяжелели, и, не успев даже изумиться, я провалился в глубокий сон.
…Золотистые искры пробегали по граням рубина, манившего своей беспредельной глубиной. Казалось, что камень пульсирует, как огромное сердце. Я явственно услышал властный зов, шедший из огненной сердцевины кристалла. И в тот же миг почувствовал, как две сотни фунтов моего веса перестали приковывать меня к земле – я, словно капля воды, падающая в озеро, стал неделимой частью камня.
Меня подхватило каким-то неведомым потоком, бурным и неудержимым, словно весенний паводок, и, закружив, понесло в сияющем алом вихре. Я перестал ощущать себя человеком в мире людей и стал мельчайшей частицей чего-то непостижимого и вместе с тем бесконечно величественного, имя которому – изначальный Хаос.